Полина была шокирована моими словами. Первые несколько секунд её лицо выражало именно шок, смешанный с ужасом, но эти эмоции были столь сдержаны, что казалось, будто ещё чуть-чуть, и мой слушатель взорвётся от переизбытка чувств.

Однако не взорвалась. Вместо этого Полина сделала глубокий выдох и, не отрывая от меня взгляда, произнесла:

– Оу… У вас должен был быть ребёнок…

– Угу… – я сделала глоток из своего бокала.

– Это посерьёзнее, чем просто начать жить вместе.

– Что ты имеешь ввиду?

– Робин ведь тоже порвал со своей девушкой, ты ведь в курсе?

– Да.

– У них были серьёзные отношения, первая любовь и всё такое, – Полина начала водить руками в воздухе, демонстрируя мне свои красивые тонкие пальцы. – Однако насколько бы серьёзными эти отношения не были, Робин до сих пор ни разу не жил с женщиной под одной крышей.

– Да, ты уже говорила… Но, если честно, я думала, что он сожительствовал с Флаффи.

– Ничего подобного. Снимал, правда, для неё квартиру, но сам жил в другом месте. Съехаться с девушкой для него казалось слишком серьёзным шагом. Флаффи даже не подозревала о том, что Робин собирался купить эту квартиру.

– Оу… – я сдвинула брови.

– А ты… – продолжала Полина. – У тебя уже были серьёзные отношения с серьёзным мужчиной.

– Это были не отношения.

– Ты ждала от него ребёнка, – положив руки в карманы брюк и не снимая закинутую правую ногу с левой, Полина нагнулась ко мне через стол и посмотрела мне так глубоко в глаза, что мне вдруг показалось, будто она настолько углубилась внутрь меня, что увидела всю пустоту моего испепеленного нутра, и даже нашла в нём что-то. Что-то пульсирующее под тоннами пепла, чего не могла сейчас разглядеть даже я…

– Да. – коротко ответила я, так как ответить мне больше было нечего.

– Чувствуешь эту разницу? То, что для Робина кажется серьёзным, для тебя незначительно. Вы сожительствуете, и он думает, будто это верх серьёзных отношений, даже не подозревая, что его потолок – твой пол.

– Что ты хочешь этим сказать? – я напряглась, будучи готовой бороться против любого намёка на то, что Дариан всё ещё может иметь для меня какое-то значение. Но Джорджевич вдруг совершенно неожиданно капитулировала. Отстранившись обратно на спинку стула, она вдруг начала говорить совершенно бесстрастным тоном:

– Та девушка, Флаффи, была мне не очень-то по вкусу. Блондиночке словно нравилось в Робине всё, кроме самого Робина. Его деньги, машина, слава… – Полина едва уловимо выдохнула и вновь пронзила меня своим острым соколиным взглядом. – Скажу откровенно – ты мне нравишься.

– Вот как? – я хладнокровно повела бровью. – И чем же? Вдруг мне тоже нравятся деньги, машина и слава Робина?

– Честностью нравишься. Пусть ты не честна с собой, но ты честна с Робом. Что же касается денег, машин и славы – всего этого в десятикратном размере было больше у Риордана. Раз тебе это нравилось, чего же ты с ним не осталась?

Я не хотела отвечать на этот вопрос, поэтому ловко его парировала:

– В чём же, по-твоему, я не откровенна с собой?

– Тебе лучше не знать. Поверь мне.

– С чего я должна тебе верить? Я тебя знаю всего лишь каких-то десять часов.

– Дай угадаю – людям и жизни не хватает, чтобы заполучить твоё доверие, не то что дружбу.

В ответ я лишь едва уловимо прищурилась, чтобы не признавать в открытую поразительную пронзительность своей собеседницы.

– А ты с каждой секундой нравишься мне всё больше, – скрестив руки на груди, заулыбалась идеально ровными зубами Джорджевич, и по моей коже во второй раз от контакта с этой женщиной пробежал осязаемый холодок.

Глава 31.

Мы больше не открывали вино – просто смаковали остатки в своих бокалах и вели обычный разговор. Точнее, это был монолог, так как я в который раз в своей жизни предпочла превратиться в слушателя.

Я попросила Полину рассказать мне о их с Робином семье, которой, по сути, у них не было, и как так получилось, что у этих двоих кроме них никого больше не осталось. В итоге всё оказалось немного запутанным, но лишь потому, что я была уже немного пьяна, однако я всё же справилась с выплеснутым на меня потоком информации.

Всего у отца Полины, Кирана-старшего, было двое детей: Полина и её старший брат Киран-младший, который и являлся отцом Робина. В двадцать три года Киран-старший впервые женился, причём на женщине, которая была на шесть лет старше него, однако уже спустя год его жена умерла при родах, подарив ему здорового мальчишку, которого перед своей смертью и завещала назвать Кираном-младшим. Убитый горем вдовец решился на повторный брак лишь спустя четырнадцать лет, на сей раз женившись на женщине, которая была на шесть лет младше него. Ещё через год у пары родилась дочь, которую назвали Полиной. Таким образом разница в возрасте между Кираном-младшим и Полиной составила пятнадцать лет.

Поздно рождённая дочь Кирана-старшего с младенчества поладила со своим единокровным братом, что весьма радовало их родителей. Семья была дружной и сплочённой, однако мать Полины умерла когда девушке исполнилось пятнадцать, и это сильно подкосило здоровье её отца. По факту, до совершеннолетия и даже после опеку над Полиной взял Киран-младший.

