– Замечательная работа, – спустя пару дней стоя напротив портрета моей матери, задумчиво заключила Полина после того, как потратила целых десять минут на изучение полотна. – Только ты здесь выглядишь немногим старше своего возраста. И цвет глаз у тебя не васильковый… Нет, знаешь, если присмотреться, отличия всё-таки есть. Причём значительные.

– Это не я, – непонимающе посмотрела на собеседницу я, звякнув пустыми винными бокалами о бутылку, которую только что достала из холодильника.

– Как не ты? – ещё более непонимающим взглядом одарила меня Полина.

– Это портрет моей матери, – повела бровями я.

Тот факт, что она этого не поняла с самого начала, меня отчего-то удивил. Глаза Полины расширились ещё больше.

– Ты ведь уже видела мою мать несколько раз, – решила напомнить я.

– Да, точно… Ты едва ли ни точная её копия.

– И всё же, как ты заметила, отличия видны, – я передала собеседнице бутылку с уже вставленным в её пробку штопором.

– Так зачем ты забрала себе этот портрет?

– Не знаю, – я пожала плечами. – Точно не затем, чтобы повесить над камином.

– А ты не хотела бы его продать?

– Продать? Пффф… – я одарила Полину иронической улыбкой. – Да кто его купит?

– Я.

– Ты? – мои брови мгновенно взмыли вверх. – Зачем он тебе?

– Чтобы повесить над камином.

– Ммм… Думаю, мне стоит его передать матери, – сделала ловкий манёвр я. – Так зачем ты приехала? Ты, вроде как, хотела мне что-то рассказать?

– Да, – подойдя к стулу, на котором она оставила свою сумку с документами, Полина взяла в руки чёрную папку и в следующую секунду протянула её мне.

Взяв папку в руки и раскрыв её, я заинтересованно прочла предоставленный мне документ.

– Они хотят спонсировать нас? – не отрывая взгляда от документа, решила уточнить я, на случай, если вдруг что-то неправильно понимала.

– Это официальное предложение. Его передали мне сегодня курьером, но адресовано оно на твоё имя. Некий неизвестный в Британии холдинг с регистрацией в ОАЭ.

– Вижу, – внимательно посмотрела на регистрационный номер я. – Холдинг “DaTa PaRi”. Но ведь мне предлагает спонсирование не целый холдинг, верно? Кто представляет его интересы, возглавляет эту компанию?

– Без понятия, – развела руками Полина.

– То есть очередной аноним. Ситуация повторяется, – поджав губы, захлопнула папку я. – Когда мне в последний раз назначали встречу через третье лицо, меня хотели сосватать на человеке, которого я так и не увидела. Здесь же ещё хуже. Нет никакого третьего лица, даже подписи нет… Просто курьер и непонятное название никому не известного холдинга, зарегистрированного в ОАЭ, и, судя по второй части его названия – “PaRi” – это скорее всего французы. То есть эта компания по-любому представляет интересы другой страны, не британские.

– Мы обе знаем, что ты не откажешься.

– Конечно не откажусь. Нужно хотя бы попытаться… На какое число назначена встреча?

– Пятница седьмого июля в полдень.

– Что ж, у нас в запасе есть три дня, чтобы отрепетировать правильный посыл тех слов, которые я скажу очередному недоумку, желающему предложить мне секс за деньги.

– Должно быть ты ужасно себя чувствуешь перед подобными встречами.

– Гораздо хуже я себя чувствую после. Тошнота не проходит ещё несколько часов. Но, это ведь клуб Робина, верно? А он того стоит…

Мы немного помолчали.

– Как Тен с Джоуи? – очевидно попыталась перевести тему Полина, но я этого предательски не заметила.

– Они стóят ещё больше, – выдала я, вытащив пробку из бутылки красного полусухого.

Лишь через несколько часов я поняла, что именно я сказала. Я признала вслух тот факт, что отдаю свою жизнь в жертву Тену и Джоуи. Да, Полина и сама это прекрасно понимала, но она не должна была этого услышать, тем более от меня!..

Накатившее на меня громадной волной чувство вины заставило меня эту ночь провести с мальчишками в одной комнате и даже прочитать им сказку. Вот до чего может довести неумение держать язык за зубами.

Глава 75.

Дети требовали от меня не просто времени – они пытались по максимуму выжать из меня всё отведённое мной им внимание, а такого было не так уж и много, отчего они с каждым днём старались всё сильнее и больше. В конце концов, им было по году и семь месяцев, а это тот самый возраст, когда ребёнок начинает носиться вокруг вас как угорелый, постоянно набивает себе шишки на лбу и не забывает при этом издавать страшные звуки, от которых у его слушателей порой сердце начинает заходиться тахикардией. За мной значился не один ребёнок. Их было двое, и это был полнейший треш. Сейчас я даже представить себе не могу, как мои родители могли справляться с тройняшками, с учётом того, что до нашего рождения у них уже были Энтони, Пени и Джереми.

