— Я видел, кто напал на них. Это парочка из числа «сиднейских уток», — проворчал один из мужчин в толпе.

— Кто такие «сиднейские утки»? — спросила Симона.

— Должно быть, вы не здешние, леди. У нас «утками» называют проклятых каторжников из Австралии. Некоторое время они пытались работать на приисках, но для воров это оказалась неподходящая работа. Поэтому сейчас они снова занялись воровством и доставляют много неприятностей местным жителям. Все они живут в Сидней-тауне, южнее Телеграф-хилла.

Сэм Монтгомери протянул руку, чтобы помочь Эви встать.

— Куда это вы, черт побери, направляетесь, леди? — проворчал он, обращаясь к Симоне.

— Мы ищем Ханну Бриггс.

— Вы сказали, Ханну Бриггс? — Из толпы вышла тучная женщина. — Я Ханна Бриггс, точнее, была ею до вчерашнего дня, пока не вышла замуж. Теперь меня зовут Ханна Миллер. Чем могу вам помочь?

— Тетушка Ханна. Это я, Эвлин Макгрегор! — воскликнула Эви, увидев женщину.

Женщина присмотрелась к ней.

— О Боже, Эви, дорогая! Я бы никогда не узнала тебя. — Она крепко обняла девушку, чуть не сломав ей ребра. — Пойдем ко мне, я хочу получше разглядеть тебя. Это совсем рядом.

Ханна Миллер обняла Эви за плечи пухлой рукой и повела ее к себе. Толпа разошлась по домам, проклиная бывших каторжников, терроризирующих порядочных людей.

Симона и Сэм Монтгомери остались одни. Девушка благодарно улыбнулась:

— Спасибо за помощь, мистер Монтгомери. — Она начала собирать разбросанные вещи.

— Позвольте мне, — сказал он, наклоняясь, чтобы помочь ей.

Француженка замерла, удивленно глядя на него. Она не ожидала такого внимания со стороны незнакомца. Обычно мужчины не замечали ее.

— Это вы стреляли, мистер Монтгомери? Стрелок кивнул:

— Я не мог рисковать и не стал стрелять в них, опасаясь попасть в кого-нибудь из вас.

— Спасибо за помощь. — Снова повторила Симона и застенчиво покраснела, ей было трудно беседовать с мужчиной. Сделав несколько шагов, она оглянулась через плечо. Сэм Монтгомери поднял саквояж Эви и последовал за ней.

К тому времени, когда они подошли к крошечной кондитерской, Ханна Миллер зажгла масляную лампу, усадила Эви за небольшой стол в углу комнаты и убежала на кухню.

Симона внимательно осматривала распухшую щеку Эви, когда женщина вернулась, неся таз с водой и кусок мыла.

Она радушно улыбнулась Симоне:

— Садись, милая. Я принесла мыло и воду, чтобы смыть грязь. Проклятые «утки»! Их надо вешать, тогда прекратится воровство и хулиганство.

Ханна с любопытством посмотрела на Сэма Монтгомери, который стоял у открытой двери с саквояжем Эви.

— А этот что здесь делает?

— Мистер Монтгомери помог нам, — сказала Симона.

Ханна бросила на него недовольный взгляд:

— Поставь саквояж в угол и проваливай.

Эви удивленно раскрыла глаза, а Симона в замешательстве уставилась в пол, шокированная столь грубым замечанием.

— Тетя Ханна, мистер Монтгомери старался помочь нам. Кто знает, что сделали бы эти хулиганы, если бы он не подоспел на помощь?

— Я хочу задать вам, леди, только пару вопросов, — сказал Монтгомери.

— Тогда задавай и уходи. Я не люблю метисов. Эви удивленно посмотрела на него. Значит, он наполовину индеец. Этим объяснялся необычный цвет его лица.

Казалось, мужчина остался равнодушным к враждебным выпадам пожилой женщины.

— Могли бы вы описать этих двух людей?

— Они отвратительны. — Возбужденная усмешка Эви быстро сменилась гримасой боли. Она приложила мокрое полотенце к распухшей щеке.

Симона застенчиво посмотрела на него:

— Один из них высокий и худощавый. Его звали Дикки. У него нет нескольких передних зубов.

— А что вы можете сказать о другом? И как они были одеты?

Симона покачала головой:

— Кажется, на них были красные рубашки, но я не уверена. Было слишком темно.

— Мужчина, который ударил меня, маленького роста и мускулистый, — сказала Эви. — Я запомнила их шляпы. У них обоих на голове были черные или коричневые котелки.

Сэм молча раскланялся и оказался уже за дверью, прежде чем они осознали, что он уходит.

— Пожалуйста, подождите, мистер Монтгомери! — крикнула Симона и выбежала вслед за ним. Он остановился. — Вы собираетесь идти к шерифу?

Монтгомери усмехнулся:

— Я не совсем в ладах с шерифами.

— Но не будете же вы сами искать этих двоих? Это же очень опасно.

В ответ он небрежно пожал плечами:

— Это мое дело.

— Но кто-то сказал, что эти бандиты имеют свою колонию. Не пойдете же вы туда один.

— Вы хотите, чтобы ваши вещи вернулись назад?

— Нет, если при этом вам придется рисковать жизнью.

Он повернулся и пошел, ничего не ответив.

Симону охватила грусть. Она еще долго наблюдала за одинокой фигурой, пока та не исчезла в темноте.

