Теперь он должен пойти и доложить своему господину о посещении Шакира и рассказать ему подробно свои задумки о предстоящем поединке. Он встал с дивана с поразительной легкостью для человека такого веса и прошел к окну, откуда был виден каик Шакира, плывущий через Босфор к острову.

Сегодня вечером взойдет новая луна. Главный евнух Хаммид считал это отличным предзнаменованием. Шакир выполнит порученное и, конечно, хорошо выполнит. Удача, несомненно, улыбнется им.

Возбуждение переполняло Шакира вместе с осознанием собственной значимости, когда он быстро преодолел несколько последних ступенек и вошел в сад. Хаммид был доволен им! Его звезда восходила! Конечно, Хаммид протянет еще много лет, но он, Шакир, молод. Он может позволить себе ждать благоприятного случая, пока он наслаждается расположением главного евнуха. Он торопливо шел по белой гравийной дорожке к дому и, войдя внутрь, сказал невозмутимо:

— Я вернулся из дворца своего хозяина. Главный евнух Хаммид позволил гулять сегодня в саду. Твою уличную одежду принесут немедленно.

Уличное платье, к удивлению Валентины, состояло из тонких шелковых шальвар и такой же шелковой рубашки. Ей принесли туфли без задников, чтобы она не натерла ноги. Она тщательно постаралась скрыть свое возбуждение из-за того, что ей наконец-то разрешили свободно гулять в саду. Сейчас она сможет узнать расположение острова и подумать, как ей сбежать отсюда. На острове должна быть какая-то лодка, иначе как бы еще Шакир мог приехать и уехать?

Ее раздражало, что евнухи Холим и Гамза ходят следом за ней, но она снова скрыла свои чувства. Она очень удивилась, не увидев никакой лодки у причала, и спросила небрежно:

— Как Шакир добирается до дворца хозяина?

— Он подает сигнал, и за ним присылают каик, — ответил Холим.

Ее сердце оборвалось. Значит, на острове нет лодки. Как она может сбежать отсюда, если не будет лодки? Она достаточно хорошо умела плавать, но расстояние до берега было слишком большим. Со своего места, с вершины острова она видела, что пролив был испещрен опасной рябью течений. Как ей добраться до Стамбула, который едва виднелся вдали?

На какое-то мгновение ей стало очень страшно. Выхода нет? Никогда снова она не увидит Патрика? Никогда не вернется домой в Англию? Это были ужасные мысли, и в попытке успокоить себя она стала внимательно присматриваться к окружающему.

Сады были прекрасны. Мраморный дворец стоял точно посреди сада. С четырех сторон он был окружен искусственным прудом. Дорожки, посыпанные мелким белым гравием, разбегались по разным направлениям от прудов. В небольшом фруктовом саду с персиковыми и грушевыми деревьями уже были видны небольшие зеленые плоды на ветках. Вдоль некоторых дорожек росли величавые кипарисы или пахучие сосны. В садах было несколько небольших фонтанов, в которых плавали водяные лилии и золотые рыбки. Фонтаны выбрасывали воду из красивых каменных статуй.

Цветы были прекрасны. Никогда она не видела такого изобилия роз. В полном цвете были огромные кусты дамасских роз, их тяжелый, опьяняющий аромат наполнял воздух. Там были остро пахнущие розы «Золотой офир»и яркие клумбы с «Бальзамом султана», множество клумб, засаженных красными, розовыми, желтыми и белыми лилиями, которые только начали распускаться, кусты пурпурных и белых цветов, распускающихся ночью. Клумбы с душистым табаком источали пряный запах.

— Наш господин сам планировал сад, — гордо сообщила ей Гюльфем, когда они возвращались назад к дому с его блестящими прудами. — Он прекрасный садовник. Обычно высокородные господа имеют какое-нибудь ремесло, потому что то, что дарует Аллах, он может так же легко и отобрать назад. Сказано в Коране, что ничто не вечно.

Они перешли по решетчатому мостику через пруд, прошли через портик с колоннами и вошли в дом.

Их проводили в бани, и Валентину заставили снова терпеть услуги Гюльфем, Сах и Хазаде, чьи руки последнее время слишком задерживались на ее грудях и бедрах. В тот день они особенно усердствовали, как будто никогда не выполняли эту работу прежде.

Был подан ранний ужин, и Шакир настоял на том, чтобы Валентина доела все со своей тарелки, выпила свой бокал до последней капли. Свежий воздух сделал свое дело, и она погрузилась в легкий сон.

— Накш! Накш! — Она услышала, как кто-то настойчиво шепчет ее имя и открыла глаза. — Накш! Проснись! Господин сейчас придет! Шакир отправился встречать его!

Господин! Она села, протирая глаза. Это самонадеянное чудовище, который украл ее и запер в этой мерзкой шикарной тюрьме! Наконец-то она увидит его. Валентина соскочила с кровати, в то время как ее соседки распростерлись на полу, выражая тем самым крайнее почтение. В тени дверей долгую минуту неподвижно стоял мужчина. Потом он вошел в комнату с гибким изяществом большой, сытой кошки. Младшие евнухи поспешили принять его длинный белый шерстяной плащ и белый тюрбан. Они стали на колени и стащили с него сапоги, чтобы он не испачкал огромный узорчатый ковер, сняли с него парчовый жилет и кремовую шелковую рубашку. На его узких бедрах низко сидели белые панталоны, резко контрастируя с его сильно загорелым телом. Однако он был белым человеком, потому что сразу над его панталонами тянулась бледная полоска кожи цвета слоновой кости.