Если бы не помощь Моны, я бы определённо сошла с ума. Не смотря на то, что с момента моего знакомства с двойняшками прошло уже больше года, я так и не смогла прикипеть к ним душой, хотя, конечно, и полюбила их. Но любила я их по-своему, особенной и точно не материнской любовью. Это была странная любовь… Мне нравилось, когда мне удавалось заставить этих двух сорванцов улыбнуться, и хотелось просто встать и выйти из комнаты, когда кто-то из них начинал плакать. Особенно тяжело моя психика воспринимала периоды, когда дети забывали о значении горшка. Уже два месяца как мы с Моной пытались приучить их справлять нужду в горшок, и хотя с конца прошлого месяца наши труды начали приносить плоды, всё равно кто-то из них мог надуть в штаны прямо посреди комнаты. Когда подобное случалось, я просто брала ребёнка на руки, с каменным лицом вымывала его, потом немо усаживала обоих детей в их кровати в знак наказания, после чего сама отправлялась в душ, где натиралась мочалкой так, будто запах детской мочи рисковал навсегда впитаться в мою кожу.

И хотя больше всего я ценила время, которое Мона проводила с детьми вне дома, отводя их в группы для развития детей до двух лет или просто гуляя с ними по парку, всё же я пыталась тоже проявлять хоть какое-то участие в их дневной жизни. Например, сегодня я сходила в магазин и обновила им гардероб. Да, Тен и Джоуи в это время были с Моной, но я ведь всё равно занималась тем, что думала о них, так что, думаю, это считается…

Как раз возвращаясь домой с пакетами, переполненными детскими вещами, я увидела, как Роберт бежит в мою сторону, перебегая дорогу в неположенном месте. Махая рукой над головой, он звал меня: “Таша!.. Эй!.. Таша!..”.

Так и не дойдя до своего дома буквально несколько метров, я остановилась на тротуаре как вкопанная. Откровенно говоря, я не знала, что думать, видя, как рослый парень несётся прямиком на меня.

Остановившись всего в паре шагов напротив меня, Роберт нагнулся и, упершись руками в колени, попытался отдышаться.

– Знаешь, а лёгкие у тебя слабые, – заметила я.

– Поэтому я и не курю… – на выдохе ответил парень и сразу же разогнулся. – Я всё придумал!

– Что? – непонимающе заглянула в глаза собеседника я.

– Ты расстроилась из-за того, что назвала меня именем своего бывшего мужа, и решила прекратить наше общение, боясь снова оговориться. Я подумал, ты можешь называть меня Барни.

– Что?! – я криво усмехнулась, явно недопоняв шутку.

– Тогда ты точно не спутаешь моё имя с его, а мне будет кому рассказать о том, что моя бывшая жена чуть не ограбила мою новую квартиру, из-за чего мне пришлось переехать на новое место и начать сожительствовать с пуделем владельца квартиры… Ну так как насчёт Барни?

– Нет уж, – я поморщила носом, но это не помогло мне сдержать улыбку, – так зовут одного из моих племянников. Давай лучше Роберта оставим.

– Ладно… – всё ещё тяжело дыша, упирался руками в бока Роберт. – Как насчёт того, чтобы встретиться сегодня в баре, за нашей стойкой?

Роберту просто было необходимо выговорится и он показывал это всем своим видом. Едва уловимо улыбнувшись, я решила согласиться, после чего мы наверняка бы пожали друг другу руки, если бы не пакеты с детскими вещами в моих руках.

Этим же вечером я узнала, что Ванесса не только преследовала Роберта после их развода, но и пыталась его обокрасть. Даже не представляю, как примерный травматолог-ортопед умудрился жениться на женщине истерического темперамента, но это вполне могло бы выжить из меня жалость, выпей я больше одной порции пива. Однако я выпила только одну, так что Роберт ограничился лишь моим понимающим взглядом и парой десятков понимающих кивков.

Некоторым людям просто необходимо, чтобы их слушали, а некоторым не так уж и важно, что слушать, лишь бы время убивалось само собой. В этом плане мы создавали собой неплохой тандем.


За это утро Полина позвонила мне трижды. Такое бывало только в те дни, когда я собиралась на встречу с очередным потенциальным спонсором, а по факту с извращенцем, и она не знала, как меня подбодрить. Сначала она, как и всегда, посоветовала мне надеть строгий чёрный костюм, что я и сделала, затем, спустя полчаса, перезвонила и сказала, чтобы я не задерживалась с этим придурком, если он вдруг начнёт сыпать мне пошлые намёки, а ещё через полчаса, когда я уже подъезжала к месту встречи, она вновь позвонила, на сей раз чтобы сказать, что будет ожидать меня у себя в мастерской сразу после того, как я освобожусь.

Я любила мастерскую Полины. Она нравилась мне вем: светлыми тонами (что было странно, с учётом того, что Полина была “предводителем” тёмных цветов); странными запахами; расклеенными на всех стенах и валяющимися где не попадя эскизами; разговорами, происходящими между ней и моделями… Естественно я согласилась приехать к ней сразу после своего освобождения.

Я явилась в назначенный день в назначенное место ровно в назначенное время. Хостес ресторана, уже не молодой мужчина с уверенным взглядом и идеально прямой осанкой, сообщил мне о том, что меня уже ожидают, после чего вызвался проводить меня к необходимому столику.