– Думаю, я могу тебе позволить время от времени помыкать мною, – почти простонала Грейс. – Если тебе так уж хочется.
– Хочется, Грейс, очень хочется, – подтвердил Колин.
Его глаза горели огнем. Тут не могло быть никакого сомнения. Достаточно одного лишь такого взгляда, свидетельствующего, что для него она самая желанная женщина в мире, что его любовь не имеет пределов, что он…
– Ну тогда ладно, – согласилась Грейс.
Он отнес ее к кровати и уже там поставил на ноги.
– Но прежде скажи, чего хочется тебе самой.
Утренний свет, льющийся в окно, хорошо освещал широкую грудь Колина. Простыня успела соскользнуть с его бедер, и он стоял перед ней такой могучий, такой совершенный. Совсем неудивительно, что Грейс никогда не удавалось изобразить его на холсте. Мысль об этом вызвала какую-то болезненную робость.
– Я хотела бы написать твой портрет, – проговорила она, хотя он наверняка ожидал от нее совсем других слов.
Колин улыбнулся и плюхнулся на кровать. Затем перекатился на спину, как и прошедшей ночью, и раскинул руки в стороны.
– Ну вот, Грейс, я в постели. Как ты и повелела.
Для Грейс было просто наслаждением видеть его вот таким распластавшимся, со сверкающими глазами. Он был готов исполнить любое ее желание, она чувствовала это инстинктивно.
Но в то же время было ясно, что подобная позиция для него противоестественна и такой останется еще не один год. Несмотря на улыбку, он был слегка напряжен, испытывая подсознательную необходимость постоянно контролировать ситуацию. Сколько потоков крови омыло его сапоги, сколько опасностей грозило ему со всех сторон…
– Подожди-ка секунду, – попросила Грейс и, снова скрывшись за ширмой, вернулась оттуда с тазиком воды и чистой тряпицей. Взобралась на кровать и уселась на колени рядом с Колином.
– Что ты собираешься делать? – поинтересовался тот.
– Хочу поухаживать за тобой, – ответила она. И, смочив и отжав тряпицу, принялась обтирать его плечи, выпуклую грудь, рельефный живот.
Они оба не издали ни звука, даже когда Грейс добралась до его паха, и он невольно содрогнулся и двинул бедрами навстречу ее руке. Грейс продолжала свое дело, обтирая Колина дюйм за дюймом и испытывая к нему безграничную любовь.
Затем она перешла ниже, на бедра, попутно изучая строение мужской ноги, столь отличающейся от ее собственной. Ноги Колина были покрыты жесткой порослью, а в их мышцах таилась невероятно эротичная мощь. Слава богу, распущенные волосы прикрывали ее лицо, и он не видел, какие эмоции оно выражало.
Но тут Колин протянул руку и завел пряди Грейс за уши. И наверняка увидел, что ее лицо выражает первобытное вожделение, хотя к этому моменту она уже перешла на его ступни.
Завершив омовение, Грейс обтерла Колина пушистым полотенцем, вновь с нежностью прикасаясь к каждой части его тела, что являлось для нее наисладчайшей пыткой. С учащенным дыханием она добралась до его плеч.
За все время они оба не проронили ни слова и не встречались взглядами. И она не знала, помнит ли он о том, что просил ее смыть с него кровь.
Наконец Грейс обтерла могучую шею Колина и уже не знала, что делать дальше. Ей уже едва удавалось контролировать желание, при каждом прикосновении к его телу внутри ее прокатывалась жаркая волна. Но что делать дальше, Грейс тем не менее не догадывалась.
– Быть может, прикажешь мне что-нибудь еще? – поинтересовался Колин. Интонация его голоса была призывной. – Я в твоем полном распоряжении.
Грейс помотала головой, пребывая в полной растерянности. Заниматься любовью днем, когда в окна льются солнечные лучи… это было совсем иначе. Это казалось каким-то совсем уж неприличным.
Колин издал какой-то невнятный звук, после чего резко приподнялся и притянул Грейс к себе. Через мгновение она оказалась под ним, и все ее беспокойство и смущение тут же улетучились.
Под весом его тела ее ноги раздвинулись, подол шелковой ночнушки скользнул по бедрам.
– Я хочу тебя, – прорычал Колин.
Сердце Грейс подскочило при виде чисто дикарского выражения на его лице. Такого Колина могла созерцать только она, таким он существовал лишь для нее.
– Я вся твоя, – выдохнула она и потянулась, чтобы прикусить ему ухо.
Сдвинув лиф ночнушки, Колин прильнул губами к обнажившейся груди, отчего из горла Грейс вырвался крик. А когда к делу присоединилась и рука, Грейс подогнула колени и стала буквально умолять Колина больше не медлить. Но вместо этого он, сдвинувшись назад, склонил голову к ее промежности.
Грейс смотрела вверх и не видела потолка над своей головой, пока Колин ласкал ее языком, заставляя извиваться и вскрикивать снова и снова.
Наконец до нее донесся его голос:
– Будет справедливым, если я тоже отдам тебе приказ. Я хочу, чтобы ты сейчас вознеслась к вершинам наслаждения.
И это произошло.
Потом Колин поставил ее на четвереньки под своим большим телом и скользящими прикосновениями заставил чуть ли не захныкать, после чего в конце концов вошел в нее.
