Ольга Дашкова - Обрыв

— Вера, пойдём, — тянет меня за локоть, находит ладонь, сжимает. — Ты снова вся ледяная. Пойдем скорее внутрь.

Втроём поднимаемся по большому крыльцу, стеклянные двери, мраморный, натертый до зеркального блеска пол, рамка, вертушка, охрана. Большой лифт, Егор ищет в зеркальной стене моё отражение, всматривается в лицо, хмурит лоб.

— Когда будет вся информация по Бессонову? — обращается к Глебу, не сводя с меня глаз.

— Через пару часов досье ляжет на стол, шеф. Парни уже роют землю носом.

— Хорошо, я жду.

Лифт не спеша плывёт наверх, а мои мысли несутся галопом с обрыва. Пара часов и парни нароют много интересного о моём муже, а приятным бонусом будет информация о его жене, плюс гигабайты фотографий. На них я как счастливая жена рука об руку со своим мужем, приёмы, банкеты, благотворительные вечера, Толя любил мелькать и брать меня с собой. Облик успешного бизнесмена, владельца компаний и мецената поддерживался на всю катушку.

Цель всех этих сборищ — не благие намерения, а пафос и показуха. Новые сиськи любовницы, бриллианты жены, встреча нужных людей, связи и знакомства — вот что основное. Всегда была далека от этих мероприятий. Но больше всего удивляла реакция на моего мужа других женщин. Откровенные взгляды полные похоти, в которых так и читались, неприкрытые ничем предложения своего тела. Так и хотелось сказать: «Да, на, забирай! Подавись им!»

Но Толя будто никого не замечал, кроме меня, или так хорошо отыгрывал роль примерного мужа. Прижимал к себе, всегда с силой, словно я могу сорваться и убежать, целовал в висок. Но в жестах и движениях ни капли нежности, только натиск собственника. В этом весь Толя Бес.

Светлая приёмная, красивая блондинка за столом секретаря. Иначе никак в главном офисе Воронцова Егора Ильича. А то, что мы именно в нём, я поняла сразу, не успела только прочитать название на переливающейся солнцем табличке, да и всё равно, мне тут недолго осталось.

— Добрый день, Егор Ильич, мы и не думали, что вы приедете, — секретарша затараторила, подскакивая со своего места.

— Марина, успокойся, я не долго, — Егор, даже не глядя на девушку, махнул ей рукой, открывая дверь кабинета, пропуская меня вперед.

— Зачем мы здесь?

Большой кабинет, все функционально и сдержанно, панорамные окна, с недавних пор не люблю такие.

— Мы ненадолго, надо кое-что проверить, — Егор открывает сейф, перебирает бумаги.

— Для чего здесь я?

— Хочу, чтоб ты была рядом.

— Я, по-твоему, похожа на ручную собачку, которую везде за собой таскают? — на смену ледяного страха во мне закипала злость.

— Нет, ты не похожа на собачку, — тон спокойный, всё так же рассматривает бумаги. — А я не похож на мужчину, который любит женские истерики, так что успокойся.

Стою и молчу, но успокоиться получается не сразу, прикрываю глаза, с меня хватит, надоело. Как бы меня не тянуло к этому мужчине, как бы моё тело не оживало в его руках, мне не нужна вторая клетка даже с таким владельцем. Разворачиваюсь, иду к двери. Мне надо уйти, из этого здания, от этого мужчины, и никто меня не остановит.

— Вера, стой! — окрик мне в спину.

— Я не животное выполнять команды. Не надо со мной так. Я открою дверь, выйду, и ты меня не остановишь.

Не успеваю повернуть ручку, Егор оказывается рядом, берёт за плечи, разворачивает к себе.

— Что с тобой? Что опять не так? Я хочу тебя понять, но не могу, — разглядывает лицо, нежно проводит пальцами по скулам.

— Не надо со мной так, я прошу. Я не кукла, чтоб меня наряжать и таскать за собой. Может быть, кому-то это нравится и это предел мечтаний, но мне этого хватило по горло, — быстро замолкаю, понимая, что сболтнула лишнего.

— Не думал, что моё проявление заботы ты воспримешь так агрессивно. Молчишь до последнего, что-то там накручиваешь в своей милой головке. Пойми, не хотел тебя обидеть, первый раз мне не всё ровно, — всё так же поглаживает мои скулы, опуская одну руку на шею, легко сжимает её. — Я словно сам себя теряю рядом с тобой. Ты понимаешь?

Сглатываю, снова его глаза, полные огня, руки, полные жара. Шея горит, губы покалывает, прикусываю их. Знаю, что сейчас будет, и, твою же мать, хочу этого. Но Егор не двигается, ни на сантиметр, а меня уже потряхивает от его близости. Скольжу пальцами по его небритой щеке.

— Когда ты так близко, я теряюсь в тебе, — почти шепчу в его сухие губы, накрывая своими.

Доля секунды, Егор отвечает на поцелуй. Жарко. Жадно. Окончательно лишая меня воли. Терзает губы, а мне мало, сама за волосы притягиваю его ближе, сплетая наши языки. Егор вжимает меня в дверь, даже сквозь слои одежды чувствую его эрекцию. Живот скручивает, тело помнит его член внутри и резкие толчки.

— Останови меня, — хрипит, кусая губы, задирает узкое платье до пояса.