Глава 7

Ханна и Эви сидели за столом, когда к ним присоединилась Симона. Пожилая женщина прикладывала к глазам полотенце.

— Значит, все эти годы Мэри была уже мертва. Я должна была догадаться, что с ней что-то случилось, так как она ни разу не навестила меня. — Ханна печально покачала головой. — О, моя деточка, твоя мать была святой.

Слова женщины вызвали нежную улыбку на лице Эви. Ханна высморкалась, наклонилась вперед и похлопала ее по руке.

— Но ты только посмотри на себя. Какой хорошенькой ты стала. Мэри Макгрегор гордилась своей дочкой.

— Благодарю, тетя Ханна, — сияя, промолвила Эви. — Теперь скажи, я правильно поняла, что ты вышла замуж?

Женщина разразилась громким смехом:

— Значит, ты все-таки поверила? Я ведь слишком безобразна, чтобы какой-нибудь мужчина захотел жениться на мне. — Она быстро взглянула на Симону. — Большинство мужчин ничего не видят, кроме хорошенького личика, и не пытаются заглянуть в душу. — Симона покраснела и отвела глаза в сторону. — Однако женщин в этих краях довольно мало, поэтому я и нашла себе мужа. Чарли открыл большое месторождение золота, и завтра я уезжаю в Плейсервилл. Если бы вы приехали на день позже, то не застали бы меня.

— Завтра! — воскликнула Эви. — Так скоро?

— Да. Я заехала домой только для того, чтобы взять некоторые вещи.

— А как же кондитерская? — спросила Эви, с интересом оглядывая помещение.

— Теперь она мне не нужна.

Эви и Симона обменялись многозначительными взглядами, поскольку каждой в голову пришла одна и та же мысль.

— А вы не хотите продать нам дом, тетя Ханна?

— Продать? Черт побери, можешь забирать его, милая. Он мне ни к чему. И деньги мне не нужны. Твоя мама была моей лучшей подругой, и я рада помочь тебе. — На мгновение Ханна нахмурилась. — Не понимаю, однако, что ты будешь делать с ним. Я думала, твоя мать вышла за богатого человека с севера.

— Это действительно так, тетя Ханна, но мне ничего не досталось от его богатства. Симона и я приехали сюда, чтобы начать свое дело. Эта кондитерская идеально подходит нам. Симона была во Франции помощником повара, да и я всегда помогала маме на кухне, когда она работала. Мы справимся. — Эви взволнованно повернулась к Симоне. — Как ты думаешь?

Симона тоже была в восторге:

— Господи, это решило бы все наши проблемы. Мне нравится печь.

— Должна сказать, девушки, что вам не следует беспокоиться, если даже у вас не будет кондитерской. Вы обе можете достаточно легко найти здесь себе мужей.

В голове Эви возникло лицо Адама Ролинза.

— Сейчас мне меньше всего хотелось бы этого, тетя Ханна.

— А что скажешь ты, француженка? У тебя никогда не будет лучшего шанса найти себе мужа.

— Меня это тоже не интересует, миссис Миллер, — ответила Симона.

— В таком случае будем считать, что договорились, — сказала Ханна. — Необходимые документы я оформлю.

Когда она вышла из комнаты, девушки обнялись, потом взялись за руки и начали кружиться, весело смеясь. Такой поворот событий превзошел самые их смелые ожидания. Ночное происшествие было забыто.

— Мы повесим на окна новые занавески, — с восторгом сказала Симона.

— И заново покрасим полы и стены, — добавила Эви.

— Я буду печь слоеные пирожки и эклеры.

— А как назывались такие вкусные штучки из сдобного теста?

— Pate feuilletee, — ответила Симона.

— Точно. И еще я не могу забыть те восхитительные маленькие сладкие пирожки, которые ты пекла с кремовой и кокосовой начинкой.

— Petites bouchees.

— О, Симона, у меня слюнки текут от одной мысли о них.

Девушки сели перевести дыхание, когда вернулась Ханна, неся тяжелую металлическую коробку. Она поставила ее на стол и тяжело опустилась на стул.

— Здесь документ о передаче кондитерской вам, девочки. Я подписала его, но вы должны завтра же представить бумаги на регистрацию, пока кто-то другой не попытался сделать заявку на освободивишися участок. Здесь следят за каждым клочком земли. Никому не позволяйте запугивать вас. Это моя собственность, а теперь будет ваша. Бумаги дают вам законное право.

Эви почувствовала, что должна еще раз попытаться предложить тетушке деньги.

— Мы настаиваем на оплате, тетя Ханна, Сколько вы просите за кондитерскую?

— Не хочу брать у тебя деньги, детка. Они не нужны мне. И кроме того, мне по душе, что ты продолжишь мое дело. Если бы я продала кондитерскую незнакомым людям, они наверняка сделали бы из нее еще один бар или казино. — Ханна поняла по лицу девушки, что та будет настаивать на своем. — Ну хорошо, милая. Я возьму двадцать пять долларов. Такую цену я заплатила, когда покупала ее. Если не можешь заплатить сейчас, я подожду. Эви широко улыбнулась:

— Сделка есть сделка, и мы заплатим сейчас. — Она достала из сумочки кошелек и отсчитала необходимую сумму из своего скудного запаса. — Мы никогда не сможем отблагодарить вас в полной мере, — добавила Эви, обнимая тетушку и целуя ее в щеку.

Пожилая женщина смутилась: