«Он говорит о дочерях, как о комнатных собачках», – с неожиданной жалостью к нему подумала Лора.

– Иными словами, ты их не любишь.

– Я действительно не чувствую той связи с ними, которой ты от меня добиваешься. – Питер начинал терять терпение. – Лора, пожалуйста, и ты будь честной. Они больше Темплтоны, чем Риджуэи. Больше твои дети, чем мои. И так было всегда.

– Представь себе, мне даже жаль тебя, – прошептала она. – Они такие красивые, такие чудесные девочки! Мне жаль, что ты не способен взять то, что они могли бы тебе дать.

– Тут уж ничего не поделаешь. И могу добавить, что нам лучше оставить все как есть. Вначале, когда ты начала настаивать на разводе, я был разгневан, – разгневан в основном тем, что потерял положение, которого добился в империи Темплтонов. Но в последние месяцы я стал понимать, что это было неизбежно. Более того – все к лучшему! Мне нравится управлять собственным отелем, мне нравится риск. И, честно говоря, Кэндас как женщина гораздо больше подходит мне – моему характеру, моим желаниям…

– В таком случае я надеюсь, что ты будешь счастлив. Правда! – Лора судорожно вздохнула. – Питер, ты действительно хочешь, чтобы девочки присутствовали на свадьбе? Или это только для проформы?

– Если они не захотят ехать, очень просто придумать приличный предлог.

– Ясно… И все-таки я поговорю с ними. Давай оставим решение им.

– Я хотел бы услышать ответ до конца недели. Ну, если мы все обговорили, мне пора на деловую встречу. – Разрядив атмосферу, Питер решил проявить великодушие. – Должен сказать, твой магазин производит отличное впечатление. Надеюсь, он приносит доход.

Глядя на его удаляющуюся спину, Лора вдруг вспомнила одну волшебную ночь, обещавшую исполнение всех желаний – лунный свет, проникавший сквозь ажурную решетку, аромат цветов…

– Питер, постой! Скажи мне одну вещь… Ты когда-нибудь любил меня? Мне очень нужно это знать. Я хочу кое-что понять в своей жизни.

Питер оглянулся. Лора стояла спиной к морю, солнце золотило ее волосы. Хрупкая фигурка, бледное лицо… Он не собирался говорить ей правду, но слова сами собой сорвались с его языка.

– Нет. Нет, я не любил тебя, Лора. Но когда-то ты была мне нужна.

«Оказывается, сердце может разбиваться снова и снова, – поняла она, отвернувшись к морю. – Сердце может разбиваться бесконечно…»


Как только Лора вошла в магазин, к ней подлетела Кейт.

– Наверх!

– Что?

Сокрушенная усталостью и горем, она не сопротивлялась, когда Кейт буквально подтащила ее к винтовой лестнице.

– Немедленно в постель! Ты же на ногах не стоишь!

– Но ведь магазин открыт, в будуар может кто-нибудь войти…

– Закрыт до конца дня. – Кейт толкнула Лору на огромную кровать, застеленную атласным стеганым покрывалом, и опустилась на колени, чтобы снять с подруги туфли. – Спи спокойно и ни о чем не думай. Слышишь, ни о чем! Особенно о том, что этот негодяй и подонок наговорил тебе.

Лора впадала в забытье, чувствуя, как сужается поле зрения – от краев к центру, словно изображение на экране.

– Кейт, он никогда не любил их. Он сказал мне. Он никогда не любил моих детей! И он никогда не любил меня…

– Не думай об этом. – От жалости у Кейт на глазах навернулись слезы. – Не волнуйся.

– Знаешь, мне жаль его. Жаль нас всех… Я так устала!

– Я знаю. Я знаю, милая. Лежи. – Суетясь, как наседка над больным цыпленком, Кейт расправила одеяло. – Спи.

Она присела на край кровати и взяла Лору за руку.

– А ведь когда-то я так мечтала о нем, о том, как чудесно у нас все сложится…

– Тсс, – прошептала Кейт. – Мечтай теперь о чем-нибудь другом. Ты должна найти себе новую мечту.

– Она заснула? – спросила появившаяся в дверях Марго.

– Да. – Кейт шмыгнула носом и стерла слезы со щек. И подумала о мужчине, за которого вышла замуж и который нежно любит ее и еще не родившегося ребенка. – Я ненавижу проклятого Питера Риджуэя!

– В таком случае тебе придется встать в очередь. – Марго подошла и положила ладонь на плечо Кейт. – Когда она вернулась, то выглядела такой… разбитой. Я могла бы убить его за это затравленное выражение ее глаз!

– У нее все будет хорошо, – откликнулась Кейт. – Мы проследим за этим.


Когда Лора вернулась домой, ее голова еще кружилась от усталости. Она подумала о горячей ванне, о прохладных гладких простынях… Но ей было необходимо, просто необходимо немедленно увидеть своих детей, и она отправилась в конюшню.

Первым ее приветствовал Бонго. Щенок бросился к ней, высунув от счастья язык, резко затормозил у ее ног, уселся на задик и поднял лапку.

– Что это?! – Очарованная, Лора присела на корточки и пожала лапку. – Да ты трюкач! Я вижу, Майкл повозился с тобой. Ну, а что еще ты умеешь делать? Ложись!

Бонго мгновенно растянулся на земле и заглянул ей в глаза, ожидая одобрения и награды.

