Да кого вообще интересует моё ДНК?! Пусть распространением генов семейства Грэхэм-Палмер занимаются Пени, Хьюи и Миша. Тем более у двух из них уже неплохо получилось справиться с этой задачей.

…На самом же деле, мне была отвратительна сама мысль о том, что мою яйцеклетку, оплодотворённую семенем Робина (то есть моего ребёнка!), может носить в себе какая-то чужая (да даже если бы родная!) женщина. Моё дитя в матке посторонней женщины!.. Для моего мировоззрения даже бесплодие было не настолько ужасно, как подобная “игра” с природой или судьбой – называть это можно как угодно…

Я не могла об этом не думать, хотя и хотела вытравить ядовитые мысли из своей головы. И всё же я знала, что Робин вернётся к этой теме, не зря же он взял с меня обещание подумать над “этим”. И я всё думала-думала-думала… Словно заведённый механизм, беспрерывный маятник, часы китайского производства подаренные мне тётей Беллой на моё десятилетие, те самые, которые постоянно перегревались и неизбежно опустошали батарейки, которые должны были служить на полвека дольше.

…Я стала пить больше снотворного. Одна таблетка уже не помогала, поэтому я откусывала половину второй, но делала это втайне от Робина, чтобы он вдруг не решил затащить меня к какому-нибудь наркологу или, что ещё хуже, к семейному психологу с нервным тиком в виде понимающего кивка.

Январь подходил к концу. Однако заметила я это только тридцатого числа, когда в час ночи на мой телефон позвонил отец. Робина не было дома из-за его задержки в футбольном клубе, но он должен был вернуться с минуты на минуту. Я испугалась, получив столь поздний звонок от родителя, с которым, до возвращения матери, слишком редко и коротко общалась, и-то только в светлое время суток. Поэтому, увидев входящий вызов от отца, моей первой мыслью стало: “Случилось что-то неладное”. Благо уже спустя считанные секунды я поняла, что всё в порядке, после чего моё сердце мгновенно вернулось к нормальному ритму. Просто этой ночью я в пятый раз в своей жизни становилась тётей. В эту самую секунду, находясь в центральном роддоме Лондона, Пени рожала своего третьего ребёнка.


Я стояла напротив окна, за которым лежал закутанный в пелёнки новорождённый младенец, и смотрела, как он вертится в прозрачном контейнере, заменяющем ему колыбель. Рядом со мной стоял отец, а мама и Руперт всё ещё находились возле отмучившейся, счастливой роженицы. Пока что я с ними не виделась, так как приехала лишь спустя пятнадцать минут после рождения ребёнка, однако от отца я узнала о том, что роды были очень лёгкими, младенец появился на свет очень быстро и был абсолютно здоров. Мальчик весом в три килограмма и четыреста пятьдесят семь грамм. Выходит, у определённого вида счастья может быть даже вес.

Пени забеременела практически одновременно со мной – я немногим позже. Если бы у меня не случился выкидыш, мой ребёнок мог бы появится на свет на пару недель позже сына Пени и Руперта…

Я оборвала себя на полумысли, чтобы не начать подсчитывать точный срок рождения ребёнка, которого у меня уже никогда не будет.

– Жасмин и Мия уехали вчера утром, – вдруг произнёс отец, прервав затянувшуюся тишину даже не осознавая, как сильно он мне в этот момент помогает. – У старшего брата Брэма большие связи, так что ни у него, ни у Миши не возникло проблем с тем, чтобы доказать суду своё право опеки над девочками.

– Знаю, мне Амелия говорила… Как она?

– Расстроена, но не подаёт вида. Говорит, что в девяносто четыре года ей остаётся надеяться лишь на то, что она ещё успеет подержать на своих руках праправнуков от Хьюи и тебя.

– Боюсь, от меня она может и не дождаться, – поджала губы я.

– Понимаю. Ваш с Робином брак ещё слишком молодой, чтобы решаться на заведение детей.

“Слышал бы твои слова Робин!” – бегущей строкой промелькнуло у меня в голове, но я, естественно, промолчала.

И всё же жаль, что этой ночью Робина не оказалось дома и он не сопроводил меня сюда. Возможно, увидев каково это – становиться родителем – он бы немного подрастерял самоуверенности в данном вопросе.

– Руперт присутствовал на родах? – решила перевести тему от себя на счастливых родителей я.

– Ты ведь его знаешь. Он на всех родах Пени присутствовал. Когда родилась Рэйчел, он вышел из родильного зала с трясущимися руками, но когда рождался Барни, он ведь чуть самостоятельно роды не принимал, помнишь?

Да, в этом был весь Руперт. Громадный бык с душой нежного котёнка. Странное сочетание брутальности и тонкости.

Услышав уверенные шаги, эхом разлетающиеся по коридору, я обернулась и увидела приближающегося к нам Руперта, голову которого покрывала синяя целлофановая шапочка, смутно напоминающая бахилы.

– Видели?! – до нас ему оставалось ещё шагов двадцать, но он не мог сдержаться и заговорил прежде, чем смог бы вступить с нами в контакт при меньшем расстоянии. – Мой малыш!.. Как тебе, Таша?! Твоя сестра просто невероятна! Пени просто умница! Она родила такого красавца! Теперь у тебя появился ещё один мегакрутой племянник! – Руперт со всей силы схватил меня за шею сзади и притянул к себе, чтобы потрепать меня по голове, что и он, и я допускали лишь в моменты эйфории, подобные этому. – Хотите подержать малыша?! – наконец выпустив меня из своей стальной хватки, смеясь спросил счастливый папаша.

