***

— Вера Викторовна вы должны зайти к Егор Ильичу, — так на официозе мне сообщил Глебушка.

Должна так зайду. Стук каблуков по коридору, стук в дверь, краткое зайдите.

Здесь меньше света, кабинет словно в полумраке, книжные полки, широкий стол, открытый бар. Егор Ильич с бокалом спиртного. И снова этот взгляд, теперь он меня изучает как что-то странное возникшее у него в кабинете.

— Присядет Вера, расскажите о себе, только не стандартно заученную биографию.

Он, красив в своем не совершенстве, его явно не заботит как он выглядит, легкая щетина, плотно сжатые губы. Взгляд скользит по мне, я чувствую его физически, замирает на губах и мне инстинктивно хочется их прикрыть.

Муж безумно любил мои губы, любил любить мой рот. Как он говорил: «Из тебя миля вышла бы самая красивая и дорогая шлюха в городе, но ты, только моя шлюха».

— В моей биографии нет ничего интересного, все как вы говорите стандартно, — поправляю платье и открыто смотрю в глаза, я сама наивность и невинность.

— И все-таки? Что вас к нам привело?

— Деньги, их всегда не хватает, поступило хорошее предложение я согласилась.

— Вы очень красивая женщина Вера, разве не было других предложений и способов обогатиться?

— Вы предлагаете мне обогатиться определенным способом? — от наивности невинности не осталось и следа. Ненавижу таких самодовольных кретинов, все то у них продается и покупается, вешают ярлыки и ставят ценник не гладя, — я не проститутка и никогда ею не была, если вы про этот метод обогащения.

— Почему стразу проститутка? Ваша заниженная самооценка при таких внешних данных меня пугает. Выйти замуж за состоятельного человека, я это имел в виду.

— Спасибо за совет, я обязательно им воспользуюсь, как только встречу состоятельного и главное порядочного человека.

Я так скалилась что вот-вот должны были треснуть щеки, а Егор Ильич злился, плотно сжатая челюсть и станка в руке вот-вот треснет, надо убираться иначе быть скандалу.

— С вашего позволения я пойду. Что-то еще? Указания, пожелания?

— Нет, ничего. Идите Вера.

— Ужин в семь.

— Спасибо.

Надо отдать должное, этот мужчина умеет держать себя в руках. Муж так бесился, когда я так почти молча посылала его на хуй. В стену летели бокалы, бутылки, телефоны, вес что было под рукой. Иногда это все летело в меня.

Не понимаю к чему все эти разговоры, если что-то не так мне бы сказали в лицо, указали бы на ворота и направление куда следует идти. Хотя, знать, что документы не мои, это дело одно, а вот знать кто я и мое настоящее имя, это история интересней. Как же все надоело…

Ужин попросили подать в кабинет, гостей ожидали только на днях. Как всегда, от долгого хождения болели ноги и спина, время было уже позднее я решила рискнуть и пойти в сауну.


***

Лежа на прогретых досках парной, вдыхая полными легкими этот горячий воздух я реально кайфовала. Тело покрылось испариной, найдя на полке лавандовое масло налила на ладони. Ведя руками по бедрам вверх, задевая грудь, шею и снова вниз, как же хорошо, мыслей ноль.

Руки скользят по горячей коже, так медленного, глаза закрыты. Развожу бедра, прикасаюсь себе между ног, так плавно и не спеша. Левой рукой сжимаю грудь. Перед глазами настойчивый взгляд Егора, хм… он стал уже Егором, мои прикосновения становится настойчивей, проникаю между складочек задевая такой чувствительный клитор, ласкаю его круговыми движениями.

Его рука сжимающая бокал, там в кабинете, его руки по моему телу. Как же хорошо, выгибаю спину, с губ срывается стон, дыхание обрывается, слишком горячо, слишком жарко…слишком близко. Картинка резко меняется… другие глаза, другие руки и бокал летящий и разбивающийся о стену около меня.

Твою мать…нет, одергиваю руки и закрываю ими лицо. Пытаюсь восстановить дыхание, но слишком жарко, слишком часто и так гулко стучит сердце.

Руки трясутся, нахожу брошенное полотенце, кое-как прикрываюсь, голова слегка кружится, на слабых ногах выхожу из парной, хочется сесть, а больше всего вдохнуть холодного воздуха. Просто что-то холодного, чтоб остудить тело, и унять сердце.

— Вера! Вам плохо?

Господи, он то здесь от куда…


Глава 5

Какая острая на язычок попалась дамочка, так и хочется все ее слова размазать по пухлым губам. А это ее: «Что-то еще? Указания? Пожелания?», язва.

Извожу себя на беговой дорожке, почти первый час ночи, прокручиваю в голове минувший день и все чаше цепляюсь за такие порочные губы новой экономки. Хороша, ничего не скажешь. Такая холодная, отстранённая, не удивлюсь если фригидная, с таким-то характером.

Спускаюсь в сауну, горит свет, сбрасываю футболку иду в парную и замираю на месте. Сквозь прозрачную дверь виден полог парной, на нем женщина, точно женщина. Это Вера? Точно, Вера.