Что же касается Кирана-младшего, он, как и его отец, был дважды женат, однако, в отличие от отца, его первый брак закончился разводом, и от него у Кирана-младшего не осталось детей. Да и о каких детях могла идти речь, если этот брак распался уже спустя четыре месяца после его регистрации? Парню тогда было девятнадцать лет и едва ли он понимал, что творит. Однако не смотря на этот прискорбный опыт, а может быть даже благодаря ему, второй и последний брак Кирана-младшего оказался весьма счастливым. Он был заключён уже спустя четыре года после первого, а ещё через пять месяцев новоиспечённая миссис Робинсон разродилась прекрасным розовощёким мальчишкой, которого, собственно, и назвали Робином. Спустя девять лет жена Кирана-младшего, мать Робина, погибла при несчастном случае. Киран-младший пару-тройку лет после этой трагедии не мог прийти в себя, но затем вдруг осознал, что его молодость проходит, и так как жениться он больше не намеревался, неожиданно начал заводить себе молоденьких любовниц. Он был достаточно обеспечен, чтобы менять девушек пару-тройку раз в год и, со слов Полины, этот мужчина был весьма принципиален в данном вопросе, отчего, например, не позволял себе “совмещать” в один отрезок времени нескольких девушек одновременно.

Отношения Кирана-младшего со своим единственным сыном Робином были замечательными, оба увлекались футболом, оба любили верховую езду и рыбалку в конце лета. Когда полный здоровья Киран-младший неожиданно скончался шесть лет назад, спустя всего три месяца после своего дня рождения, это стало настоящим ударом как для Роба, так и для Полины. По факту, у них больше никого не осталось…

– А как же твоя семья? – прервала минутное молчание рассказчицы я. – Я сейчас вспоминаю… В каком-то модном журнале, может быть лет пять назад, а может и больше, я видела твоё фото с очень красивым мужчиной. Разве вы не были женаты?

Мой вопрос прозвучал точь-в-точь как вопрос Полины обо мне и Дариане, прозвучавший в этой комнате тридцатью минутами ранее. Вывод: прямолинейность ценилась нами обеими.

…Они были женаты и их брак был настолько счастливым, “насколько такое бывает только в самых прекрасных сказках”. Говоря эти слова, Полина вдруг заулыбалась, и её лицо на одно-единственное мгновение озарилось невиданным мне прежде светом, исходящим откуда-то из её глубокого внутреннего мира… Заваленного тоннами пепла…

Мужем Полины был известный композитор и звукорежиссёр Душан Йовович.

– По иронии судьбы, он был чистокровным сербом, как и моя мать, – на сей раз Полина улыбнулась как-то жёстко. – Его семья переехала во Францию, когда он был ещё ребёнком, но в итоге вновь вернулась в Сербию, однако к тому времени успевший достигнуть совершеннолетия Душан отказался от возвращения на родину. В Париже мы и познакомились…

Это невероятно, но мало того, что Полина, как и её старший брат, заключила свой первый (и на данный момент единственный) брак в девятнадцатилетнем возрасте, так она ещё и сделала это спустя неделю после знакомства со своим избранником! Да, он был старше неё на десять лет, да в свои двадцать девять он уже был не только богат, но и знаменит, о чём, впрочем, Полина узнала лишь спустя месяц после их свадьбы, однако о чём она думала, когда так опрометчиво вручала свою жизнь в руки едва знакомого мужчины?!.. Очевидно, она вообще не думала. Полина была влюблена, а я, чёрствая девчонка с камнем вместо сердца, не могла понять силы этого чувства… Сидела перед женщиной, однажды познавшей настоящую любовь, и хлопала глазами, словно слепая.

И тем не менее – я бы даже сказала “не смотря ни на что”! – этот брак оказался воистину счастливым. Правда, всё могло омрачиться тем фактом, что уже спустя три года после свадьбы пара выяснила, что у них не может быть детей – проблемы выявились со стороны Душана – однако и это не сломило силы их любви. Просто с того момента, как Полина узнала о том, что её муж бесплоден, она раз и навсегда решила для себя, что никогда не станет матерью, и это её более чем устраивало, а со временем с её решением смирился и сам Душан, перед этим продолжительное время казнящий себя за то, что связал столь прекрасную женщину “нерушимыми узами” с тем, кто не сможет подарить ей радость материнства… В общем и целом депрессивно-самобичевающий период мужа Полины прошёл только спустя год, после чего пара вновь зажила счастливо. Вот только у этой сказки не было счастливого конца, как, собственно, и во многих оригиналах общеизвестных сказок. Три года назад Душан умер. Их брак продлился двенадцать лет, пять месяцев, одну неделю и три дня…

Услышав эти цифры, я вдруг побледнела и затряслась от внутреннего страха, подкатившего к моему горлу непроглатываемым комом боли. Воспоминания о том, как я сама подсчитывала каждый день своего существования, накрыли меня с головой. От силы переживаний у меня даже на мгновение потемнело в глазах, но я вовремя надела проверенную личным временем и болью маску хладнокровия, благодаря которой Полина в итоге не смогла распознать во мне истинных эмоций. А может быть не распознала она их лишь потому, что в этот момент тонула в собственных кошмарах.