– Не слишком ли поздно для прогулок? – повысив голос, чтобы я наверняка смогла его расслышать, поинтересовался он.

– Не слишком ли поздно для торчания на рабочем месте? – отстрелялась вопросом на вопрос я и двинулась вперёд.

В свете отдалённого фонаря я смогла рассмотреть его улыбку. Интересно, что она могла означать?


– Можно сказать, что твоя ладонь в отличном состоянии, – осмотрев мою руку и протерев её быстросохнущим раствором, заключил Роберт. – Ещё некоторое время, конечно, будет чувствоваться определённый дискомфорт, но, думаю, уже к концу февраля ты об этом забудешь, а ещё через месяц следов и вовсе не должно остаться.

– А ведь порезы были внушительные, – сдвинула брови я.

– Что было, то было… Но, как видишь, для заживления тебе хватило всего лишь какой-то недели. Впрочем, ты ведь понимаешь, что тебе повезло?

– В том, что не задела вен, или в том, что шрамов не должно остаться?

– И в том, и в другом. В первом, конечно же, повезло больше… Знаешь, хотя шрамы на тебе и заживают, как на собаке, я бы тебя собакой не назвал, – прищурился Роберт.

– И на том спасибо…

– Я бы назвал тебя кошкой.

– Кошкой? – выждав секунд пять, с непониманием переспросила я.

– Что-то мне подсказывает, что у тебя девять жизней.

– Возможно и было, но осталось точно не больше одной.

Я неохотно вспомнила мгновения своих выживаний и их жёстких последствий, и по моей коже мгновенно пробежались мурашки.

– Как насчёт того, чтобы пропустить со мной по бокалу пива? Я тебе расскажу, как у меня обстоят дела с браком, ты мне расскажешь, каково это – остаться с одной-единственной жизнью.

Что ж, мне даже не пришлось предлагать.


Я отказалась пить в баре, поэтому мы приобрели по две бутылки пива каждому и, выйдя на пустынную набережную Темзы, открыли их при помощи пробок друг друга, при этом не пролив ни капли.

Роберт уже начал мне рассказывать о том, что они с женой всё-таки подали заявление на развод, так что мне оставалось только идти рядом, потягивать пиво и проявлять хотя бы незначительные попытки к поддержанию диалога, чем я и занималась:

– Но если всё так плохо, как ты говоришь, и вы не можете терпеть общества друг друга, тогда почему вы всё ещё делите одну крышу над головой? Не проще ли разъехаться?

– Не всё так просто. До того, как наш брак официально аннулируют, пройдёт далеко не пара недель…

– Я о том же. Зачем жить вместе?

– Дело в том, что эту квартиру нам подарили родители с обеих сторон.

– Оу… Раздел имущества значит. Грязное дело.

– Я бы даже сказал, что дело дрянь. Особенно с учётом того, что Ванесса намерена разделить всё вплоть до микроволновки.

– Неужели нельзя никак договориться?

– Нет уж, я не намерен отдавать ей ничего из того, что было заработано моим трудом. Более того, я считаю, что она ещё должна мне компенсировать покупку обручальных колец и свадебные расходы, которые я полностью взял на себя.

– Да, но ты ведь сам этого хотел – сделать её своей женой. Разве не так?

– Однако я не хотел, чтобы мне наставили рога, тем более спустя каких-то восемнадцать с половиной месяцев после официального заключения брака. В общем, теперь я вынужден делить с ней квартиру и вступать с ней в перепалки всякий раз, когда мы пересекаемся. Повезло, что у нас две комнаты, не считая гостиной, и каждый может находиться на своей территории вне зоны досягаемости противника. Впрочем, с остальным всё плохо. К примеру, пару дней назад она прожгла мой джемпер утюгом, а сегодня постирала мой единственный медицинский халат со своим красным лифчиком. Полдня пришлось пробыть Розовой Пантерой*, прежде чем Карла купила и привезла мне новый халат (*«Ро́зовая панте́ра» – серия короткометражных мультипликационных фильмов, выходивших на студии DePatie-Freleng в период 1964–1980 годы). Думаешь Ванесса возместит мне его стоимость? Или вернёт мне деньги за купленный мной ей полгода назад макбук? Ничего подобного. Она даже не уточнит стоимость сломанной кофемашины, подаренной мне сестрой на мой день рождения, и сломанной Ванессой за сутки перед тем, как она решила признаться мне в своих свиданиях со своим бывшим бойфрендом.

– У тебя есть сестра?

– Старше на два года, тоже разведена, имеет трёхлетнего сына от неудавшегося брака и уже год как состоит в серьёзных отношениях со своим соседом по съёмной квартире.

– Но ты ведь говорил, что у тебя нет близких людей?

– Кажется, я говорил, что их нет в Лондоне. Сестра живёт в Мидлсборо. Я сам родом оттуда.

– А как же родители?

– Развелись, когда мне было семь, правда отец умер уже спустя два года после развода, а мать умерла девять лет назад. Так что остались только я и Тесса с её сыном, да ещё пара кузенов, с которыми мы толком даже не общаемся… А у тебя? Большая семья?

– Скажем так: в этом клубе состоит достаточное количество человек, чтобы считаться семьёй, имеющей размеры выше среднего. Но я не хочу говорить о своей семье.

