Она кивнула Бонгу, разрешая ему помочь ей сесть в кожаное седло. Неплохо. Лошадь стоит как скала. Может быть, ей действительно удастся стронуться с места. Бонг подал ей поводья.

«Левой рукой, – произнесла она про себя, – крепко держи поводья, левой рукой».

Она много читала о том, как это надо делать. Бонг показал ей, куда она должна ставить ноги. Лошадь была большой, теплой и очень спокойной. Сара твердо держалась в кожаном седле. Ей всегда казалось забавой кататься по двору на тяжеловозах под присмотром отца. Но, может быть, теперь эта забава сослужит ей неплохую службу.

– Мабути, – проговорил Бонг, мотнув головой в сторону лошади.

О каких ботах он говорит? Сара посмотрела вниз.

– Мои боты? – Она перевела взгляд на Мархема. – У меня нет бот... и ботинок. У меня есть только туфли, и те лакированные, в которых я венчалась.

Мархем прикрыл рот рукой, чтобы не засмеяться, но Сара увидела смех в его глазах. Ну лучше уж пусть смеется, чем смотрит так, будто собирается кого-нибудь убить. Наверное, он считает, что все это очень смешно.

– Мабути, так зовут вашу лошадь. На тагальском языке это значит «хорошая». Мабути – хорошая.

Лицо Сары смягчилось. Ничего. Теперь она сама начнет учить язык. Одно слово она уже знает. Нет, два. «Мабухай» и теперь – «мабути».

– Спасибо, Бонг. А вам, Мархем, спасибо за объяснение. – Она выпрямилась в седле и улыбнулась, – Я думаю, что смогу начать упражняться в языке уже по дороге. Сначала вы позанимаетесь со мной, потом Бонг. Таким образом, я скоро перестану забрасывать вас вопросами. – Она опять улыбнулась, – Вижу, вам сегодня не здоровится, поэтому не буду навязывать вам свое общество. – Она посмотрела в прищуренные карие глаза Мархема.

– Вы собираетесь учить язык?

– Конечно. Я же должна подготовиться к работе в селении. – Она улыбнулась Бонгу, смотрящему на нее раскрыв рот. – Я же выучила английский, значит, выучу и ваш язык.

Бонг кивнул, но ничего не сказал. Потом покачал головой, как будто все понял.

– Вам удобно в стременах?

– Да. – Стремена. Вот как называются эти штуки, куда вставляют ноги. – В стременах очень удобно, Бонг. Потом вы мне скажете, как звучит слово «стремя» на вашем языке.

Молодой капрал кивнул и пошел к обозу.

– Сара, какой местный диалект вы собираетесь учить во время нашей поездки? – Мархем позволил своему коню Джонсу ткнуться носом в шею Мабути.

Колени Мархема и Сары соприкоснулись.

– На котором говорят Бонг, Лус или... может быть, Рудольфо?

– Конечно, местный диалект, на котором они говорят. – Она чувствовала тепло ноги Мархема сквозь полотно брюк. – И не попросите ли вы Джонса немного отодвинуться? Он пугает Мабути.

Мархем наклонился и хлопнул Мабути по крупу. Лошадь не шелохнулась. И даже не повернула головы.

– Похоже, она меня вообще не замечает. Уж если кто-то и пуглив, так это ее всадница. – Он немного отъехал. – Ранпанган, тагалог, чабицано, ило-кано, вискайан. – Он замолчал, ожидая ответа.

– Это мой первый урок?

– Нет, мадам, это ваш первый выбор. Вам нужно выбрать один из диалектов.

– Выбрать один?

– Да. Выбрать один из диалектов. Вы назовете тот, на котором хотели бы говорить. Иначе нельзя начинать учебу. На Филиппинах говорят на восьмидесяти семи диалектах, и все они довольно сильно отличаются друг от друга. – Джонс снова подошел вплотную к Мабути.

Сару бросило в жар, когда синие шерстяные брюки капитана коснулись ее колена, обтянутого белым полотном.

– Так какое наречие мы начнем изучать? – Он сделал паузу, ожидая ответа, потом продолжил: – Бонг говорит на чабицано, так говорят в окрестностях Кавайта. Лус говорит на тагалоге. Это наиболее распространенный диалект в Маниле. Рудольфо, видимо, родился в Миндоре. Мы плохо понимаем его язык.

Сара слушала, раскрыв рот, потом спохватилась и поджала губы. Опять она осталась в дураках. Он мог бы сказать ей об этом и раньше!

– Есть только один язык, который сейчас понимают на Филиппинах практически все, – произнес Нэш, растягивая слова, – так сказать, единое средство коммуникации.

– Прекрасно. Это, наверное, универсальный диалект. Вот и будем его учить. Как он называется?

– Он называется английский. – Мархем пришпорил Джонса и поскакал в голову обоза, вскоре его смех едва доносился до Сары.

Мархем был слегка навеселе, и на душе у него было легко. Он улыбнулся, вспомнив, как изменилось лицо Сары после его слов. И хотя Сара ехала позади него, он ясно представлял себе, как эта застенчивая и храбрая девушка, похожая в новом наряде на маленького мальчика, принаряженного к воскресной службе, доверчиво следует за ним по едва заметной тропке. Да нет. Вовсе она не похожа на мальчика. Мужская одежда сделала ее еще более женственной. А эта идиотская шляпка, которая ей так нравится! Было что-то очаровательно-детское в том упорстве, с каким Сара носила эту шляпку, не замечая, что она уже основательно пропылилась и истерлась. Нэш опять улыбнулся, потом потряс головой, как бы стараясь вытряхнуть из нее все эти мысли.

