– Они говорят, что ты славная.

Сара подняла кувшин.

– Я принесу нам еще выпить, сеньор.

– Хорошо. Они правы, ты славная.

Язык у него начал заплетаться. Есть ли у нее надежда? Сумеет ли она осуществить задуманное? Сара лихорадочно соображала, придумывая варианты спасения. Да что там! Надо использовать любую возможность. На мгновение перед ней возникло лицо Мархема. Но сейчас он не поможет ей. Она решила придумать что-то сама, и как можно быстрее.

Она почувствовала смрадное дыхание филиппинца, тяжелый запах его потного тела. Он подошел к ней вплотную и погладил ее бедра. К горлу подкатила тошнота, заглушая страх.

– Я положу одеяло вот здесь. Ложись. – Скварез дернул Сару за руку.

Сквозь сгустившиеся сумерки слабо пробивался свет месяца. Впрочем, от костра было достаточно света, и Сара отчетливо видела глаза своего мучителя, его золотые зубы, покрытую цаплями пота темную блестящую кожу на лице.

Он бросил одеяло на землю, широко улыбнулся и потянулся за кувшином. От страха кровь застыла у нее в жилах. Все напрасно, она ничего не может сделать. Девушка в изнеможении опустилась на одеяло с клеймом американской армии.

Глава 22

Сара сидела молча, гордо вскинув голову и глядя невидящими глазами туда, где у костра веселилась шайка. Скварез нависал над ней, раскачиваясь из стороны в сторону и что-то невнятно бормоча. Сара подумала, что, если не будет смотреть на него, то ей не будет так страшно. Кричать бесполезно, люди у костра наверняка убеждены, что этот ужасный человек доставил женщине большое удовольствие тем, что приволок ее в джунгли на веревке, как животное. Они ободряли его, когда он уводил ее от костра.

Сара понимала, что необходимо найти какой-нибудь выход, но мозг отказывался служить ей. Она тупо смотрела на веселящихся ландроунов, словно они могли подсказать ей способ спасения.

Хорошо хоть то, что ей не пришлось есть собачину. Голодные разбойники уничтожили все до последнего кусочка, запивая изысканное лакомство тубой. Веселье постепенно затихало. Кое-кто уже спал. Мужчина со шрамом так и сидел на бревне, где она оставила его. Он что-то наигрывал на гитаре и пел густым нежным голосом. До нее долетали обрывки фраз, редкие крики и смех.

Совершенно пьяный Скварез, еле ворочая языком, что-то говорил ей, мешая английские слова с местным наречием.

– Пей. – Он протянул ей кувшин. Сара сделала вид, что отпила, и отдала кувшин обратно.

Ужасное пойло настолько отвратительно пахло, что Сара с трудом сдержала тошноту. Она беззаботно улыбнулась и взмахнула ресницами.

– Теперь ваша очередь, сеньор.

– Я, пожалуй, выпью.

Скварез поднес кувшин к губам, но потерял равновесие и упал, выпустив кувшин из рук. Глиняный сосуд ударился о камень и разбился. Староста даже не заметил этого. С минуту он сидел, осоловело мотая головой, а потом мешком свалился на Сару, буквально распластав ее на грубом одеяле.

Первым желанием Сары было закричать, позвать на помощь, но она быстро сообразила, что нельзя этого делать. Ландроуны были слишком близко, и они, конечно, прибегут на ее крики, но если и окажут помощь, то только не ей.

Вполне возможно, что все они ждали своей очереди, а Скварез должен был просто попробовать ее первым. Если бы с ней был Мархем, когда пришли ландроуны! Конечно, глупо теперь думать об этом. Они и напали на селение, потому что его не было. Они прекрасно знали, что Сан-Мигель беззащитен, и не боялись сопротивления. Сара совершенно не сомневалась, что это дело рук сеньора Сквареза. Это он сообщил своим друзьям-разбойникам, что большая часть солдат военного гарнизона покинула Сан-Мигель.

И хотя Сара ужасно перепугалась, она не могла позволить себе заплакать. У нее был выбор: или дать этому ублюдку сделать то, что он хотел, или сопротивляться до конца. Мать учила ее не теряться в любых ситуациях. Она покажет ему, на что способны девушки из Айовы. Она будет бороться. И Сара, закусив губу стала пихать его, бить ногами, царапать ему лицо. Он не отбивался и не пытался сдержать ее. Он просто камнем лежал на ней, не давая подняться. Сара толкала его изо всех сил, пытаясь сбросить с себя неподвижное тело. Скварез что-то промычал, но она не поняла, продолжая отчаянные попытки освободиться. Филиппинец был невелик ростом, но очень тяжел и лежал на ней как куль муки.

Может быть, он казался таким тяжелым, потому что был пьян. Сара подумала, что отец, пожалуй, прав. Во всяком случае, сегодня ночью Скварез ничего не сможет с ней сделать. Если ей удастся выбраться из-под этого вонючего мешка, у нее появится шанс на спасение. Она сумеет добраться до селения прежде, чем бандиты поймут, что пленница сбежала.

Сара попыталась убрать его руки со своих плеч.

– Лежи спокойно, светловолосая американка.

У него так заплетался язык, что Сара с трудом разобрала, что он бормочет. Какое-то время она лежала спокойно, собираясь с силами.

Староста тяжело дышал, обдавая ее мерзким запахом вонючего мяса, чеснока и тубы. Сара попыталась повернуть голову. Скварез не шевелился. Она глубоко вздохнула и стала свободной ногой толкать и лягать его изо всех сил. Наконец ей удалось сдвинуть неподвижное тело, он повернулся на спину и захрапел. Сара поняла, что свободна. Теперь надо было отдышаться и восстановить силы.

– При первой же возможности я обязательно скажу папе, как он был прав относительно пьяниц, – обещала она себе.

Девушка приподнялась на локте, стараясь разглядеть, что делается в лагере. Бежать надо сейчас, пока сон сморил пьяных бандитов. Другой возможности у нее не будет. Она осторожно поползла в противоположную от костра сторону, не обращая внимания на заливающий глаза пот. Ночь была такая темная, что Сара практически ничего не видела уже на расстоянии вытянутой руки и вспомнила, как Мархем говорил, что в джунглях можно укрыться как в пещере.

Колючая лиана, как змея, обвилась вокруг ее тела, Расцарапала плечо и руки, как будто хотела помешать ей сползти с серого армейского одеяла. Сара на минуту остановилась, чтобы вытереть подолом юбки выступившие на глазах слезы. Скварез что-то пробормотал во сне и опять замолк, В лагере было тихо. Никто не смотрел в ее сторону. Она вспомнила, что когда сидела у костра, то не видела ничего за кругом света, Может, и они не видят их со Скварезом? Сара выпрямилась, освободилась от лианы, не обращая внимания на глубокие царапины от острых колючек на своем плече.

– Все-таки лучше не вставать, даже если они не видят меня, – пробормотала она и вновь опустилась на четвереньки.

Обдирая руки и колени о камни и корни растений, цепляясь за колючий кустарник, Сара упорно двигалась вперед.

Наконец она остановилась передохнуть. Вытерла потное лицо, стараясь не плакать от нестерпимой боли в горевших огнем руках и ногах, в натертой веревкой шее. Сара отогнала расслабляющую мысль о прохладной воде, в которую можно было бы опустить голову, шею и плечи. Она заставила себя оглянуться. Скварез спал на одеяле в нескольких футах от нее.

Сквозь кустарник она плохо видела, что происходило в лагере, но, кажется, там было спокойно. Сара уже хотела продолжать путь, но тут Скварез похлопал по одеялу рядом с собой и четко произнес: «Белокурая леди».

Девушка замерла. Неужели он заметил ее отсутствие и будет искать? Она словно примерзла к месту. Нет Опять послышался равномерный храп. Сара облегченно вздохнула. Вперед, вперед по колючему ковру джунглей. Но страх не отпускал ее. Невидимые растения цеплялись за волосы, рвали одежду, замедляя движение. Неподвижный горячий воздух и внутреннее напряжение заставляли ее обливаться потом, мокрые юбки прилипли к телу, но она все глубже вползала в спасительную пещеру джунглей. Наконец Сара решила, что может подняться ка ноги. На четвереньках ей, безусловно, далеко не уйти.

Вставая, Сара зацепила юбкой за корень какого-то растения. Треск рвущейся ткани взорвал тишину джунглей. Девушка почувствовала, что у нее остановилось сердце. Все пропало! Они услышали. Неужели она разбудила их? Кровь застучала в висках от охватившего Сару ужаса. Что делать? Спрятаться? Бежать? Но куда?

Она заставила себя сделать один маленький шажок. Потом второй. Теперь ее пьяный мучитель казался лишь темным пятном на фоне костра. Влажная мягкая земля засасывала ноги, временами ей казалось, что она просто стоит на месте, несмотря на титанические усилия и страстное желание идти как можно быстрее. Лианы обвивали ее ноги, ветви хлестали по лицу, но она все-таки двигалась вперед, вдыхая сладкий аромат цветов, напоминающий запах жасмина. Еще несколько шагов и еще... Ей надо было выйти из этого тропического ада любой ценой.

Сара не представляла куда идет, она знала только, что надо уйти от старосты, от его друзей-бандитов, от огня как можно быстрее и как можно дальше.

– Неважно куда, только бы побыстрее выбраться отсюда, – шептала она. – Не останавливайся. Утром ты найдешь дорогу в селение. А сейчас нужно уйти подальше от этого места.

Сара вспомнила свои слова, сказанные Мархему, когда они ехали в Сан-Мигель. Свои собственные глупые слова.

«Я приехала на Филиппины, потому что в Айове мне было скучно. Я хочу новой жизни, увлекательных приключений!»

Хорошо ей было так говорить, находясь под защитой двух сильных мужчин, и она еще удивлялась, почему они смеются. Теперь она хорошо знала цену приключениям, и с нее было уже достаточно развлечений новой жизни. Единственное, чего ей теперь хотелось, – работать, быть рядом с людьми, которые знают, любят и уважают ее, учить детей.

Это двадцатичетырехчасовое развлечение показало ей, что желание изменить жизнь привело к таким последствиям, которых она не ожидала и отнюдь не хотела. Какая уж тут монотонность жизни, если ты ясно понимаешь, что все твое будущее зависит теперь от тою, сумеешь ли ты выбраться из этих темных, беззвучных и полных опасностей джунглей.

Может быть, ей следует возвратиться в Айову? Правильно ли она поступила, променяв свое скучное домашнее существование на постоянную борьбу, страх и осознание своей ненужности в этой чужой стране? Наверное, она совершила большую ошибку. Она привыкла к образу жизни своей родины, там она была в безопасности. Об этом ей и говорили Мархем и все остальные. О Мархем, где ты?