– Мутная тема?

– В точку.

– А что насчёт тебя?

– Что ты имеешь ввиду?

– Ну, у меня кроме сестры никого больше нет, и я развожусь со своей женой, а ты из большой семьи и-и-и?..

– И-и-и?.. – всё ещё не понимая, протянула я.

– У тебя есть бойфренд?

– Бойфренда нет, – опустила глаза я, будто пытаясь заглянуть в свою бутылку. – Вот ведь… У меня пиво почти закончилось. Зайдём за ещё одним?

В итоге мы зашли в ближайший бар и купили ещё по две бутылки каждому.


После выпитой третьей бутылки пива я почувствовала себя охмелевшей, но определила это не по ставшему более расплывчатым свету фонарей, а по своему неуверенному шагу. Мы гуляли уже второй час, и если в начале прогулки мы целиком и полностью ушли в дебри развалившегося брака Роберта, тогда уже сейчас во всю обсуждали проблему глобального потепления, периодически срываясь на чёрный юмор.

– Солнечные батареи, электромобили, использование бумажных пакетов вместо полиэтиленовых, а что насчёт нефти?

– Нефти? – Роберт приподнял брови. – Это разве не связано с солнечными батареями и ветряными мельницами? Или ты не про альтернативные источники энергии?

– Я именно об этом. Но больше всего в этой сфере меня заинтересовало аккумулирование избыточной энергии посредствам запасания её в виде потенциальной энергии гравитационного поля. Я сейчас говорю про гравитационную энергетику. Ты знал, что компания Energy Vault разработала проект гравитационной аккумулирующей электростанции, представляющей из себя подъёмный кран с шестью стрелами, электродвигатели которого работают как электрогенераторы при спуске блоков, и поставленные друг на друга блоки. Когда в электросеть поступает избыточная энергия, она тратится на поднятие блоков. А в часы-пик, при спуске блоков кранами, энергия возвращается в сеть! – я развела и хлопнула руками.

– Ещё ни разу не встречал девушку, которая после трёх бутылок пива начинает размышлять о гравитационной энергетике.

– Просто на днях натолкнулась на интересную статью, вот и… – я поморщила носом. – Я и вправду пьяна, да?

– По крайней мере недостаточно, чтобы начать обсуждать со мной принцип Парето.

– Это тот, согласно которому двадцать процентов усилий дают восемьдесят процентов результата, а остальные восемьдесят процентов усилий – лишь двадцать процентов результата.

– Именно.

– Ну и что это за взгляд? – словив на себе неоднозначный взгляд собеседника, решила уточнить я.

– Просто думаю, можно ли назвать нормальными твои познания в темах, которые обычные девушки обходят стороной.

– Обычные, нормальные… Думаю, это абстрактные понятия.

– О нет-нет-нет… Только не начинай новую философскую тему. Мне уже надоело чувствовать себя тупым не смотря на то, что за моими плечами высшее образование и профессия травматолога-ортопеда.

– Ты ещё и ортопед?

– По большей части я всё же травматолог…

– Роберт…

– Можно просто Роб.

– Что? – моё сердце ёкнуло.

– Роб – сокращённо от имени Роберт.

– Оу… – я похолодела.

Первая мысль, которая поступила в мой не только охмелевший, но и уже сонный мозг – он ни капли не похож на Роба. Два совершенно разных человека, и внешне и внутренне противоположные друг другу так же, как противоположны друг другу полюса земного шара.

От его предложения называть его “Робом” меня буквально передёрнуло, но я попыталась собраться:

– Ты не обидишься, если я предпочту полную форму твоего имени?

– Ммм… Ты ведь не думаешь, что я пытаюсь сблизиться…

– Нет-нет, я понимаю. У тебя тяжёлый период в жизни, наверняка ты даже не задумывался, чтобы… Ну ты понял. Просто…

– Что-то не так с моим именем?

– Не с твоим… Понимаешь… Кхм… Моего мужа звали Робином.

– То есть Робом?

– Да, – вдруг не найдя, куда деть свои внезапно похолодевшие руки, я положила их в передние карманы джинс.

– Значит, ты тоже была замужем? – Роберт не скрыл своего удивления. По-видимому, в его глазах я выглядела ещё более молодой, чем он, хотя он и был всего на три года старше меня. – Ты поэтому сейчас подавлена? Разрыв произошёл недавно, верно? И почему вы разошлись?

– Просто семь месяцев назад он умер…

Обычно я была едва ли ни самым скрытным человеком во всём мире. Не знаю, почему я вдруг решила поделиться с этим человеком, которого видела всего лишь третий раз в своей жизни. Может быть потому, что он поделился со мной своей трагедией?.. Или я была застигнута врасплох?.. Или выпила три бутылки пива?.. Или… Я не знаю.

– Прости, я не хотел тебя задеть, – Роберт растерянно посмотрел на свою опустевшую бутылку, потом посмотрел через правое плечо и сунул ненужную тару в рядом стоящую, переполненную урну. Он ещё раз огляделся по сторонам. – Это ведь ***-стрит?

– Да, – задумчиво сдвинула брови я, с благодарностью произведя глубокий выдох.

Он отлично вывел опасную тему в другое русло.