Глубоко вздохнув, он пробормотал себе под нос:

– Лучше поинтересуйся, поняла ли она хоть что-нибудь из твоего разговора с Бонгом и Рудольфо прошлой ночью.

«Ты настоящая дрянь, Мархем. Не мог удержаться, чтобы не подразнить бедное невинное создание. А она показала себя достаточно взрослой и способной контролировать свои поступки. Настоящая учительница!»

Он усмехнулся и пообещал себе, что постарается загладить свое безобразное пьяное поведение, как только они перейдут реку. Там они сделают более длительную остановку, и у него будет время успокоить ее. Надо сказать Бонгу, чтобы поучил ее тагалогу.

Капитан сделал несколько попыток поговорить с молодой вдовой, но всякий раз она умело избегала этого. То недовольно морщила носик, давая понять, что от него плохо пахнет, то откровенно пугалась его неожиданного появления. Инстинктивно Сара вела себя с ним совершенно правильно, и чем больше она избегала Нэша, тем сильнее ему хотелось вовлечь ее в разговор, дотронуться до нее, погладить ее золотистые волосы, прижать к себе, поцеловать... Он почувствовал, что теряет голову.

«Ну хватит, парень. Ты шутишь с огнем!»

Он расстегнул верхние пуговицы на рубашке, снял широкополую шляпу, помахал ею перед разгоряченным лицом, надел снова и припал губами к фляжке. Может быть, вода зальет огонь, бушующий у него внутри. Мархем повесил фляжку на шею коню и приказал себе:

«Помоги девушке, Нэш, и уйди с ее дороги. – Он кивнул, как бы подтверждая правоту своих слов. – Да. Это самый лучший выход – исчезнуть из ее жизни».

Глава 10

Змея. О Боже, змея. А что Мархем говорил ей о змеях? Что есть одна филиппинская змея, от укуса которой человек обязательно умирает. Как же она называется? Да не важно, как она называется... что же ей теперь делать?

Небольшая змея висела прямо над узенькой тропинкой, которую Бонг расчистил своим мачете, и Сара не видела никакого способа объехать ее, ужасное черное существо лениво обвивалось вокруг толстой лианы. Казалось, змея смотрела прямо ей в глаза. Пристально смотрела. Ждала. Сара сидела не двигаясь, будто парализованная.

Двое мужчин впереди нее и несколько вьючных мулов и лошадей постепенно исчезали в темной зеленой чаще. Они двигались медленно, но Сара поняла, что скоро они будут вне пределов досягаемости и не услышат ее крика, может быть, даже сейчас не услышат. Шум, производимый движущимся обозом, заглушит любой звук. Все решать ей. Как же заставить Мабути повернуть назад... причем медленно? Она забыла команду, если вообще когда-нибудь ее знала. Слава Богу, флегматичное животное будет стоять на месте, пока Сара не стронет его с места. Хотя бы это она знала о старой Мабути.

Медленно, дюйм за дюймом, она стала сползать с седла. Казалось, прошла вечность, прежде чем ее ноги коснулись земли. Не теряя змею из вида, Сара осмотрела тропинку, которую они только что пересекли. Есть ли там что-нибудь, чем можно убить змею? Она видела стебли бамбука, опавшие листья, сорванные с деревьев лианы. Ничего подходящего. Не издавая ни звука и двигаясь так медленно, как только можно, Сара подняла бамбуковую палку длиной в два фута и толщиной с ее запястье. Палка была только что срезана Бонгом, и конец ее оказался довольно острым. Можно ли заостренной бамбуковой палкой пронзить злое существо, которое сейчас владело тропинкой?

Она осторожно выглянула из-за седла. Змея висела на прежнем месте и была готова к охоте. Ее глаза были так же зелены, как и лиана, вокруг которой обвивалось ее скользкое тело. Саре ничего не оставалось, как попробовать отвести Мабути назад вниз по тропке, подальше от опасности.

Она проскользнула мимо своего саквояжа, притороченного к спине лошади, и осторожно положила бамбуковую палку на седло. Потом ухватилась обеими руками за жесткий красно-серый хвост Мабути и тихо потянула. Очень тихо. Никакого результата. Мабути тупо стояла на тропинке. Казалось, змея раскачивается в воздухе над самой ее головой.

Сара вытерла заливавший глаза пот рукавом рубашки и, намотав хвост Мабути на руку, потянула, сначала слабо, затем все сильнее и сильнее. Мабути подняла одну ногу и опустила ее сразу за тем местом, на котором она стояла прежде. Сара на секунду закрыла глаза и глубоко вздохнула. Она должна сдвинуть глупую лошадь... назад. Сара потянула изо всех сил. Мабути подняла другую ногу и сделала шаг назад. Сара продолжала тянуть, и Мабути, повинуясь ее усилиям, стала медленно пятиться назад. Сделав четыре шага, Мабути повернула голову и посмотрела на Сару, как будто желая спросить: «Что ты от меня хочешь?» Сара выпустила из рук конский хвост и ласково погладила Мабути.

Теперь палка. Она прижалась к лошади и медленно потянулась к выбранному ею оружию, одновременно стараясь не выпускать змею из виду. Змея не шевельнулась... или шевельнулась? Ей казалось, что нет. Змея все еще смотрела на нее своими глубоко посаженными глазами, наполненными зеленой смертью. Сара подняла бамбуковое копье, откинулась назад и метнула изо всех сил, целясь острым концом в змею. Бамбуковое копье врезалось в зеленую стену густой растительности, распугав прятавшихся там птиц, а лиана, на которой все это время висела змея, оказалась пустой.