– А можно? – настороженно поинтересовался отец прежде, чем я успела сообразить, о чём именно нас спрашивал Руперт.

– Конечно можно!

С этими словами Руперт свободно открыл белоснежную дверь и вошёл в комнату, в которой за стеклянной стеной лежал один-единственный младенец среди одиноко пустующих и ожидающих других младенцев прозрачных кроваток.

– То есть палата младенцев открыта? – сразу же удивилась я. – Заходи, бери и уноси?

– Палата младенцев? – усмехнулся Руперт, после чего его громадные ручищи с ювелирной ловкостью гениального скульптора вытащили из колыбели свёрток с ребёнком. – Здесь нет такого понятия, как “палата младенцев”, Таша. У тебя пятеро племянников, пора бы уже и знать, – вновь усмехнулся он, на сей раз посмотрев на меня своими огромными тёмно-синими глазами.

– А где Стелла? – вдруг поинтересовался у него отец, чем отвлёк его от моего вопроса.

– Она всё ещё с Пени. Подготавливает её ко сну… Нет, вы только посмотрите какой он сильный! Сжимает мой палец точь-в-точь как его папаша штангу…

– А какой он красивый, – усмехнулся отец.

– Ну, это у него уже в маму…

– Вы уже придумали, как его назовёте? – аккуратно взглянула на ребёнка я.

– Конечно, – уверенно заявил Руперт, бережно встряхнув ребёнка, который уже явно едва сдерживался от плача. – Если бы родилась девочка, мы бы назвали её Катарина Изабелла МакГрат. Мы с Пени решили, что первое имя дадим ребёнку по своим предпочтениям, а второе в честь дорогого человека.

Они назвали бы дочь в честь Изабеллы… Я сглотнула ком, внезапно подступивший к моему горлу.

– Вот как, – прокашлялась я. – Итак, у вас родился мальчик, и как же вы решили его назвать?

– Нам с Пени всегда нравилось имя Мартин, поэтому перед вами Мартин Джереми МакГрат.

– Вау… – я пыталась подобрать слова и одновременно не поперхнуться от щемящего чувства в грудной клетке. Пени назвала сына в честь нашего брата. Я бы так не смогла. Просто не вынесла бы ежедневно называть своего ребёнка именем, которое для меня значит гораздо больше, чем он может себе представить. А Пени смогла.

Руперт прав – моя сестра просто невероятна.

– Хочешь подержать? – вдруг обратился ко мне Руперт.

– Что?.. Я?.. Не.. – прежде, чем я успела отстраниться на достаточное от него расстояние, Руперт буквально всунул мне в руки свёрток с активно шевелящимся розовым младенцем.

– Правда он сильный? – сразу же поинтересовался отец малыша.

– Красавчик, – растерянно произнесла я, бегающим взглядом посмотрев на близстоящего дедушку ребёнка, который смотрел только на своего внука, совершенно не обращая внимания на мою панику. – Кажется он слишком сильно ёрзает…

– Ой, да не переживай, – усмехнулся в ответ Руперт, упершись руками в бока, – все дети ёрзают.

– Да, но он… Слишком сильно… – Мартин начал кряхтеть, предупреждая нас о том, что он уже готов расплакаться, отчего я вдруг начала подниматься на цыпочки и зачем-то имитировать лёгкие подпрыгивания. Не знаю, сколько бы это продолжалось, если бы в палату не вошла мама.

– Кто здесь такой краси-и-ивый, – умиляясь протянула она и, взглянув на меня, сразу же всё поняла.

Прежде, чем она предложила забрать у меня ребёнка, я уже протянула его ей.

Все дальше продолжили умиляться малышом, а я вдруг поняла, что у меня слишком сильно трясутся руки, вспотел лоб и в ушах начинает звенеть…

Незаметно выйдя из палаты, я завернула за угол и, согнувшись, уперлась ладонями в колени.

Один… Два… Три… Четыре… Пять…

Я досчитала до пятнадцати, прежде чем разогнулась и начала сжимать и разжимать внезапно онемевшие, и замёрзшие пальцы рук.

Это оказалось страшнее, чем я думала. Намного страшнее. Просто кошмар.

Глава 43.

Когда я вернулась, Робин уже был дома и ждал меня в столовой.

– Где ты была? – поинтересовался он, как только я вошла в комнату.

Мне, наверное, стоило обратить внимание на его тон, и тогда, возможно, я бы заметила, что в его вопросе витает нить подозрительности, но я чувствовала себя слишком уставшей, чтобы обращать внимание на интонации в вопросах.

– Пени родила мальчика, – сделав тяжёлый выдох, ответила я, прошагав на кухню за порцией вина из раскупоренной с прошлого вечера бутылки. – Его назовут Мартином Джереми МакГратом.

– Здорово! – Робин заметно обрадовался. А вот этого я не смогла не заметить.

Он прошагал вслед за мной на кухню.

– Да… – решила согласиться я. – Руперт всё-таки открыл салон красоты с солярием и его расширенный бизнес теперь заметно зашагал в гору. Он сможет обеспечить каждого ребёнка, которого Пени родит для него.