— А кто ты такая, прекрасная незнакомка?

Она покраснела:

— Я Джейн, сэр… эээ… милорд.

Сознание начинало постепенно возвращаться к нему, и он вспомнил вечер накануне и то, как его бывшая любовница Джейн Гудмен совала ему в руку свою визитную карточку в офисе «Уиндсонг». Отец улыбался ему посреди шумной толпы, знакомые и незнакомые люди обнимали его и похлопывали по плечам. Стивен и Эмилиан пили бренди за его здоровье в одном из лучших ресторанов. Корабль его поставлен на якорь, паруса спущены, команда празднует, попивая ром. Боже всемогущий, он сделал это! Вместе со своими отважными моряками он приплыл домой из Китая на своем первоклассном судне за сто один день!

Возликовав, Алексей осмотрелся вокруг и тут осознал, что библиотека принадлежит ему. Он находится в своем новом лондонском доме. Маубрей привез его сюда вчера ночью — или, точнее, сегодня рано утром.

Он посмотрел на горничную, стараясь припомнить, встретился ли он вчера с Джейн Гудмен или нет. Он всегда вел себя чертовски распущенно и, едва нога его ступала на сушу, тащил в свою постель одну или несколько женщин сразу. Но Джейн ни за что не стала бы пользоваться дешевыми духами, аромат которых еще не выветрился с воротника его рубашки.

— Называй меня капитан. Или мистер де Уоренн.

Она сделала реверанс, покраснев до корней волос и глядя ему на грудь. Рубашка его, не заправленная в бриджи, распахнулась. Так как Алексей имел обыкновение в море ходить обнаженным по пояс, то был загорелым, как коренной индиец.

— Я позову вашего камердинера, сэр, — чуть слышно произнесла горничная.

Алексей, совсем было собравшийся заигрывать с девушкой, замер. Он вдруг вспомнил Элис, стоящую в темной комнатке в офисе «Грузоперевозок Уиндсонг», облаченную в светло-голубое платье и украшения с аквамаринами: волосы ее разметались, щеки раскраснелись после его поцелуев. Он ведь бросил ее на чей-то письменный стол!

Алексей застонал, прижав руки к вискам. Что же он натворил вчера?

Пробежав глазами полки с книгами, он заметил позолоченный поднос со стоящими на нем графинами и стаканами. Кувшин для воды был пуст. На графины с бренди и скотчем он даже не взглянул.

Элис осмелилась явиться встречать его в док Сент-Кэтрин вчера. Алексей сделал глубокий вдох. Никогда не забыть ему то, как он смотрел мимо толпы торговых агентов и видел ее одну, стоящую на краю пристани, самую красивую женщину на свете.

От одного воспоминания о том мгновении сердце его сначала замерло, а затем неистово забилось снова.

С одной стороны, какая-то часть его испытывала почти животную радость оттого, что Элис явилась свидетельницей величайшего триумфа его жизни. С другой стороны, он злился на нее за то, что она посмела прийти в док.

Из-за нее он убил человека.

Алексей разразился проклятиями. Он считал себя приверженцем крайних страстей. Все, что он делал, он делал с чрезвычайной интенсивностью, граничащей с душевной болью. Шок, испытанный им после смерти Монтгомери, постепенно испарился, а вот ужас и вина навсегда поселились в его сердце.

Они были друзьями, пока Элис О'Нил не встала между ними.

Многие недели после несчастного случая Алексей был не в состоянии трезво размышлять. Когда Элис шла с ним под венец, он пребывал в состоянии плохо сдерживаемого бешенства, злясь и на нее, и на самого себя.

За годы, минувшие со дня их свадьбы и смерти Монтгомери, Алексей научился успешно хоронить чувство вины и события той злосчастной недели. Воспоминания были слишком трудными и болезненными.

Но время от времени, обычно когда он в одиночестве стоял у штурвала «Кокетки» звездными ночами, события прошлого снова воскресали в его памяти, и тогда он заново переживал первые мгновения встречи с Элис, когда приехал в Аскетон-Холл, и снова испытывал чувство ликования. Затем он вновь оказывался на балу и видел, как она отчаянно флиртует, после чего в сознании его проскальзывала мгновенной вспышкой схватка с Монтгомери, приведшая к смерти американца. Никогда не забыть ему заплаканного лица Элис. Обычно требовалось прикладывать значительные усилия, чтобы повернуть вспять реку воспоминаний…

Ее появление в доках стало причиной прорыва плотины прошлого. События давно минувших дней заново ожили в сознании молодого человека. Черт побери, он-то надеялся никогда в жизни больше с Элис не встречаться. Он изменил привычный образ жизни ради того лишь, чтобы быть уверенным, что пути их никогда больше не пересекутся. Он твердо намеревался избегать ее.

Но она была его женой.

Алексей женился на ней для того лишь, чтобы спасти ее репутацию. Когда речь заходила о защите Элис, у него не было выбора. Так он оказался связанным узами брака, к которому был не готов, которого не желал ни тогда, ни теперь!

