— Это из-за девушки, которая умерла? — ошеломила его вопросом Кэтрин. — Вы были обручены. А она скончалась от той же самой скарлатины, которую перенесли вы с Уин. Как же её звали…

— Лора Диллард, — казалось невероятным, что он сможет поделиться этим с Кэтрин Маркс, но, похоже, она ожидала, что именно так он и поступит. И почему-то он решил ей уступить. — Она была прекрасна. Любила писать акварели. Очень мало, кто хорошо умеет это делать, многие слишком уж боятся допустить ошибку. Наложи цвет — и ты не сможешь ни снять его, ни скрыть. А вода непредсказуема, она активный партнёр в живописи, и ты должен позволить ей вести себя как угодно. Иногда цвета смешиваются самым неожиданным образом, и один оттенок переходит в другой. Вот почему с Лорой было хорошо. Ей нравились сюрпризы в живописи. Мы знали друг друга с детства. Я уезжал на два года, чтобы изучать архитектуру, а когда вернулся — мы влюбились. Вот так легко. Мы никогда не спорили — спорить было не о чем. Ничто не стояло на нашем пути. Мои родители умерли годом раньше. У отца было больное сердце. Однажды вечером он уснул и больше не проснулся. Мать последовала за ним через пару месяцев. Она не смогла перестать тосковать по нему. До тех пор я и не знал, что некоторые люди могут умереть от горя.

Он немного помолчал, следуя за воспоминаниями, словно те были уносимыми потоком листьями и щепками.

— Когда Лора заболела, я ни за что бы не подумал, что это окажется смертельно. Я считал, что люблю её так глубоко, что это чувство победит любую болезнь. Но я находился у её постели три дня и чувствовал, как с каждым часом моя невеста потихоньку угасает. Словно вода утекала у меня между пальцев. Я обнимал её, пока её сердце не прекратило биться, а кожа окончательно не похолодела. Лихорадка сделала свою работу и ушла.

— Мне жаль, — тихо произнесла Кэтрин, когда он умолк. Она накрыла его здоровую руку своей ладонью. — Правда, жаль.  Я… ох, что за убогие слова!

— Всё в порядке, — заверил её Лео. — Порой в жизни случаются события, для которых нужных слов ещё не изобрели.

— Да, — её ладонь по-прежнему лежала на его руке. — После смерти Лоры, — тут же продолжила она, — вы тоже свалились со скарлатиной.

— Это было облегчением.

— Почему?

— Потому что я хотел умереть. Если бы не вмешался Меррипен со своими чёртовыми цыганскими зельями... Мне потребовалось очень много времени, чтобы простить его за это. Я ненавидел его за то, что он вернул меня к жизни. Ненавидел мир, который продолжал вращаться без неё. Ненавидел себя за то, что кишка оказалась тонка покончить со всем. Каждую ночь я засыпал, умоляя Лору прийти ко мне. Думаю, что иногда она так и делала.

— Вы имеете в виду… в ваших мыслях? Или в буквальном смысле, как призрак?

— Предполагаю, что и так, и так. Я протащил сквозь ад и себя, и всех, кто меня окружал, прежде чем окончательно поверил, что она ушла.

— Но вы всё ещё её любите, — невыразительно прозвучал голос Кэтрин. — Вот почему вы никогда не женитесь.

— Нет. Я питаю чрезвычайную любовь к её памяти. Но это было давным-давно. И я никогда не смогу пройти через это снова. Если я люблю, то до безумия.

— Может быть, это не повторится.

— Нет, будет даже хуже. Потому что тогда я был мальчишкой. А сейчас тот, кто я есть, и то, что мне нужно… это чертовски сложно, чтобы кто-нибудь ещё сумел справиться, — он издал сардонический смешок. — Я произвожу впечатление даже сам на себя, Маркс.


Глава 8

К тому времени, как они добрались до склада, располагавшегося неподалёку от Рэмси-Хауса, Кэтрин была уже не на шутку встревожена. Лео отвечал односложно и тяжело наваливался на неё. Его всего колотило, он покрылся испариной, и держался за неё, обхватив здоровой рукой и вцепившись мёртвой хваткой.  Платье Кэтрин на уровне плеча пропиталось кровью Лео и липло к коже.

Увидев мужчин, собравшихся разгружать телегу с брёвнами, она взмолилась: «Пожалуйста, Господи, пусть там окажется и Меррипен»!

— Мистер Меррипен с вами? — закричала она.

К её огромному облегчению Меррипен не заставил себя ждать:

— Да, мисс Маркс?

— Лорд Рэмси ранен, — с отчаяньем начала объяснять она. — Мы упали… а его плечо проткнуло…

— Везите его домой. Я  встречу вас там.

Прежде чем она успела ответить, Меррипен плавно, словно стелясь по земле, стремительно помчался к дому.

К тому времени, как Кэтрин подъехала к парадному входу, Меррипен уже был там.                         

— Несчастный случай в развалинах, — начала объяснять Кэтрин. — Обломок дерева вонзился ему в плечо по меньшей мере час назад. Лорд Рэмси очень холодный, а его речь — бессвязна.

— И это как раз мой обычный способ вести разговор, — заявил Лео позади неё. — Я в абсолютно ясном уме.

Он попытался слезть с лошади в некотором подобии медленного падения. Протянув руки, Меррипен ловко поймал его. Он подставил своё плечо под плечо Лео и забросил его здоровую руку себе за шею. Боль пронзила Лео, заставив прохрипеть:

— Ах,  ты чёртов мерзавец!