— Не могу, — мой жалкий ответ, и стон, когда руки сжимают мои ягодицы, прижимая к себе.

— А я уже не смогу, — подхватывает под бедра, несет, куда-то вглубь кабинета.

Угловой диван, верхняя одежда летит на пол. Оттягивает высокий ворот платья, целуя шею. забираясь рукой мне под колготки в трусики, где всё уже мокро. Страсть вспахивает спичкой, разжигая пламя между нами.

— Ты опять оделась так, что до тебя невозможно добраться, — Егор рычит, разворачивая меня спиной к себе, стягивая мои колготки вместе с трусиками вниз.

Падаю грудью на спинку дивана, попка задирается кверху, слышу шелест одежды, что-то летит на пол. пряжка ремня, ладони скользят по моим обнаженным ягодицам. Пальцы накрывают возбужденную, мокрую плоть, растирая по ней влагу.

— Чёрт, Вера, прости, но без прелюдий.

Мои бёдра приподнимают чуть выше, чувствую, как головка члена скользит между половых губ, задевая клитор, слишком медленно. Но в следующую секунду возбужденная до предела плоть врывается в меня, одним толчком, до упора. Громко вскрикиваю, принимая яростные движения, подаюсь навстречу им. Всё слишком быстро, сильные руки на моих бедрах, резкие движения и шлепки моей попы о напряженный живот мужчины.

Мышцы крутит, руки до белых костяшек сжимают кожаную обивку диван. В солнечном сплетении что-то вспыхнуло и полилось вниз, к животу, сдавленный крик, и я начала тонуть в нахлынувшем оргазме. Чувствую, как мои бедра сжимают ещё сильнее, Егор кончает, издавая громкий сон. Пульсирует внутри меня и горячий поток спермы стекает вниз по ногам.

Егор

Это случилось снова. Меня снова накрывает рядом с ней. Надо поговорить, сказать многое, но что-то животное во мне берет верх, меня тянет, влечет, а Вера словно подливает сама масло в этот огонь, и мы горим вместе.

Вижу, что-то не так с девочкой, не лезу с вопросами, чувствую, что вспугну и закроется снова, как это она любит и умеет. Уйдет ведь и я не смогу остановить, если только не посадить под замок, как это сделал Морозов.

Моя забота ее напрягает, я чувствую, будто ей всего этого не надо. Как часто я встречал женщин, которым ничего от меня не надо? Да никогда! И для меня было нормально чем-то платить за близость с ними.

— Егор Ильич, к вам…, — дверь кабинета распахивается, врывается секретарша, отталкивая ее, заходит Снежана. — Я пыталась остановить, но…

— Все в порядке, Марина, идите.

— Егор, почему меня не пускают? — Снежана возмущается, с презрением косится на моего секретаря.

— Снежана, почему ты здесь?

— Я была ниже, в ресторане, увидела Глеба и поняла, что ты здесь, пришла навестить.

— Снежана, если ты не помнишь, то мы расстались и навещать меня больше не надо, поверь.

— Но то, что было тогда, это ведь не может быть правдой, это так на тебя не похоже, — Снежана мнется, пытается подобрать слова, подходит ближе, пытается что-то разглядеть или понять.

— Если я сказал все, значит все! Что не понятно тебе в этом слове?

Начинает бесить вся эта ситуация, раздражать эта глупая женщина с ее выходками и этим внезапным визитом.

— Но, но… я думала…что

— Снежана, не думай так много, это ни к чему хорошему не приводит. Мы все решили тем утром в особняке.

— Я посчитала, что все было сказано на эмоциях, ты был чем-то взволнован и наговорил лишнего, да и я столько всего сказала в ответ, я совсем не хотела тебя обидеть.

Девушка волновалась, подбирала слова, подошла ко мне совсем близко, попыталась взять за руку, но совершенно не хотелось, чтобы она прикасалась. Хорошо, что Вера ушла в туалет с душевой в конце кабинета и не видит всей этой сцены.

— Снежана, ты видимо не так поняла или поняла, но по-своему. Мы расстались, и нас больше ничего не связывает, да и не связывало.

Пытаюсь отстраниться, беру за плечи и хочу отодвинуть, но поднимаю глаза и встречаю глаза Веры. Она стоит в дальнем углу, вытирая руки салфеткой, смотрит на нас, но как-то странно ведет головой, отводя взгляд в сторону. Снова надевает на себя маску безразличия, идет к дивану, но на полпути останавливается, глядя на него, разворачивается и идет к окну.

Снежана понимает, что мы в кабинете не одни, следит за моим взглядом, видит Веру, секундное замешательство, но тут же вскидывает белокурые кудри с плеча за спину, прищуривает глаза, что-то сопоставляя в голове.

— Так вот на кого ты меня променял, да, Егор? Что это за безликое создание делало в твоей уборной? Кто она? Твоя очередная подстилка? Где ты ее подцепил? Официантка в забегаловке или твоя новая маникюрша?

— Снежана, остановись, — не узнаю свой голос, меня прошибает холодом при каждом оскорбительном слове, сказанном в сторону Веры, моей Веры!

— А то что? Что ты мне сделаешь?

Перед глазами темные круги, сжимаю кулаки до хруста суставов. Хватаю Снежану за шею одной рукой, притягиваю к себе, мне ничего не стоит свернуть ей голову словно курице. В голове полный шум, чувствую, что уже не холод пронзает меня, а жар.