Это соитие было яростным, неистовым, почти первобытным. По завершении они оба, взмокшие, учащенно дышали и пребывали в самом неподобающем состоянии.
Приняв ванну, они позавтракали в своем номере. К тому моменту как раз подъехала посланная герцогиней карета, в которой находилась столь необходимая Грейс одежда. Появилась и горничная, чья сломанная рука была подвешена на перевязи. И пострадавшую, и Экерли они отправили обратно в Лондон, после чего продолжили путь в Арбор-Хаус в компании одного лишь кучера.
– Мы отошлем его в деревню и останемся в особняке совершенно одни, – сказал Колин. – Все наши слуги наверняка распущены по домам, мать всегда так делает, когда вся семья куда-то надолго уезжает.
Грейс засмеялась.
– А что же мы будем кушать, капитан Берри?
– Теперь меня следует величать мистер Берри, – поправил он. – Я найду кого-нибудь, кто будет для нас готовить. Я обеспечу тебя всем необходимым. – А после ее поцелуя добавил: – Я сам буду твоей горничной.
Уже в карете он начал практиковаться в развязывании шнуровки ее платья. И одно неизбежно повлекло за собой другое…
– Хорошие горничные никогда не рвут платья своих хозяек, – предупредила Грейс. – Будь аккуратнее, а то я быстро тебя уволю.
Колин засмеялся. Его взгляд, однако, по-прежнему был голодный, и, ударив кулаком в стену кареты, он крикнул:
– Гримбл, сверни к первому же постоялому двору!
– Мы всего лишь в шести-семи часах езды от вашего дома, – заметила Грейс.
– Мы сделаем остановку на ночь. Я снова хочу тебя. И будь я проклят, если опять овладею своей женой в столь неподобающем месте, как эта карета.
– Я пока еще не твоя жена.
– Ты станешь таковой завтра утром. – Колин усадил ее к себе на колени, прижал к груди. – Мы остановимся в первой же попавшейся деревне, и по утру нас обвенчает местный викарий.
– Колин… – Грейс засмеялась, стараясь удержать себя в руках, ибо она буквально таяла от одного его взгляда.
– Грейс… – Глаза Колина горели страстью, и она просто не могла этому противиться.
Так же как не смогла этого сделать немного позднее, уже ночью, которую они провели на постоялом дворе в селении Пидлпенни. Колин опять достал свою повязку, и Грейс оказалась лежащей поперек его коленей, лицом вниз, пока он…
А потом она сама делала такое, от чего могла бы покраснеть даже опытная куртизанка.
Они оба были в восторге от происходящего… Грейс просила еще и еще, и ее голос был хрипловатым, а слова перемежались прерывистыми всхлипами и протяжными стонами.
Под конец Колин все же снял повязку, и она могла глядеть ему в глаза, между тем как он совершал энергичные толчки бедрами.
Сам Колин был невероятно рад вновь обретенному зрению, ибо, встречаясь взглядами с Грейс, он видел в них безграничное доверие и всепоглощающую любовь, которая не угаснет до скончания их дней.
– Я люблю тебя, – прошептал он. – Люблю так сильно, что просто не смогу жить, если ты меня покинешь или умрешь прежде, чем я. Без тебя весь мир погрузится во тьму. Потому что ты для меня средоточие всего, что есть на свете.
Грейс взяла его лицо в свои изящные ладошки и поцеловала с такой чувственностью, с такой любовью, что Колин наконец в полной мере осознал: ему ниспослан величайший дар, какой только может получить мужчина.
Он потерял столько лет, болтаясь в море и участвуя в сражениях… Но теперь это не имело никакого значения, потому что отныне у него есть Грейс.
Генри Добсон, викарий церкви святого Якова, находящейся в селении Пидлпенни, с некоторым удивлением смотрел на молодую пару, только что вручившую ему особое разрешение на венчание, подписанное не кем иным, как архиепископом Кентерберийским.
Пидлпенни был, конечно, небольшим поселением с немногочисленной паствой, и тем не менее преподобный Добсон считал, что архиепископу не следовало бы так пренебрегать его пасторским авторитетом. Потому что он не одобрял скоропалительных браков.
– Все это не очень-то правильно, – промолвил викарий. Он был сильно простужен, и ему совсем не хотелось участвовать в том, что выглядело как изъятие девицы из-под родительского крыла, пусть даже и с ее согласия.
Вообще он довольно скептически относился к любым бракосочетаниям, поскольку за годы своего служения видел немало таких, для заключения которых не имелось основательных причин. Поэтому он провел прибывшую пару в свой кабинет с твердым намерением отказать им, невзирая на ходатайство самого архиепископа.
Совершенно ясно, что эти молодые люди имеют благородное происхождение и вполне состоятельны. Так что они без труда могут проехать дальше, до следующего прихода. А он не из тех, кто венчает без родительского благословения и надлежащего уважения к серьезности церемонии.
– Итак, вы – леди Грейс… – начал викарий.
Прежде он никогда не видел герцогских дочерей, и, по правде говоря, нынешняя встреча стала для него приятным сюрпризом. Но вообще эта девушка не производила впечатления такой уж аристократичной особы. Сейчас она держала своего возлюбленного за руку так, как будто они оба были обычными простолюдинами.
"Обретая любовь" отзывы
Отзывы читателей о книге "Обретая любовь". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Обретая любовь" друзьям в соцсетях.