– Лора, я не могу слышать, как ты винишь себя.

Лора отрицательно покачала головой.

– Должна сказать, сейчас я это делаю значительно меньше. Но я знаю, что далеко не безупречна. Я предъявляю слишком высокие требования. И каждый раз, как приходится снижать планку, страшно страдаю. Так вот, я больше никогда не хочу этого делать!

– Но если ты поставишь планку слишком низко, то можешь много потерять…

– Возможно. Но сейчас меня устраивает то, что есть. Я не хочу ничего менять. И пусть в глубине души я всегда хотела того, что есть у тебя и папы, – не только ради себя, но и ради своих детей, – и это не суждено, я больше не буду плакать. Я создам девочкам самую лучшую жизнь, какая в моих силах! И себе тоже. И сейчас Майкл – очень важная часть моей жизни.

– Он понимает, насколько важная?

Лора пожала плечами.

– Часто трудно бывает сказать, что именно понимает Майкл. Но я знаю, что он нужен мне. Ведь Питер не любил меня, мама. Никогда не любил.

– Лора…

– Да, это правда. Представь себе, оказалось, что я могу жить с этим. Но я его любила, и вышла замуж, и оставалась с ним десять лет. Теперь я думаю, что нам обоим и, конечно, детям, было бы лучше, если бы я не пыталась с такой одержимостью заставить этот брак «работать». Если бы я просто приняла поражение, смирилась бы с ним.

– Я думаю, что ты не права, – тихо сказала Сьюзен. – Ты делала для сохранения семьи все, что было в твоих силах, и теперь без угрызений совести сможешь смотреть назад.

– Может быть… может быть, когда-нибудь я оглянусь. Но с Майклом мне не надо нести это тяжкое бремя: заставлять работать безнадежно разлаженный механизм. Не надо жить с иллюзией, что рядом мужчина, который любит меня и хочет того же, чего хочу я. И я гораздо счастливее, чем была уже много-много лет.

– Тогда и я счастлива за тебя, – просто сказала Сьюзен, решив, что пока не составит собственное мнение, будет помалкивать. – Пойдем, спасем Томми, – сказала она, беря Лору под руку. – А то девчонки скрутят твоего отца в узел.


Когда Томас Темплтон женился на Сьюзен Конрой, он пристроил к Темплтон-хаузу башню. Дом к тому времени простоял уже сто лет, и каждое новое поколение что-то прибавляло к первоначальному проекту.

Томас построил башню из каприза и любви к романтике. Там, внутри круглых стен, на огромной кровати в стиле «рококо», он бессчетное число раз занимался любовью со своей женой, и там он зачал обоих своих детей. Правда, Сьюзен часто говорила, что Джош был создан на бухарском ковре перед камином, и Томас никогда не спорил.

Сегодня вечером в английском классическом камине так же горел огонь, в серебряном ведерке охлаждалось шампанское «Темплтон», через высокие окна струился лунный свет, и на том же самом ковре Томас Темплтон обнимал жену, с которой прожил уже тридцать шесть лет.

– Мне кажется, ты пытаешься соблазнить меня, – заметила Сьюзен, хотя это было ясно без слов. Томас протянул ей бокал пенящегося шампанского.

– Сьюзи, ты так проницательна!

– И достаточно умна, чтобы позволить тебе это, – улыбаясь, она коснулась его лица. – Томми! Как могло промелькнуть столько лет?

– Ты не изменилась. – Он прижался губами к ее ладони. – Такая же прелестная, такая же юная…

– Надеюсь. Только теперь у меня уходит гораздо больше времени на то, чтобы поддерживать эту иллюзию.

– Это не иллюзия. – Он положил ее голову на свое плечо и смотрел, как огонь прыгает на очередное полено и постепенно пожирает его. – Ты помнишь нашу первую ночь здесь?

– Конечно! Ты нес меня на руках с самого низа. Не пропустил ни одной ступеньки. А когда внес меня сюда, то повсюду были цветы. Целые сады! Кровать утопала в розах. Охлаждалось вино, горели свечи…

– А ты плакала.

– Просто ты ошеломил меня. Ты часто ошеломлял меня, и, признаться, тебе это удается до сих пор. – Она подняла голову и провела губами по его подбородку. – Я всегда считала себя самой счастливой женщиной в мире, потому что у меня есть ты, потому что ты любишь меня так, как любишь ты. И хочешь меня так, как можешь хотеть только ты! – Она закрыла глаза, уткнулась лицом в его шею. – О, Томми…

– Скажи мне, что тебя тревожит. Лора?

– Я не могу видеть ее несчастной! Я могу выдержать все что угодно, кроме этого. Да, я знаю, что дети должны идти своим путем, должны сами справляться с трудностями, но это разрывает мое сердце. Я до сих пор ясно помню день, когда она родилась, помню, как она свернулась на моих руках. Такая маленькая, такая бесценная…

– И ты думаешь, что Майкл Фьюри разобьет ее сердце?

– Не знаю. Но если это случится, мне кажется, я не переживу… – Сьюзен поднялась, подошла к окну, выходившему на скалы, – скалы, по которым с детства так любила бродить Лора. – Ведь ее сердце уже было однажды разбито, и лишь совсем недавно ей удалось склеить куски. Я говорила с ней, когда ты был с девочками. И я поняла, что, как бы она ни старалась построить заново свою жизнь, она все еще страдает. Она так ранима! Томми, она считает, что потерпела поражение.

