Как будто поняв, что она на его стороне, жеребец опустил голову и ласково ткнул Сьюзен в плечо.

– Подлиза, – пробормотал Майкл. – Послушайте, миссис Темплтон, я…

– Значит, вот как ты обращаешься с лошадьми? Бьешь их, если они ведут себя не так, как тебе хочется? Тогда ты – зверь! – Щеки Сьюзен пылали румянцем, сейчас она очень напоминала Лору. – Если ты посмеешь поднять руку на одну из этих лошадей, я лично вытолкаю тебя отсюда и буду гнать пинками до самого ада!

Майкл присвистнул. Теперь ему было ясно, откуда у Лоры вспышки гнева, свидетелем которых он пару раз был. И он мог поклясться, что жеребец ухмыляется.

– Миссис Темплтон…

– Я немедленно вызову полицию, и тебя арестуют! – бушевала она. – Существуют законы против людей, которые жестоко обращаются с животными. Законы, созданные, чтобы справляться с такими бесчувственными подонками, как ты! И если ты еще раз посмеешь обидеть эту милую лошадь…

– В этой лошади нет ничего милого, – перебил Майкл, еле сдерживая желание потереть бедро, еще ноющее от последней встречи с копытом. – И я не собирался палкой вбивать здравый смысл в его упрямую голову, хотя искушение было очень велико.

Но Сьюзен своими глазами видела палку в его руках. Поэтому она гордо вскинула голову.

– Полагаю, ты собирался играть с ним в бейсбол?

– Нет, мэм. – Возможно, через пару лет, когда боль во всем теле утихнет, ему даже станет смешно. – Мы ни во что здесь не играли. И если бы вы посмотрели повнимательнее, то заметили бы, что единственный потерпевший в этом загоне – я.

Сьюзен посмотрела повнимательнее и заметила, что, хотя жеребец и лоснится потом, на его шкуре нет ни одной царапины. Более того, он просто в великолепном состоянии. А то, что она приняла за страх в его глазах, скорее насмешка – если только такое возможно.

Майкл же, наоборот, был грязен, а на штанине его джинсов виднелся красноречивый отпечаток копыта.

Но Сьюзен не собиралась так просто сдаваться.

– Если ты угрожаешь палкой, ему ничего больше не остается, как ударить в ответ. Я думаю, тебе…

– Миссис Темплтон. – Терпение Майкла уже готово было лопнуть. – Неужели этот маленький ублюдок кажется вам запуганным? Посмотрите, он же просто злорадствует!

И, еще раз пристально вглядевшись в глаза животного, Сьюзен вынуждена была признаться себе, что так оно и есть.

– Тогда объясни, почему…

– Я был бы вам очень благодарен, если бы вы отпустили его, пока он не увидел, что меня может отхлестать крохотная женщина, и пока я полностью не потерял здесь авторитет.

Сьюзен отпустила уздечку, но настороженность ее не прошла.

– Майкл, предупреждаю, если ты посмеешь ударить его, я не просто отхлещу тебя, но сделаю что-нибудь пострашнее.

– Я вам верю, – пробормотал Майкл. – Будьте добры отойти к забору. Шельмец еще не очень послушен.

– Очаровательное имя. – Сложив руки на груди, Сьюзен отступила на несколько шагов и остановилась, готовая в любой момент вернуться обратно.

– Попробуй сказать, что не ты все это подстроил! – Майкл решительно схватил уздечку и потянул голову жеребца вниз, пока их глаза не оказались на одном уровне. – Еще раз сделаешь из меня идиота, приятель, и я могу по ошибке принять твою физиономию за боксерскую грушу. Понял?

Жеребец фыркнул и, когда Майкл отпустил уздечку, вскинул голову. Майкл перехватил палку двумя руками и поднял ее. После отчаянного поединка взглядов жеребец встал на дыбы и забил в воздухе копытами.

– Ап! – Майкл решительно шагнул под самые копыта. – Стоять, Шельмец! Учти: если ты меня убьешь, некому будет кормить тебя.

Снова переложив палку в одну руку, он другой вцепился в гриву и взлетел на спину стоящего почти вертикально коня. В результате этого быстрого и легкого движения лошадь и человек с необыкновенной плавностью слились в одно целое. Сьюзен задохнулась от восхищения.

Надавив коленями на бока лошади, Майкл заставил ее опуститься.

– Не подходите! – приказал он Сьюзен, не глядя на нее. – В этом месте у нас обычно возникают трудности.

Он снова поставил Шельмеца на дыбы и скатился с него прямо под танцующие в воздухе копыта.

– Попробуй только наступить на меня, – пробормотал он, выдерживая казавшиеся вечностью мгновения. – Не смей наступать на меня, ты, сукин… Черт!

Копыто все-таки попало ему в бедро. Правда, чуть царапнуло, но дело в принципе. Майкл вскочил на ноги и посмотрел на Шельмеца в упор.

– Ты сделал это нарочно! Ну что ж, теперь будешь повторять трюк, пока не выполнишь его правильно.

Прихрамывая, Майкл подобрал отлетевшую палку и снова повторил весь трюк. А потом еще раз.

Когда они оба совершенно запыхались, но наконец прошли все упражнения без ошибок, Майкл, прихрамывая еще больше, подковылял к мешку, висевшему на заборе, и вынул яблоко.

Жеребец проследовал за ним и ткнулся мордой в его спину.

