Каролина прошла ближе и вышла как раз к конюшне, возле которой стояли две лошади, придерживаемые конюхом за уздечки. Одна – породистая кобыла с белоснежной гривой, которую теребил порывистый ветер. Второй – гнедой жеребец, то и дело пытающийся вырваться из крепких мужских рук на волю. Коричневая шляпа слетела с головы коренастого мужчины, и он только выругался, скривив лицо в возмущении поведением гнедого.

– Синьор Фоскарини, – кричал конюх, едва сдерживая непокорного коня, – не советовал бы я вам седлать этого зверя. Тем более для прогулки с молодой синьориной.

– Но мне просто необходимо это сделать, Нери! Тем более с молодой синьориной. Если мне удастся усмирить этого жеребца, то можешь мне поверить, крутой нрав этой дамы также падет под моим началом, – Адриано скривился в улыбке.

Разумеется, он иронизировал, но как это задело Каролину! Фоскарини стоял около конюшни и разматывал рыбацкие сети. Очевидно, этим вечером сенатор собирался поразвлечься рыбалкой. Сощурившись от недовольства, синьорина наблюдала за ним, выглядывая из-за угла конюшни. Ее лицо искривила обиженная гримаса: недовольно сложив брови домиком, она вслушивалась в его отзывы о ней. С сожалением Каролина замечала, что сенатор видит в ней непокорную девицу, способную лишь на отчаянные поступки, которые зачастую расхлебывать вынужден сам мужчина. И в том, безусловно, ее вина!

– Знаешь, Нери, – крикнул Адриано, даже не подозревая, что может быть услышанным Каролиной. – Полагаю, Мустанга вообще следует отдать строптивой синьорине, – ей просто необходимо научиться совладать со своим собственным нравом. Этот зверь – то, что надо.

– Было бы жестоко, сенатор, позволить этому жеребцу издеваться над дамой. Она в жизни не справится с ним!

– О, эта дама с нетерпением встречает трудности. А несносный нрав их обоих поможет ей отчасти разобраться в себе.

Это прозвучало весьма театрально, и Каролина услышала бурный мужской смех. Теперь она с большим любопытством наблюдала сквозь зеленую листву, как конюх утихомирил жеребца и передал его в руки сенатора.

– Будьте с ним осторожны, сенатор, – произнес встревоженно Нери, надевая на голову слетевшую шляпу, – он может скинуть вас в самый неожиданный момент.

– Все равно его нужно испробовать перед соревнованиями, в которых будет принимать участие синьор Армази. Разбери сети, утром я желаю выйти в море.

Адриано дернул вожжи и, неуверенно потоптавшись на месте, конь рванул вперед по дорожке, ведущей в парк. Недолго думая, Каролина выбежала из своего убежища и бросилась к подготовленной для нее белой кобыле, которая спокойно стояла около Нери и жевала отщипанную траву. Конюх в это время отвернулся к брошенным у порога конюшни сетям. Внезапное ржание оседланной лошади заставило его с недоумением обернуться.

– Что властвует разумом этих женщин? – процедил он сквозь зубы и выругался. – Я ведь не успел подготовить ее, синьорина!

Но Каролина уже гнала кобылу вслед сенатору, стремясь во что бы то ни стало догнать его. Погнав жеребца во всю прыть, он успел отъехать от виллы достаточно далеко. Как раз в тот момент, когда Адриано пустил коня шагом, чтобы свернуть на дорожку, ведущую к морю, Каролина сильнее дернула вожжи, и ее кобыла сравнялась с жеребцом Адриано. На топот лошади, доносившийся сзади, сенатор резко обернулся и, увидев Каролину, осадил гнедого, чтобы остановиться. Каролина тоже приостановилась, порицающим взором пронзая изумленные глаза Адриано.

– Значит, вы с радостью подсунули бы мне этого жеребца? – спросила с надменной улыбкой она. – Хочу отметить, сенатор, что мой крутой нрав не под силу укротить даже Всевышнему, не то что обычной лошади.

Поддерживая прямую осанку, она пересекла путь Адриано, очертила круг вокруг него, пронзив его испепеляющим взглядом, а затем направила кобылу шагом к морю. Не скрывая улыбки, сенатор последовал за ней, держа узду своего гнедого наготове – от него можно было ожидать всего чего угодно. Как впрочем, и от этой непредсказуемой дамы. Каролина остановила кобылу на побережье, когда та ступила на рассыпчатый песок. Адриано сравнялся с ней и последовал ее примеру, бесцельно глядя в синюю морскую даль, где на горизонте море сливалось с небом.

– Неужто в ваших глазах, Адриано, я, и впрямь, выгляжу как неугомонная бестия? – спросила Каролина, и он ощутил, как ее печальный голос дрогнул.

Этот вопрос на какое-то мгновенье застал его врасплох, поэтому он выдержал паузу, чтобы собраться с мыслями.

– Поразительно, что вас это не забавляет так, как бывает обычно, – спокойно ответил он. – Но порой вы на самом деле неуправляемы, Каролина! И я полагаю, что для вас это не секрет.

– Не секрет, – ответила она. – Я понимаю, что позволила себе много лишнего в вашем доме. Поэтому не смею более отя гощать вас своим присутствием и хочу попросить об услуге. Вот письмо, адресованное моему дядюшке Франсуа, – она достала конверт из-за пояса на платье и протянула ему. – Будьте добры, отправьте гонца во Францию, чтобы уведомить его о месте моего пребывания. Я уже вполне здорова, чтобы отправиться в долгий путь.