Репутация его жены была так же широко известна, как и его собственная. Она была скандально известной лондонской соблазнительницей…

Алексей рассмеялся, хотя ему было не до шуток. Мог ли он когда-либо подумать, что Элис О'Нил превратится в самую возмутительную куртизанку столицы? Он разразился проклятиями, но тут же застонал от боли в висках. Впрочем, чему он удивляется? Элис ведь всегда отчаянно любила флиртовать.

Элис де Уоренн, популярнейшая светская львица Лондона, всегда появляется в обществе только в сопровождении одного из своих любовников…

Алексей вскочил на ноги и зашагал по комнате. У него вошло в привычку узнавать о том, с кем его супруга водит компанию. Когда он оказывался в городе, и друзья и враги с готовностью сообщали ему имена. Лишь его кузены предпочитали хранить молчание.

Элис спит с его финансистом. Алексей с трудом мог в это поверить. Очевидно, она снова что-то замышляет, как тогда, с Монтгомери. Зачем же еще стала бы она выставлять напоказ свою связь с Томасом Блэром, появившись в доках в его обществе?

Алексей знал Элис лучше, чем кто бы то ни было. Она была тщеславной и эгоистичной, избалованной и ненасытной, когда дело касалось флирта, и настолько привыкшей к мужскому вниманию, что без него чувствовала себя ущербной. Ничего не изменилось за эти шесть лет. Сейчас она вводила в заблуждение Томаса Блэра, наслаждаясь близостью с ним, а скоро проделает то же самое с Баардом Янссеном, запрыгнув к нему в постель. Алексей хотел было предупредить ее, что датчанин неблагонадежен и нечестен, но она же, как обычно, не станет слушать…

Что с ним такое случилось прошлой ночью?

Разрозненными эпизодами он с недоверием вспоминал то, что произошло в одном из офисов компании. Он презираетсобственную жену. В действительности он хотел забыть прошлое — все, что было. Они с Элис больше не друзья и никогда не будут ими снова. Он научится не обращать внимания на колющую боль в груди, возникшую при этой мысли. Он не хотел жениться, ни тогда, ни теперь. То детское намерение было всего лишь глупой мечтой глупого мальчишки.

Как бы то ни было, прошлой ночью Алексея охватила страсть, и, что еще хуже, она стала диктовать его поступки. Он обнимал Элис, касался ее, целовал ее. Если память ему не изменяла, он хотел ее очень-очень сильно, гораздо сильнее, чем прежде…

Алексей надеялся, что в этом память ему все же изменила.

Он не имел намерения воскрешать сладостные ощущения, испытанные им, когда он сжимал в руках ее мягкое податливое тело. Груди ее прикасались к его торсу, и он вкушал ее поцелуй, поначалу очень неуверенный. Он тогда был полностью возбужден. Потом Элис принялась целовать его с таким неистовством, будто отчаянно мечтала отдаться…

— Черт побери! — вскричал он.

Алексей всегда терял самоконтроль после особенно удачного обратного рейса, наслаждаясь женским обществом и вином, — и первого, и второго он неизменно получал в изобилии. Вчера он установил рекорд, который никто не сможет побить долгие годы! Невозможно описать словами триумф, страсть и всплеск адреналина, наполняющие тело мужчины после такого удачного плавания. То было пьянящее чувство.

Алексей решил, что прошлой ночью целовал всех хорошеньких женщин подряд, и Элис просто стала жертвой обстоятельств — самым удобным объектом, на который он мог направить свою страсть и чувство эйфории.

— Капитан, чем могу служить?

Алексей посмотрел на щеголеватого человека со светлыми волосами, замершего на пороге. Как в тумане он вспомнил встречу со слугами, которых нанял для него его агент.

— К сожалению, я не помню вашего имени, — со вздохом произнес он. — Я вчера был сильно навеселе.

— Меня зовут Реджинальд, капитан, и никто против этого не возражает. — Камердинер широко улыбнулся. Этому человеку было не более тридцати лет, но он уже начал лысеть. — Поздравляю с рекордом, который вы установили, сэр. Слуги пребывают в восторге оттого, что работают у такого известного человека. Никаких извинений от вас не требуется!

Алексей криво усмехнулся:

— Я бы не возражал против легкого завтрака, Реджинальд. Чего-то такого, что помогло бы укрепить мой желудок, пожалуйста.

— Несколько приболел, а, приятель? — произнес Стивен Маубрей, герцог Клервуд, стоя в дверях.

— Ваша светлость! — Камердинер побледнел. — Никто не предложил вам войти?

— Я сам себя впустил. Капитан возражать не станет, — ответил герцог.

Он был высок, привлекателен и безукоризненно одет.

Алексей махнул рукой присутствующим и опустился на стул:

— Он может приходить и уходить, когда ему заблагорассудится. Хоть этот человек и является неисправимым гордецом, он также и мой лучший друг.

Реджинальд продолжал стоять на месте точно громом пораженный. Все знали, что Маубрей самый состоятельный и могущественный пэр государства.

— На завтрак я не останусь, — произнес Клервуд, — так как заехал всего на минутку.