— Вы! — злобно прошипела Валентина.

Светлые серо-голубые глаза насмешливо смотрели на нее, и под подстриженными и завитыми темными усами сверкнула ослепительная белозубая улыбка. Он оглядывал ее дерзким оценивающим взглядом.

— Превосходно, — тихо сказал Чикала-заде-паша. Валентина вспыхнула, потому что неожиданно вспомнила о своей наготе, к которой уже привыкла. Ее длинные распущенные черные волосы взметнулись вокруг нее, когда она схватила первый подвернувшийся под руку предмет, который оказался небольшой вазой, и изо всех сил швырнула его в визиря.

Смеясь, он увернулся от летящей вазы и сказал Шакиру:

— Придержи ее. — Потом обратился к другим женщинам:

— Вы можете встать, мои маленькие цветики, и поздороваться со мной.

Гюльфем, Хазаде и Сах вскочили с криками радости и обняли своего господина и повелителя, покрывая его лицо поцелуями, обнимая его своими нежными руками, стаскивая с него панталоны и увлекая его на огромную кровать. Валентина удивленно смотрела на них. Потом евнухи схватили ее, и Шакир надел на нее наручники, обшитые бархатом. К каждому из наручников была прикреплена короткая золотая цепь. Ее подвели к стене, слева от двери, ведущей в баню. С одной стороны от двери висела шелковая драпировка, на которой была изображена влюбленная пара, сидящая в саду. С другой стороны находилась мраморная стена шириной четыре фута. В стену были вделаны два железных кольца, выкрашенных золотой краской. Когда Шакир прикрепил к ним цепи, Валентина подумала, что раньше она никогда не замечала эти кольца. Шакир стал справа от нее, голос его был тихим и зловещим:

— Я знаю тысячи разных способов причинить самую мучительную боль, Накш, и никогда не оставлять следов нигде, кроме сознания, где память о боли остается. Наш господин хочет, чтобы ты увидела его во время любовных утех и узнала, как удовлетворить его. Если ты без разрешения отведешь глаза от кровати, я получил указания наказать тебя, что доставит мне большое удовольствие. Ты поняла?

Она повернула голову и посмотрела на него, но он больно ущипнул ее за сосок.

— Ты будешь смотреть только на господина все это время, Накш, даже когда будешь отвечать мне! — сказал Шакир.

— Гадина! — яростно прошептала она. «— Когда я буду свободна, я выцарапаю тебе глаза! — Но глаз от кровати не отвела.

Чикала-заде-паша развалился на огромной кровати, окруженный тремя хорошенькими наложницами. Валентина была вынуждена признать, что он исключительно красивый мужчина. Плечи и грудь его широкие, живот плоский, а ноги длинные. Она слышала, что некоторые мусульмане выбривают волосы на теле, но к визирю это не относилось. Его грудь покрывали волосы, так же как и пах, где спокойно лежал член.

Как раз тогда, когда Валентина взглянула на эту часть его тела, Сах забралась между ног своего хозяина. Взяв его член в рот, она начала энергично ласкать его. Ей это явно нравилось. Гюльфем и Хазаде, лежа с обеих сторон от своего господина, по очереди целовали его чувственный рот, пока он играл с их круглыми, маленькими грудями, держа их в ладонях и возбуждая соски. Потом его пальцы скользнули между их бедер, лаская чувствительную мягкую кожу. Когда член визиря стал огромным, Сах подняла голову и вопросительно посмотрела на своего господина. С ласковой улыбкой он кивнул ей. Девушка приподнялась и насадила себя на этот огромный, с голубыми венами кол, твердый как слоновая кость, постанывая от непритворного удовольствия, пока ее тело принимало в себя всю длину его члена. Чикала-заде-паша пробормотал что-то неразборчивое, и немедленно Гюльфем и Хазаде встали и, тесно прижавшись к нему с каждого бока, сели на корточки так, чтобы он мог засунуть им между ног по несколько пальцев каждой руки. Вскоре чувственные крики удовольствия всех троих заполнили комнату.

Дерзкий взгляд визиря неожиданно встретился с глазами Валентины, и он улыбнулся ей медленной, понимающей улыбкой, заставив зардеться ее щеки. Она была потрясена увиденным, не веря, что один мужчина может пользовать сразу трех женщин. Он прочитал ее мысли.

— Говорят, Великий Могол Индии способен развлекаться сразу с шестью женщинами и полностью удовлетворять их, моя красавица. Девушка скакала на нем, как сейчас Сах скачет на мне. Две удовлетворяются так, как сейчас получают удовольствие Гюльфем и Хазаде. Еще две забавлялись большими пальцами на каждой ноге Могола. Последняя получала удовольствие от его умелого рта.

— Вы отвратительны, — сумела выдохнуть она. — Как вы могли сотворить такое со мной? Мой жених найдет вас, а когда он сделает это, он убьет вас, господин визирь! Если он не сделает так, султан воздаст вам должное! Я сама возьму в руки меч, который снесет с плеч вашу надменную голову!