– Перед моим отъездом… – пробубнил он, вспоминая питье, подносимое Урсулой, которое подала ему Каролина.

– Потому ты так легко и поверил в ее предательство.

Он лишь глубоко вздохнул и отвел взгляд. Лаура видела, как прерывистое дыхание вырывается из его уст.

– Могу сказать еще одно, мой дорогой, – неожиданно услышал он. – Я вижу вас вместе. Но только не так быстро, как тебе хотелось бы. Это испытание вам необходимо преодолеть.

– Что бы вы все мне ни говорили, – произнес Адриано, бесцельно уперев взгляд в окно, – я все равно буду искать ее до последнего. И даст Бог мне силы, я найду ее!


В первые дни декабря в Терраферме не сходил туман, навевающий еще большую хандру, чем окончание унылой осени. Пустив коня трусцой, Антонио Брастони продолжал осматриваться по сторонам, не упуская из своего внимания каждый закоулок окрестности. Синьор Фоскарини до сих пор осуждает его за исчезновение своей супруги! Пусть тот и не порицает более халатность солдата, но об этом свидетельствует его осуждающий взгляд. Антонио и сам терзался безмерной виной перед Фоскарини. Так глупо упустить двух женщин, позволив им украсть свою лошадь – поступок, достойный осуждения. И, возможно, даже наказания! Но синьор почему-то не применял никаких санкций. Все, что он сделал, – это порекомендовал Антонио Брастони уволиться из венецианской солдатьерии, которой он служил. В надежде, что синьор пощадит будущее его карьеры, солдат повиновался ему. Однако за этим никаких велений, кроме как заниматься поисками синьоры Фоскарини, Антонио не слышал.

Он поднял голову и еще раз бросил взгляд на окрестности, словно ожидая, что безжалостная блондинка нежданно даст о себе знать. И он взвыл бы перед Всевышним, если бы знал, что это случится наверняка. Брастони вспомнился миловидный взгляд супруги Фоскарини во дворике монастыря, когда она с улыбкой приветствовала его. И в тот момент она почему-то казалась ему невинным существом, словно сияющий ангел… Прошло всего несколько часов, и ее прелестный взор обратился в его глазах в образ коварной чертовки.

Поднявшись верхом на пустующий холм, Антонио бросил взгляд на перевал, в котором раскинулось небольшое поселение. Следом за этим селением виднелись крыши еще какой-то деревушки. Это последний пункт, в котором он и завершит поиски синьоры, и далее его направление ляжет обратно в лагуну, где, в случае неудачи, его будет ожидать раздосадованное лицо Адриано Фоскарини.

Антонио почувствовал дуновение прохладного ветра и поежился. Нужно поторопиться, пока его не настиг дождь. Всадник хлестнул бока гнедого, пригнувшись, чтобы скрыться от ветра за его гривой.

Спустившись с холма, солдат подошел к самому крайнему жилищу поселения. Внимательно осмотревшись, Брастони бесцеремонно вошел на территорию крестьянина. Дворик пустовал, и лишь важно похаживающая по земле живность свидетельствовала о том, что здесь кто-то живет.

Услышав топот и фырканье лошади, Каролина выглянула в окошко, намереваясь поприветствовать Анджелу и Энрике, отправившихся утром в город. Но сначала она увидела незнакомого жеребца, довольно щиплющего сухую траву перед домом, а затем перед ее глазами мелькнули армейские доспехи.

В ужасе Каролина отпрянула от окошка и, аккуратно придерживая шторку, чтобы солдат не заметил ее, ожидала, когда тот обернется к ней лицом. Она притихла, прислушиваясь к сопению девочек и Паломы, предавшихся дневному сну. Не нужно их будить: лишние звуки привлекут внимание незваного гостя. Кто же он? Гонец от Адриано, разыскивающий ее? Или, быть может, армеец, который явился сдирать последнюю шкуру с бедных крестьян? Каролина ощутила, как в ожидании глухо забилось взволнованное сердце.

Когда он обернулся, у нее похолодели конечности. Это же Антонио! Антонио, которого они обокрали полностью: от денег, привезенных им в монастырь, до лошади, на которой уехали Энрике и Анджела.

– О, Пресвятая Дева! – шепнула сама себе синьора и в ужасе прикрыла рот рукой, словно перед ней выросло привидение.

Заметив его броский взгляд на окно, у которого она стояла, Каролина испуганно пригнулась. И все же Адриано Фоскарини разыскивает ее! Зачем же? Чтобы поквитаться? Оформить развод? Вернуть в монастырь?

Она видела, как солдат задумчиво расхаживал по дворику, словно у себя дома, и, улыбаясь, бурчал что-то себе под нос. Со стороны он казался смешным: мечтательным и рассеянным, забывшим о цели, которая привела его сюда. Только самому Антонио было известно, что его улыбка вызвана воспоминаниями о беспечном детстве, которое он провел в обычной крестьянской семье, жившей в предместье Венеции. В эти мысли его погрузил дворик неизвестного простолюдина, так схожий со скромными владениями Брастони.

И сейчас Антонио невероятно жалел о том, что отец в свое время пустил все свои сбережения для того, чтобы устроить сына в венецианскую армию. И не то чтобы младшему Брастони не хотелось выступать в сражениях, защищая республику. Просто порой он жаждал человеческого покоя, а служба в венецианской армии такового не знала. В общем, бедолага Антонио на какой-то миг погряз в воспоминания, выпустив из виду цель своего пребывания в этих местах.