Она так ждала, что он сожмет конверт в руке и беспощадно сомнет его, лишая всякой надежды на отправление адресату! Но Адриано удивительно спокойно держался: повинуясь ее просьбе, он взял в руки письмо и ознакомился с надписями на нем.

Каролина не знала, какое разочарование сейчас настигло его сердце, ибо сам сенатор внешне частенько оставался невозмутимым, тогда как внутри него бушевал шторм. Ему не хотелось прощаться с ней, ведь он намеревался завоевать ее сердце. Но единственное, что он категорически запретил себе в отношении синьорины Диакометти, – это действовать против ее воли. Она не заслуживает того, чтобы ее пленили.

– Я выполню вашу просьбу, Каролина, – ответил он, бросая беглый взгляд куда-то вдаль. – Полагаю, что это надобно было сделать и ранее, дабы не сокрушать ваше сердце смятением и болью.

И он не ведал, что ее сожаление куда превосходило его раненные чувства. Адриано даже не мог себе вообразить, насколько сильным было разочарование синьорины отсутствием его попыток убедить ее отложить отправку этого письма. А ведь только утром сенатор говорил о том, что ему приносит безмерное удовольствие ее присутствие рядом с ним. Сам Господь понимает ли душу этого странного человека?

– Я благодарю вас, Адриано, – кратко промолвила Каролина.

– У меня к вам только один вопрос, – наконец-то он повернулся в ее сторону, удерживая неугомонного жеребца на месте. – Вы намереваетесь вернуть себе имение да Верона?

Она пожала плечами.

– Возможно. Полагаю, мне следует обсудить это с дядюшкой. Он более грамотен в юридических вопросах.

– Каролина, я ведь говорил вам, что имение с прилегающими землями отошло вашей сестре целиком и полностью. Два часа назад в Местре прибыл мой купец, который уведомляет меня о вестях из соседних стран. И я узнал очередные сведения, которые могли бы вас заинтересовать.

Она взволнованно посмотрела на него, замирая в ожидании продолжения его слов.

– Стало известно, что Изольда оформила продажу ваших земель. Теперь их владельцем является не кто иной, как Луко Брандини, – он увидел, как ее глаза изумленно округлились. – Причем Франсуа Буасье изъявлял желание претендовать на наследие части своей сестры, вашей матушки Патрисии да Верона. Тем не менее ему не удалось каким-либо образом повлиять на юристов, поэтому ему отказали в этой возможности.

Адриано вздохнул, обращая внимание на то, что его слова вновь опечалили ее.

– Милая Каролина, я понимаю ваши смятение и печаль, – продолжал он. – Я в обязательном порядке подчинюсь вашим желаниям и исполню вашу просьбу. Но мне хотелось бы убедиться, что вы понимаете одну немаловажную вещь: подавляющее большинство мужчин с неимоверным удовольствием пользуются властью над женщинами. И сдается мне, что ваш дядюшка тому не исключение. Он обязательно использует вас, чтобы вернуть имение да Верона, подставив под прицел вашу бесценную жизнь.

Адриано видел ее растерянный взгляд, беспокойно блуждающий по окрестностям, но знал, что ему необходимо продолжать.

– В свою очередь Луко Брандини в компании со своим сыном не побоится использовать все методы для того, чтобы убрать со своего пути такую мелкую пешку, как вы. Рассудите сами: он готовился на предательство в отношении меня, выгодного делового партнера и верного друга. А что для него может значить женщина, стоящая на его пути к обогащению? Как только Франсуа Буасье получит уведомление о том, что вы живы, весть об этом он стремительно распространит по семье. А, следовательно, разыскивать вас будут еще до вашего прибытия во Францию. Будет безмерно жаль, если спасенная мной жизнь угаснет от алчных намерений вашей родни, моя дорогая.

Невесть почему, но Каролина понимала, что каждое слово Адриано – сущая правда. Причем она ничем не преувеличивалась, но приумножалась его безграничными чувствами по отношению к ней. Мысль о том, что она оказалась запуганным зверьком в игре родственников, только вызвала в ней бурю негодования, а следом – и огромного огорчения от собственной безысходности. Она ощутила, как ее глаза наполнились слезами, а к горлу подошел ком, который она сдерживала лишь для того, чтобы не показаться сенатору плаксой, не сумевшей снова удержать в себе эмоции. Адриано заметил, как в расстроенных чувствах она натянула узду своей кобылы, чтобы направить ее восвояси. Он тут же остановил синьорину, схватившись за вожжи ее лошади.

– Мои слова опечалили вас. Простите, Каролина, я не хотел причинить вам боль.

Она чувствовала, что еще немного, и слезы потоком польются из ее глаз, поэтому синьорина отвернула лицо от своего спутника и попыталась выдернуть узду из его рук. Однако они оказались слишком настойчивыми, чтобы позволить ей это.

– Поверьте, я меньше всего хотел вас расстроить, синьорина, – с сожалением произнес он.

– Я… я…

Ей хотелось ответить «я знаю», но две слезинки все же засверкали на ее щеках, и, постыдившись своих эмоций, она что было сил выдернула вожжи из его рук и погнала лошадь вдоль побережья. Адриано хотелось ее утешить и прижать к себе, как это он уже позволял себе в минуты ее слабости. Но сейчас она не желала его присутствия, и он понимал, что ее сильная натура будет препятствовать его утешениям. Да и к тому же, кем он приходится ей, чтобы брать на себя смелость успокаивать ее в подобные тяжелые минуты?