— Ну, как скажешь, — сдался я. — Но это же не повод от меня шарахаться. Родственники глядят с прохладцей из-за человеческой матери, ты боишься прикоснуться, потому что разглядела-таки нелюдя.

Девочка чуть отстранилась и с хитринкой взглянула мне в лицо.

— А ты посмел бы ко мне прикоснуться, если б знал, кто мой отец?

— Ну-у, вспомнила. Прикоснулись-то друг к другу давным-давно и после делали это с завидной частотой.

— Я просто хотела, чтоб ты понял, что я чувствую.

— Спасибо, объяснила доходчиво, — я улыбнулся. — А теперь лесной дух, он же айр-полукровка Тимьян, он же бродяга и жулик Перец полностью в твоем распоряжении.

— Так тебя все-таки зовут Тимьяном?

— Угу.

— Тимьян… Тимьян… — Малинка задумчиво повторяла непривычное имя, словно крутила в пальцах причудливую вещицу. — Звучит слишком серьезно. Тим мне не нравится, Ян тоже… О, придумала! Тимушка. По-моему, очень тебе подходит.

— Ну, спасибо. Я сразу почувствовал себя этаким пушистым зайчиком.

— Какой ты зайчик! Ты кролик, — улыбнулась так, что не осталось ни малейших сомнений в причине сравнения с этим любвеобильным зверьком. — Я бы даже сказала, кроль. Крольчище. Тимушка… — запустила пальцы мне в волосы и поцеловала… нет, не в губы, не взасос. Легко скользнула устами по переносице, один глаз, другой, зеленая бровь…

Да пошли они все, эти родичи, стройными рядами в болото. Хвала Небесной Хозяйке, хоть одно существо на свете меня любит…

* * *

На следующее утро проснулся поздно: идти никуда не требовалось, и мы с Малинкой долго не спали. Я рассказал о первом дне в Зеленях и о том, что узнал от разочарованных родичей. Сладенькая, выслушав домыслы Клевера о моей матери, задумалась.

— Значит, она была колдуньей… Я все-таки навещу Дёрена, возможно, он знал ее. Да и насчет нынешнего Туманного лорда неплохо бы выведать побольше.

— Нет, к нему, пожалуйста, не суйся. В замке тебя могли запомнить.

— Не могли, а точно запомнили, — фыркнула сладенькая, но тут же смутилась. — Извини, Тимушка…

— Это дело прошлое, — махнул рукой. — Не нужно напрашиваться на новые неприятности.

— Ты не понял. Я хочу Дёрена расспросить о хозяине Мглистых земель. Колдунов не так много, они, насколько мне известно, неплохо знают друг друга.

Это была разумная мысль, и проснулся я в гораздо лучшем настроении, чем засыпал.

Перво-наперво пошел в купальню, поплескал себе в лицо и побрился. Айры-мужчины, насколько я заметил, тщательно заботились об отсутствии щетины на щеках, наверное, чтобы творящие могли беспрепятственно различать образ позели. Со временем я узнал, что угадал верно. Более того, небритость считалась дурным тоном, и, если айр отпускал бороду (как Клевер, к примеру), то позволял ей расти только на подбородке. Надо сказать, частенько это выглядело козлообразно, особенно у тех, кто злоупотреблял терпением жен.

Закончив приводить себя в порядок, вернулся в центральное помещение. Там по-прежнему никого не было, видно, я дрых так долго, что все разошлись по своим делам. Огорчаться по этому поводу не стал, потому как чувствовал себя в присутствии хозяев не в своей тарелке, к тому же на столе обнаружился кувшин молока, добрая половина свежего каравая и несколько шматов вкуснющего мягкого сыра. Короче, весьма неплохой завтрак, который я не преминул употребить, теша себя мыслью, что оставили его для гостя, а не просто позабыли убрать.

Покончив с трапезой, собрался было пойти прогуляться, но потом решил, пока никого нет, спокойно осмотреть жилище Клевера. Не комнаты, конечно, а общую центральную часть.

Особенной разницы с домом Мятлика не наблюдалось. Ближе к отверстию в крыше располагался очаг и стол для приготовления пищи со всякой кухонной утварью. У стены — покрытый белой скатертью овальный стол для трапез, вокруг — простые стулья. В центре помещения — уходящий вверх резной ствол, разве что растения изображены другие: остролист, клевер, вероника, неизвестная мне до вчерашнего дня рамонда, жимолость, аконит, колючая терновая ветка… При виде колючек опять накатила тошнота. Неужто батя мне их под ногти загонял? Поспешил отвернуться к светлому проему двери, откуда тянуло теплым летним ветерком. Надо все-так пройтись. Корень говорил, здесь, в Озёрищах ствол на площади гораздо выше, чем в Поддуванчиках…

— Дед! — раздался снаружи звонкий голосок, струившееся через дверь полотнище солнечного света застила чья-то тень, а через мгновение в дом влетела молоденькая девчонка.

Увидев меня, встала и принялась разглядывать, не выказывая ни малейшей застенчивости. Я не остался в долгу — вторая по счету юная айрица (а как еще ее называть? Айриха звучит коряво, тут в Зеленях и старушки на такое прозвание не тянут, насколько могу судить по встреченным), стоит совсем близко, да и глаз не прячет, как та же Яснотка.