Каролина выгнула шею, желая рассмотреть, с кем пожаловал гость, но сопровождающих лиц не обнаружила. Странный этот Антонио, что он там себе колдует? Поведение мужчины Каролину забавляло, и на ее устах расплылась улыбка.

– Вот чудак! – произнесла она, прикрыв смешок рукой.

Но улыбка вмиг сползла с ее лица, когда во дворе появился Андреа, беззаботно шагающий в сторону дома. О, Боже! Как же она могла забыть о том, что мальчик пошел кормить домашнюю живность? Она вновь с ужасом прикрыла рот, сдерживая порывы крикнуть его имя, и застыла на месте. Что сию минуту ей необходимо предпринять? Как оградить Андреа от беды? А вдруг этот солдат обидит мальчика? Они ведь ненавидят крестьян! Нет, она не должна терять ни минуты: необходимо взять какое-нибудь оружие для самообороны! У этого… вон, меч висит на поясе. И, подхватив свои юбки, Каролина бросилась к плите. С воодушевлением схватив кочергу, она махнула ею в воздухе:

– Я тебе сейчас покажу, мерзавец! – сердито промолвила она и бросилась на пост своего наблюдения, чтобы в любую минуту броситься на помощь Андреа.

Мальчик засунул руки в карманы, слегка сгорбил плечи и, словно уличный бродяга, сбивал росу с иссохшей травы. Как только он заметил незнакомца, то застыл на месте.

В какое-то мгновенье Андреа даже с восхищением посмотрел на солдата в доспехах: такую кожаную кирасу, до блеска начищенную, с гербом Венецианской республики, ему не приходилось прежде видеть. Расписанные символикой ножны с кожаным покрытием скрывали в себе меч, золотисто-бордовая рукоятка которого притягивала взгляд мальчишки, словно призывая в нетерпеливом восхищении схватиться за нее. Статный торс солдата, его впечатляющее одеяние и владение оружием на какое-то мгновенье вызвало в мальчике желание в будущем стать именно сильным и отважным воином, которым виделся ему этот гость. Поначалу Андреа с восторгом сомкнул уста, но затем вспомнил, что один из таких доблестных солдат не так давно избил его отца по причине, ставшей для ребенка неизвестной. Это заставило ребенка насторожиться.

– О-о, мальчик! – воскликнул Антонио, и сердце Андреа екнуло, но глаза продолжали оставаться невозмутимыми. – Хоть одна живая душа есть в этом дворе!

Ребенок ошеломленно шагнул назад, и хотел было броситься бежать, как Антонио успел схватить его за руку.

– Постой-постой, мальчик! Не бойся меня! Клянусь, я тебя не обижу.

Каролина сорвалась с места, но увидела, что Андреа более снисходительно посмотрел на Антонио, и венецианский солдат тут же опустил руки. Она остановилась, нервно потряхивая кочергой.

– Я не буду тебя обижать, малыш, – заверил незнакомец.

Эти слова солдата заставили мальчика отчасти успокоиться, но взгляд детских глаз на человека в доспехах кипел подозрением.

– Что вам угодно? – спросил грубо Андреа, подозревая, что солдат явился сюда или за урожаем отца, или за деньгами.

– Мне ничего от вас не нужно, – ответил Антонио, искренне желая вызвать расположение этого мальчика: возможно, хотя бы он знает что-нибудь о коварной синьоре. – Где я могу найти твоих родителей?

Андреа боялся сказать, что он один, и в то же время не мог соврать, что родители дома. Поэтому он просто ответил:

– Все уехали! Я остался с двумя сестрами, они сейчас спят.

– Ах, вот как, – с досадой прикусил губу Антонио. – Послушай, мальчик, а может быть, ты видел вот эту синьору?

Каролина увидела из окна, как Антонио достал из своей сумки нечто небольшое, буквально с три ладони, и по очертаниям изображения, мелькнувшего перед ней, она узнала в этом «что-то» свой портрет, который не так давно Адриано заказывал о дному из венецианских маэстро. Правда, портрет был выполнен в больших масштабах. Неужто Адриано заказал копию? Ее сердце заколотилось еще громче и ей казалось, что его стук раз будит девочек. Шум в ушах только и вторил: «Он сейчас все узнает!»

– О, милостивый Господи! – произнесла Каролина, сомкнув руки на груди. – Ребенок ведь все расскажет!

Когда перед Андре появился образ Каролины в богатом кремовом платье, ухоженными локонами, элегантно собранными на макушке, и безоблачно счастливым взглядом, глаза мальчика восхищенно округлились. Антонио заметил это, и в его сердце вспыхнула надежда.

– Ты видел ее? – теребил детские ручки чужак.

Несомненно, Андре узнал Каролину, но нужно ли говорить об этом солдату? Ребенок на секунду задумался. Все же люди в доспехах влекут за собой только зло! Вряд ли и этот явился сюда с миром.

Совершенно растерявшись в неведении, Каролина сходила с ума. А что если она выскочит на улицу с этой кочергой… тогда придется бить его до последнего? Глупости… он сильнее ее, опытнее, и в этой схватке она явно окажется побежденной! Выйти и прогнать со двора всей толпой? В следующий раз он придет с Адриано! Она опустила вниз глаза и только теперь представила себе, как нелепо выглядела бы в атаке с кочергой в руке. Каролина откинула ту в сторону и трясущимися руками отодвинула шторку.