– А ты умеешь кувыркаться? Притворяться мертвым?

– Учимся, – раздался невозмутимый голос Майкла. Он подошел и угостил щенка крекером.

– Девочки наверняка в восторге.

– Они учат его кувыркаться, и он делает успехи. – Майкл не сводил глаз с лица Лоры, с теней под ее глазами. – Ты только что вернулась?

– Да. Я пришла повидать девочек и взглянуть на Лулу. Как она?

– Отлично, чего нельзя сказать о тебе. – Невозмутимости Майкла хватило ненадолго: раздражение и разочарование, копившиеся весь день, наконец выплеснулись наружу: – Ты что, с ума сошла?! Работать весь день после бессонной ночи! А если бы ты заснула за рулем и разбилась?

– Я не могла отменить встречи.

– Бред собачий! Просто бред! Что здесь, вообще, происходит? Что за чушь тут мелют? Ты в самом деле отпустила Риджуэя со своими деньгами и теперь разрываешься между двумя работами, чтобы оплачивать счета?

– Успокойся. – Лора с тревогой оглянулась и испытала облегчение: раз девочек нет в поле зрения, вряд ли они что-либо услышали. – Не знаю, с кем ты разговаривал, но тебя это не касается. И не проговорись, пожалуйста, девочкам: они ни о чем не подозревают.

– Кое-что меня все же коснулось. Ты провела всю ночь без сна, помогая мне, а теперь посмотри на себя. Я могу дунуть, и ты упадешь! Я думал, что магазин и офис – просто игрушки для тебя, развлечение между парикмахерами и массажистами…

– Ну вот, теперь ты знаешь, что ошибался. И все равно это не твое дело. Ну, где девочки?

Майкл дрожал от ярости, от бессилия. Он ничем не мог помочь ей, но все это выводило его из себя.

– Они на пастбище за конюшней, – мрачно произнес он, пожав плечами.

– Одни?!

Лора рванулась к конюшне. Видения страшных происшествий вихрем пронеслись в ее мозгу. Однако, когда она увидела своих детей, страх сменился радостным изумлением: ее счастливые дочки спокойно скакали по кругу на паре терпеливых лошадей.

– Я пока не заставляю их делать сальто и прыгать через горящие обручи, – сухо заметил Майкл, который едва догнал ее. – Это мы запланировали на следующую неделю.

Не сводя глаз с дочерей, Лора схватила его за руку.

– Майкл, они великолепны! Ты посмотри, Али скачет рысью и подпрыгивает в седле в такт с лошадью, как настоящая наездница!

– Я же говорил тебе, что она словно родилась в седле. Кейла, пятки вниз!

Маленькие ножки немедленно выполнили приказ, и Кейла взглянула на Майкла, как щенок, ожидающий поощрения.

– Мама! Мамочка, посмотри, я скачу на лошади!

– Я вижу! – Лора подошла к забору и поставила ногу на нижнюю жердь. – Вы обе просто потрясающи!

Гордо подняв голову, Али подъехала к матери и остановила лошадь.

– Это Тесс. Ей три года. Мистер Фьюри говорит, что Тесс – прекрасная прыгунья и что он научит меня брать препятствия.

– Али, она действительно прекрасна, и ты чудесно на ней смотришься.

– Вот поэтому я и хочу купить ее. Я возьму деньги из своих сбережений, – девочка с вызовом посмотрела на Лору. – Ведь это мои деньги!

«Были», – устало подумала Лора. И эти деньги, и все, что было отложено на образование, забрал Питер. И еще не скоро ей удастся возместить потери…

– Почему ты молчишь, мама? У нас же есть конюшня. – Али грезила о собственной лошади уже давно и все продумала. – Я могу сама ухаживать за ней и платить за ее содержание из карманных денег. Ну, пожалуйста!

Лора почувствовала, что у нее страшно болит голова.

– Али, сейчас я не могу об этом думать. Давай подождем и…

– Тогда я спрошу папу! – Губы девочки задрожали, но она высоко вскинула голову. – Я позвоню ему и спрошу.

– Конечно, ты можешь ему позвонить, но думаю, что он не имеет к этому никакого отношения.

– Когда ты была маленькой, у тебя была лошадь! У тебя было все, что ты хотела! А мне ты всегда приказываешь ждать. Ты не понимаешь, что действительно важно. Ты никогда ничего не понимаешь!

– Ладно. Я не буду воевать с тобой сейчас.

Лора отвернулась и медленно пошла прочь. Ей казалось, что она вот-вот сломается, просто физически рассыплется на мелкие части.

– Али, слезай с лошади! – Майкл потянулся к уздечке, не обращая внимания на недоуменный взгляд Али; никогда еще он не говорил с ними так резко. – Слезай. Немедленно.

– Но мой урок еще не закончился!

– Закончился, закончился. Теперь ты получишь другой урок. – Как только ноги Али коснулись земли, Майкл накинул поводья на забор и посадил девочку на верхнюю жердь, чтобы их глаза оказались на одном уровне. – Ты считаешь, что имеешь право так разговаривать с матерью?

– Когда я говорю с ней спокойно, она не желает слушать…

– Нет, это ты не желаешь слушать и не желаешь ничего видеть. Но я слушал. И хочешь знать, что я услышал? – Он схватил девочку за подбородок, не позволяя опускать голову. – Я услышал, как избалованная, неблагодарная девчонка грубит своей маме.