— Ты и в самом деле в ясном уме, — сухо заметил Меррипен, после чего посмотрел на Кэтрин. — Где лошадь лорда Рэмси?

— Всё ещё у развалин.

— Вы ранены, мисс Маркс? — бросил на неё оценивающий взгляд Меррипен.

— Нет, сэр.

— Хорошо. Бегите в дом и найдите Кэма.

Привыкнув, как и Хатауэи, к непредвиденным случаям, Кэм с Меррипеном с проворством и ловкостью занялись ситуацией. Они помогли Лео войти и подняться вверх по ступенькам, поддерживая его с обеих сторон. Хотя рядом с помещичьим домом для Лео было построено холостяцкое жильё, он настоял, чтобы в нём поселились Меррипен и Уин, указав на то, что молодожёнам уединение требуется намного больше, нежели ему. Вернувшись в Гемпшир, он поселился в одной из гостевых комнат особняка.

Они образовывали удивительно гармоничное трио: Кэм, Меррипен и Лео, каждый подвизавшийся на своём поле деятельности. Хотя Лео и являлся владельцем поместья, он не возражал против раздела власти. После возвращения из Франции Лео был рад увидеть, как Кэм и Меррипен восстановили поместье Рэмси за время его двухлетнего отсутствия. Они превратили разваливающееся хозяйство в развитое и преуспевающее предприятие, не прося ничего взамен. И Лео признавал, что многому научился у них обоих.

Управление поместьем означало намного больше, нежели праздное времяпрепровождение в библиотеке за стаканом портвейна — как и полагается аристократам в романах. Оно требовало обширных знаний по земледелию, предпринимательству, животноводству, строительству, лесозаготовкам и мелиорации.  Всё это вкупе с политическими обязанностями и представительством в парламенте было намного больше, нежели один человек мог одолеть. Поэтому Меррипен и Лео решили разделить лесозаготовительные и сельскохозяйственные дела, оставив Кэма управляться с недвижимостью и инвестициями.

В случаях, требовавших быстрого медицинского вмешательства, обычно командовал Кэм, хотя и Меррипен был сведущ в подобных вопросах. Обучившись искусству врачевания у своей бабки-цыганки, Кэм стал относительно опытен в лечении болезней и ран. Было лучше, даже безопаснее, позволить ему сделать всё возможное для Лео, нежели посылать за доктором.

По установившейся в современной медицине практике доктора пускали кровь своим пациентам по любому поводу, несмотря на разногласия, царившие среди врачебной братии. Специалисты по статистике уже начали отслеживать истории болезней, чтобы доказать вред кровопускания, но процедура по-прежнему была широко распространена. Иногда кровопускание использовали и для лечения кровотечения в соответствии с мнением, что лучше сделать что-нибудь, нежели не делать ничего вообще.

— Амелия, — позвал Кэм, когда они с Меррипеном уложили Лео в кровать, — нам потребуются  кувшины с горячей водой — пошли за ними на кухню –и все полотенца, что у тебя есть. Уин, может, вы с Беатрис проводите мисс Маркс в её комнату и поможете ей?

— О, нет! — запротестовала Кэтрин. — Благодарю вас, но мне не нужна помощь. Я могу умыться сама и…

Тем не менее, её возражения были отметены в сторону. Уин и Беатрис не смягчились, пока не проследили за тем, чтобы она искупалась в ванной, и не помогли ей вымыть волосы и надеть чистое платье. Запасные очки были найдены, и Кэтрин успокоилась — теперь она снова хорошо видела. Уин настояла на том, чтобы позаботиться и о руках Кэтрин, смазав их мазью и перебинтовав пальцы.

Наконец, Уин и Беатрис ушли ждать новостей вниз, и Кэтрин получила возможность отправиться к комнате Лео. Она обнаружила, что Амелия, Кэм и Меррипен окружили кровать, на которой Лео лежит без рубашки, погребённый под грудой одеял. И её совсем не удивило, что он умудрялся спорить одновременно со всеми троими.

— Нам не нужно его разрешение, — бросил Меррипен Кэму. — Если потребуется, я волью настойку ему в глотку.

— Чёрта с два, ты так сделаешь, — прорычал Лео. — Я прикончу тебя, если ты только попытаешься…

— Никто не заставит тебя силой принимать лекарство, — раздражённо вмешался Кэм. — Но ты должен объяснить свой отказ, phral, ведь это неразумно.

— Ничего я не должен объяснять. Вы с Меррипеном можете взять своё грязное пойло и запихнуть его себе…

— Что случилось?  — спросила Кэтрин, стоя у дверей. — Какие-то проблемы?

Амелия вышла в коридор с напряжённым  от беспокойства и досады лицом.

— Да, проблема в том, что мой брат — упрямый идиот, — заявила она достаточно громко, чтобы это услышал Лео. Повернувшись к Кэтрин, она понизила голос. — Кэм и Меррипен сказали, что рана несерьёзная, но положение может весьма ухудшиться, если они не прочистят её как следует. Кусочек дерева попал между ключицей и плечевым суставом, и непонятно, как глубоко он вошёл. Они должны промыть рану, удалить оттуда щепки и обрывки одежды во избежание нагноения. Другими словами, это будет чертовски болезненно. А Лео отказывается принимать лауданум.