Ее руки скользят по влажному телу, сжимают грудь, она размазывает по себе масло, кожа блестит в свете тусклых ламп.

Я наверно не видел за свою жизнь ничего более сексуального и возбуждающего, член болезненно дергается, желание подкатывает так быстро и необратимо. Вера разводит ноги, трогает тонкими пальцами влажные складочки, совершая плавные круговые движения. Ей хорошо, спина выгибается, а я сейчас начну выть.

Понимаю, что надо уйти, но я словно врос в кафель. Рука тянется к паху, я что сейчас буду трогать себя? Мастурбировать на то как кончает моя экономка? Вера издает стон, но быстро одергивает руки и закрывает лицо. Все, надо уходить, делаю несколько шагов в смежное помещение, стараюсь переварить то что сейчас увидел и свою реакцию на это.

Были женщины, которые откровенно ласкали себя передо мной, иногда об этом просил их я. Но никогда это не было так откровенно подсмотрено, никогда не было таких эмоций на живое удовольствие которое она получала. Было красиво, безумно красиво, ее кожа, покрытая маслом, закрытые глаза и стоны.

Выхожу из своего укрытия, Вера открывает стеклянную дверь парной, шаг не ровный, она еле прикрывает тело полотенцем и держится за шею словно ей не хватает воздуха.

— Вера! Вам плохо? — быстро подхожу, поднимаю на руки, несу в комнату отдыха, чтоб положить на диван.

— От куда вы здесь? — она не сопротивляется, но выглядит очень уставшей.

— Я живу здесь, воды?

— Да, спасибо.

Опускаю девушку на диван, вкладываю в руку бутылку с холодной минералкой. Она жадно пьет воду, та стекает по подбородку, на почти не прикрытую грудь, ее дыхание восстанавливается, поднимает глаза и смотрит на меня.

— Спасибо, и не надо на меня так смотреть. Я не была при смерти, наверно всего лишь скачек давления, так бывает.

— Вообще-то, вы передо мной почти голая.

— Извините, — она кутается в полотенце, но оно небольшое, прикрывает грудь и середину бедра, у нее шикарные ноги, губы и ноги.

— О вашем здоровье мы поговорим позже, — присаживаюсь рядом, всматриваюсь в ее глаза, там нет кокетства и игры, ей на самом деле неудобно. Убираю волосы ее за ухо, беру за подбородок и поворачиваю к себе.

— У тебя такие красивые губы, — голос слегка хрипит, хочется провести по ним большим пальцем, узнать на сколько они мягкие и влажные, она сглатывает, я смотрю словно завороженный, а стояк как был, так и остался.

— Не надо.

— Что не надо?

— То, что вы сейчас хотите сделать. Не надо.

Голос ровный, еле слышный, даже какой-то отстраненный, смотрю в глаза, а в них стоят слезы.

Долбанный извращенец, какой же ты скотина Воронцов, запугал девочку, а она ведь совсем девочка, ей не дашь возраст по паспорту. Без косметики, смотрит со слезами на глазах прикусывая губы.

— Простите Вера, не хотел вас напугать, — беру свое полотенце, накидываю ей на плечи.

— Это вы извините, за этот инцидент и мою реакцию, я пойду.

Она встает и не оборачиваясь уходит. Да Воронцов, умеешь ты соблазнять женщин. Что-то с ней не так, то дерзкая и острая, то безумно сексуальная в своих ласках, то ранимая. Ее хочется жестко трахать и нежно целовать одновременно. Ты не глупый мужик Воронцов, думай, а потом делай, но это правило совсем не работало сегодня. И оно совсем не работает рядом с Верой.

Сколько за свою жизнь я встречал женщин без фальши и притворства? Которым от тебя не было что-то нужно. Не припомню таких. Хотя, сам считаю товарно-рыночные отношения прочнее чувств и какой-то там любви. Я даю надежность, достаток, исполнение желаний, мне дают секс и верность, пожалуй, верность самый важный пункт, не потерплю измен и обмана.

Сижу на том же диване в сауне, злюсь на самого себя. Чувствую, что-то не то с девочкой, строит из себе сучку, а сама словно беззащитный котенок. Беру телефон, нахожу контакт и жму вызов.

— Морозов! Если не сплю я, то и не спишь ты. К вечеру нарой мне всю информацию на Стрельникову, — услышав Морозовское «хорошо» сбрасываю.


Глава 6

Стоило ему заговорить о моих губах и все полетело в пропасть. А ведь он меня волновал, его близость, его прикосновения, это движение заправляющие волосы. Такой взгляд без похоти и голода, лучше бы он молчал.

Он горячий, он очень горячий, но рядом с ним успокоилось сердце. В глазах, таких черных, забота и тревога. Не стоило думать о нем и фантазировать, но даже в моих фантазиях больше чистоты чем в прошлой жизни. Это прошлое не дает расслабиться.

Нет, я вовсе не считаю себя жертвой насилия, психологического, разве только. Мне так долго вбивали в голову, что я бесполезна и никчемна, что моя задача ублажать мужа, рожать детей и красиво стоять рядом с закрытым ртом. Я так устала сопротивляется и биться о бетонную стену непонимания, что смирилась и просто молчала.