– Не подлизывайся! Вообще-то, ты не заслужил это яблоко. Даю его тебе только потому, что остался жив и меня пока не везут в больницу.

Жеребец снова подтолкнул Майкла, а затем попытался пожевать его волосы.

– Перестань. Ты совершенно не умеешь целоваться. Бери. – Жеребец быстро схватил предложенное яблоко. – У тебя к тому же отвратительные манеры, – добавил Майкл, когда куски яблока полетели во все стороны.

– Я, кажется, должна извиниться перед тобой…

Майкл перестал потирать ушибленное бедро и посмотрел на Сьюзен.

– Никаких обид. Как знать? Может, я и подумывал треснуть его разок.

– Нет, не подумывал, – Сьюзен подошла и погладила гладкую шею жеребца. – Мне кажется, ты просто в него влюблен.

– Я ненавижу этого ублюдка! Не знаю, почему вообще вожусь с ним.

– Ага. – Сьюзен улыбнулась, рассеянно стряхнула грязь с рукава рубашки Майкла. – То-то и видно, как он плохо ухожен, совершенно изможден и как с ним дурно обращаются.

Майкл смущенно пожал плечами.

– Это просто вложение капитала. Хорошая трюковая лошадь зарабатывает хорошие деньги.

– Безусловно. – Теперь Сьюзен уже не могла сдержать поток вопросов. – Но как тебе удается научить его всему этому? Почему он не топчет тебя? Неужели ты его не боишься? Сколько времени ты уже с ним работаешь?

Поводя ноющими плечами, Майкл остановился на последнем вопросе.

– Не очень давно. Он довольно умен, но с характером. – Майкл усмехнулся. – А вы напугали меня до дрожи в коленках, миссис Темплтон. Я уж думал, что вы выхватите у меня палку и отколотите меня.

– И могла бы! – Она погладила жеребца. – Не выношу, когда с кем-то плохо обращаются.

– Вы, очевидно, не поверите, но я тоже этого не люблю. В нашей команде как-то работал один каскадер. У него была потрясающая лошадь – добродушная, благородная… Но этому парню всегда было мало, он всегда хотел большего. Доводил ту лошадь до изнеможения и никогда ничего не давал взамен. Больно было смотреть, как он разбивает коню сердце, ломает волю! А потом он окончательно распоясался: начал пользоваться хлыстом и кулаками, вообще – всем, что попадало под руку… – Майкл умолк, откинул волосы с глаз и прищурился на ярком солнце. – Этот парень заработал себе дурную репутацию. Никто не хотел нанимать его, никто больше не хотел с ним иметь дело. Все говорили, что он ведет себя безобразно – тем более та лошадь действительно была редким животным.

– Почему же никто ничего не делал?!

– Это не принято. Кроме того, тот ковбой был опытным каскадером. Ну, а я тогда был новичком и плевал на политику. Я уговорил его продать мне ту лошадь. И долго потом работал на ней.

– Ты уговорил ковбоя продать лошадь? Ни за что не поверю.

Майкл искоса взглянул на нее.

– Ну более или менее уговорил…

– Ты использовал хлыст или обошелся кулаками?

– Я не люблю хлысты. А Макс – так звали его лошадь – просто вида их не выносит. – Майкл помолчал, потом хмуро посмотрел на нее. – Вышли погулять, миссис Темплтон?

– Я могла бы использовать этот предлог. Но, полагаю, мы оба знаем, что я хотела поговорить с тобой.

– Да, я, признаться, ждал вас или вашего мужа. Только вам придется разговаривать со мной во время работы: моим лошадкам надо размяться.

– Хорошо. – Сьюзен прошла с ним к конюшне. – Лора сказала, что ты даешь девочкам уроки верховой езды.

– Только самые основы. У меня есть несколько спокойных маленьких лошадей.

– Я знаю: сегодня за завтраком мне представили полный отчет о мистере Фьюри и его лошадях. Должна сказать, ты произвел отличное впечатление на моих внучек. Давай я помогу тебе. – Сьюзен взяла за уздечку одну из лошадей, которых он выводил из конюшни. – И, кажется, ты произвел впечатление на мою дочь…

– Она тоже произвела на меня впечатление. Лора – прекрасная женщина.

– Да. И она прошла через ад. Конечно, во многих отношениях это сделало ее сильнее… Но она ранима, Майкл! Гораздо более ранима, чем ты можешь себе представить.

– Вы ждете от меня обещания, что я не обижу ее? – Он отступил, пропуская лошадей в загон. – Я не могу дать такое обещание.

– Понятно… Насколько я помню, даже мальчишкой ты старался ничего не обещать.

– Не обещаешь – не нарушаешь, – просто сказал он, направляясь обратно к конюшне.

– У тебя было трудное детство, – начала Сьюзен и удивленно замолчала, так как Майкл очень резко повернулся к ней.

– Я не верю в то, что наше прошлое виновато в настоящем! Могу представить ваше безоблачное детство. Но разве это оно сделало вас тем, что вы есть?

Сьюзен медленно кивнула, соглашаясь.

– Пожалуй, ты прав. Каждый человек на протяжении своей жизни формирует себя сам. Но у меня был хороший фундамент.

– А у меня – шаткий? – Несмотря на всю решимость Майкла, горечь прорвалась в его голосе. – Можете не напоминать мне, откуда я явился, миссис Темплтон. Я знаю.