– Дьявол! – Томас в ярости вскочил на ноги. – Это Питер Риджуэй потерпел поражение во всем, что только возможно!

– Иногда мне кажется, что это мы во всем виноваты. Мы не предотвратили катастрофу.

– Разве мы могли остановить ее? – Этот вопрос он задавал себе десятки раз за последние несколько лет. – Разве мы могли?

– Пожалуй, нет, – сказала Сьюзен, подумав. – Мы могли только убедить ее подождать. Несколько месяцев, в лучшем случае – год. Но она была влюблена! Она хотела иметь то, что имели мы. Именно это она сказала мне сегодня.

Томас положил руку на плечо жены, крепко сжал, и она прижалась к нему.

– Томми, у меня самой разрывается сердце, когда я думаю, что ей это не удалось. Что ей не суждено испытать безопасность, покой и счастье. Мне кажется, она не верит, что у нее это когда-нибудь будет.

– Сьюзи, Лора – молодая женщина. Красивая, привлекательная молодая женщина. Она снова полюбит.

– Она уже полюбила! Когда я сегодня говорила с ней, я поняла, что она любит Майкла. Только пока не признается в этом даже самой себе. Она пытается защитить себя, думая, что это просто секс.

Томас вздрогнул.

– Пожалуйста, не надо! Мне нелегко так думать о моей маленькой девочке…

Сьюзен рассмеялась и повернулась к нему.

– Твоя маленькая девочка сейчас в самом разгаре бурного романа с самым неуправляемым другом Джоша!

– Я должен броситься за пистолетом?

Она снова засмеялась, обнимая мужа.

– О, Томми, мы и теперь не можем ее остановить. Мы можем только ждать и надеяться.

– Я мог бы… э… поговорить с ним.

– Конечно, мог бы. И я могла бы. Но никакие разговоры не изменят того, что думает Лора, что она чувствует. Кстати, должна сказать, что он просто великолепен.

Заинтригованный, Томас чуть отстранился, хмуро глядя в глаза жены.

– Неужели?

– Потрясающе, губительно, опасно великолепен! Сексуален, как сам грех. – Томас нахмурился еще больше, и уголки ее губ задрожали. – И у него с ранней юности был такой взгляд… Взгляд, который заставляет любую живую женщину думать, что она для него – единственная на всей земле.

– Вот уж я не предполагал, что ты замечаешь такие взгляды…

Сьюзен, явно польщенная, погладила щеку мужа.

– Я же женщина, Томми, и не могу не восхищаться ее вкусом, не радоваться ее удаче. Но как мать – я в ужасе.

– Может, я все-таки поговорю с ним? – Томас вздохнул. – Черт побери, Сьюзи, этот парень мне всегда нравился.

– И мне тоже. По-моему, он очень порядочен. И, что бы там ни думала Энни, мне всегда казалось, что в нем есть что-то очень основательное.

– Боже, неужели мы действительно хотим, чтобы наша дочь связалась с этим «основательным мужчиной», который сбежал в море в восемнадцать лет и наделал множество такого, что не принято обсуждать в приличном обществе?!

Сьюзен вздрогнула: именно об этом она сама только что подумала.

– Томми, ты говоришь, как сноб.

– Мне кажется, что я говорю, как заботливый отец. И не важно, три ей года или тридцать. Мы родители и должны беспокоиться о ней!

– Ты прав. А такие мужчины, как Майкл, приходят и уходят, когда им заблагорассудится, – прошептала Сьюзен. – У них нет корней, а Лора без корней увянет. Знаешь, из ее слов я поняла, что девочки очень привязались к нему. Что с ними будет, когда еще один мужчина уйдет из их жизни?! – Она спрятала лицо на груди мужа. – А мы ничего не можем сделать. Мы можем только быть рядом с ними…

– Значит, так мы и поступим. Мы же не вмешивались, когда Марго и Кейт решали свои проблемы. Лора тоже справится.

– И очень важно, что наши девочки всегда могут опереться друг на друга. – Сьюзен повернула голову, чтобы смотреть на скалы вместе с мужем. – Я рада, что у них теперь общее дело. Этот их магазин – настоящее чудо. Что бы ни случилось, у Лоры есть сестры. Но я жадная, Томми!

Она взяла его за руку, положила его ладонь на свое сердце.

– Я хочу, чтобы у нее было все! Я хочу, чтобы она осуществила свою мечту. Я хочу верить в то, что она так же будет стоять у окна в объятиях мужчины и смотреть на море. В объятиях мужчины, который любит ее и всегда будет рядом с ней! Мужчины, который даст ей то, что дал мне ты. – Она погрузила лицо в его ладони. – И я буду верить в это. И, если в ней есть хоть что-то от меня, она будет бороться за свое счастье. Как я когда-то боролась за тебя.

– По-моему, ты просто не обращала на меня внимания, – напомнил он. – Полностью меня игнорировала.

Сьюзен улыбнулась – медленно и лукаво.

– И это сработало, не правда ли? Идеально сработало! А потом, в один прекрасный день, я расчетливо позволила тебе случайно найти меня в розарии клуба – одну. И я позволила тебе поцеловать меня вот так. – Она подняла к нему голову и жарко поцеловала. – И Томми Темплтон, даже не заметив удара, свалился в нокаут!