На первый взгляд незнакомка мало отличалась от людских женщин. Стройная, невысокая, с ладной фигуркой, с густой гривой волос цвета… а, пожалуй, почти такого же, как моя ковыльная степь: блестящий золотистый шелк, я мог бы поклясться, что с зеленоватым проблеском. Правая бровь, как и положено, цветная, оттенка нежной молодой листвы, замечательно сочеталась и с волосами, и с серовато-зелеными глазами, чем-то отдаленно напоминающими мои собственные. Да, весьма отдаленно, примерно как гусь напоминает лебедя или деревенская лошадка — благородного скакуна. Малинка, конечно, сегодня ночью в приступе нежности наговорила какой-то ерунды про лесные озера, но сам я, когда в последний раз смотрелся в зеркало, ничего подобного не заметил. У айрицы глаза были как весенний листок, вмерзший в серебристо-серый талый лед. (Тьфу, Перец, точно скоро песни складывать начнешь!)

— Ты — Тимьян, — заявила девчонка, вволю налюбовавшись. — Мой двоюродный братец, так?

— Ну, если Клевер — твой дед, то да, я твой двоюродный брат, — чуть не спросил по человечьей привычке, как ее зовут, но вовремя заметил, что из зеленовато-золотистой пряди на левом виске выползает на скулу и спускается на щеку маленькая веточка, усаженная то ли хвоей, то ли узенькими листочками. Ель? Неужто еще одна колючка на моем жизненном пути? Не успел я ни огорчиться, ни посмеяться над шутками небес, как на конце побега вспыхнула гроздь крошечных ярко-розовых колокольчиков. — На севере зовется зимним вереском, на юге… — оказывается, заканчивал размышления уже вслух.

— Эрика, — улыбнулась девчонка. — Так ты и впрямь творящий, хоть и полукровка, — подошла почти вплотную (я почувствовал — или мне показалось — медовый дух цветущего вереска) и провела пальцем по моей правой брови. — Красивый цвет… — (Угу-угу, я ж говорил, странные у баб понятия о мужской красоте. Вон, и Малинка ночью восхищалась непонятно чем), — …но тебе не идет.

О-па! Получил по носу, Перец?

— Спасибо за прямоту, сестренка.

— Не обижайся! — прыснула она. — Я пошутила.

— Я не обижаюсь. Женщины высказывались о моей внешности и похлеще.

— С твоей внешностью все в порядке, — заверила айрица, улыбаясь. — Кстати, знаешь, у нас разрешены семейные союзы между двоюродными. Особенно если оба — творящие из Зеленой ветви. Ты к тому же полукровка, потомство должно получиться совершенно здоровое.

— Не собираюсь обзаводиться семьей, — я чуть ли не отпрыгнул от нее. — Моей и без того неважнецкой внешности только рогов не хватает!

Девчонка залилась звонким журчащим смехом.

— Совсем шуток не понимаешь? Нужен ты мне. Как и любой другой. Я согласна только на двух сразу.

— Погоди, так у вас и женщинам можно иметь нескольких мужей? — опешил я, еще не совсем оправившись от известия о многоженстве (это ж какой ужас: тебя пилит не одна женщина, а несколько. Да еще и требуют чего-нибудь постоянно. А наоборот так и вообще представить страшно: твою жену помимо тебя ублажают еще несколько мужиков. Очередность по дням или… Тьфу, ну что за непотребство!)

— В том-то и дело, что нет. А я считаю это несправедливым! Раз мужчине позволено иметь нескольких жен, женщина, если она чувствует в себе силы, может иметь нескольких мужей. Кстати, им тогда рога не грозят.

Я только головой покачал. Везет мне на бойких. И я, пожалуй, начинаю батю понимать: не удивительно, что ноги сделал, если его на такой независимой красотке женить хотели. Нескольких мужей ей подавай, ишь ты…

— Эрика, прекрати мальчишку запугивать, — в дом вошел Клевер. — Многоженство целесообразно, поскольку мужчина-творящий получает возможность зачать больше детей. Хоть некоторые из них да унаследуют дар, возможно даже преумноженный. Женщина, имея нескольких мужей, не сможет рожать чаще.

— Де-ед, я шутила! Этот Тимьян такой смешной, всему верит, всего пугается, — мерзавочка гаденько захихикала.

Попала б ты со мной в человечьи земли, я б тебе живо показал, кто из нас смешной, доверчивый и пугливый.

— Клевер, я селение посмотреть хотел, — двинулся к двери, подальше обходя новообретенную сестрицу.

— Иди-иди, — кивнул дед. — Эрика, будь доброй девочкой, позаботься о родиче. Покажи ему все, расскажи, объясни.

— Да я лучше как-нибудь сам… К тому же Ко… Хрен обещал меня навестить…

— Хрен? Кто это? Такой здоровый ворчун-воображала из Алой ветви? — прощебетала Эрика. — Он вернулся из скитаний?

— Угу, — я кивнул, про себя отдав должное краткому, но емкому описанию.

— Навестить-то он тебя навестит, раз обещал, — заверил Клевер, — но водить повсюду за ручку не будет. Отправляйтесь вдвоем, и чтоб до обеда я вас не видел. Эри, никаких штучек с даром, мальчишка не умеет им пользоваться и может серьезно навредить себе и другим.

— Больно надо! Да и меня ты мало чему научил, дедуля.

— Найдешь мужа, он научит, — проворчал творящий, чуть ли не пинками выпроваживая нас за дверь.