Она уже во второй раз не смогла не подчиниться мне, чем сделала очередной неосознанный шаг к черте финиша своего поражения в игре, о которой всё еще не подозревала.

Однако на следующий день, всё изменилось.


– Я бы предпочла больше не ужинать с вами, – сверля меня самоуверенным взглядом, с наигранной холодностью, произнесла Таша.

– Почему? – прищурившись, решил поинтересоваться я, хотя знал правильный ответ.

– Я просто не хочу.

Правильный ответ: “Теперь я знаю”. Если Таша всё ещё не понимала, тогда уже наверняка предчувствовала, к чему идёт дело. Ей оставалось только увидеть, что она уже не сможет выиграть эту партию.

Я спокойно реагировал на её дальнейшие отказы во всём, в чём она хотела мне отказать, чем успешно притуплял её беспокойство, обострившееся после инцидента в конюшне и последовавшего за ним ужина. В тот день девушка просто вернулась к себе домой, сопоставила все факты, переспала с этой проблемой, убедилась в том, что её беспокойство небеспочвенно, напряглась, но после снова не заметила, как в очередной раз попала под моё влияние. Какая неаккуратная…


От надрывного смеха щёки Таши начинали красиво розоветь, отчего я просто не мог остановиться: всякий раз, когда она начинала “остывать”, я напоминал ей о том, как хилый Отелло душил никудышную Дездемону или как он метался по сцене в припадке безумства, – и Таша вновь заходилась смехом. Я не хотел, чтобы она останавливалась. Хотел, чтобы завалилась на бок и не смогла встать от смеха, и мне бы пришлось поднимать её и тащить на руках до машины. Но она не предоставила мне подобного удовольствия – до машины дошла на своих двух, хотя и покачивалась из стороны в сторону.

Двадцать четвёртое июня – день, когда я впервые увидел Ташу грустной, но, почувствовав укол в области сердца, не осознал, что одной ногой ступил на хрупкую тропу своего личного проигрыша. Я был уверен в том, что она плакала этим утром, но не хотел об этом думать. Вернее, я не хотел ощущать то, что царапало поверхность моей души в момент, когда я думал о причине, которая могла бы заставить всегда холодную Ташу Палмер пролить хотя бы каплю её слёз. Таша не была из тех, кто мог прослезиться из-за брошенного котёнка или банального предменструального синдрома, и это напрягло меня ещё больше. А ещё Таша не была из тех, кто способен поделиться причиной своего расстройства. Да она скорее перережет себе вены, чем добровольно признается в причине своих слёз. Не знаю откуда, но я наверняка знал об этом.


– Я ведь говорю, что тебе лучше остаться сегодня здесь, – начал настаивать я, наблюдая за тем, как Таша, проснувшись после просмотра “Властелина колец”, заспешила к себе домой.

– То, что ты так говоришь, ещё не означает, что это непреложная истина и так действительно лучше. Спасибо за предложение, но у меня есть дом и даже комната с кроватью, и я предпочитаю проводить свои ночи лежа на своей подушке.

– Ты сонная, чтобы садиться за руль, – продолжал настаивать на своём я, когда мы зашли в прихожую, соединяющую три этажа.

– На улице прохладно, я успею проснуться, пока дойду до гаража, – остановившись произнесла явно несобирающаяся отступать Таша, после чего начала стаскивать с себя мою толстовку. – Держи, – она протянула толстовку мне, но я не собирался её забирать. Тяжело выдохнув, явно едва сдержавшись, чтобы не закатить глаза, Таша повесила толстовку на перила лестницы, ведущей вверх. – Не обижайся, но я привыкла поступать так, как считаю нужным, а не как считают это за меня, – самоуверенно твёрдо произнесла она.

– Вот как? – вздёрнул брови я. – Выходит, у нас проблема. Потому что я привык, когда мне не перечат в глупых вопросах, – я заметно ужесточил свой тон.

– Лишишь меня зарплаты? Или сразу уволишь? – с усмешкой, но без веселья в голосе, поинтересовалась наглая особа. – Для того, чтобы убедить меня что-либо делать или, что ещё сложнее, не делать, нужно обладать бо́льшей властью, нежели скипетром босса в правой руке.

– Всё гораздо проще, чем ты себе представляешь, – жестко отчеканил я, уже видя, чем закончится наш спор.

– У меня нет сегодня настроения выяснять, кто из нас круче, – взмахнула рукой Таша, после чего развернулась и сделал шаг к двери…

– Таша проснулась? – послышался голос Ирмы, заставивший Ташу обернуться. Я уже был у неё за спиной, едва не схватил её за руку, но Ирма всё испортила. От неожиданности увидеть меня за своей спиной Таша вздрогнула и попыталась отстраниться назад, но врезалась плечом в закрытую дверь. Я повернулся к Ирме, с наслаждением ощущая страх стоящей впритык ко мне оппонентки, от бравады которой, из-за одной только моей близости, не осталось и следа.

– Таша остаётся ночевать у нас, – уверенно произнёс я.

– Ничего подобного, – Таша явно старалась не выдавать своего внезапного испуга. – Меня ждут дома.

Я перевёл взгляд обратно на свою жертву и посмотрел на неё сверху вниз. Врёт?..

– О-о-о… – многозначительно протянула Ирма, заулыбавшись до ушей. – И кто же ждёт тебя дома? Ты с кем-то живёшь, да? Это парень? Дункан? – вопросы сыпались из Ирмы пригоршнями безумства. Это точно не Дункан! У Таши точно нет парня, по ней это видно.

– Какая разница? – она почему-то решила увильнуть от прямого ответа. – Мне пора…

…Её поведение этим вечером фактически стало началом конца – мне наконец надоела игра в выжидание. Я вдоволь насладился ей и теперь готов был взять от неё всё без остатка. Меня немного отвлекало от игры открытие нового салона RioR в Лондоне, но я уже подписал приговор Таше. Она была обречена, и этого для меня было достаточно, чтобы дождаться идеального момента для исполнения своего решения.

…Я не планировал брать её в тот день, но она разозлила меня своим неожиданно блестящим выигрышем в покер. Ирмы не было дома, я был на взводе, и это стечение обстоятельств в итоге оказалось не самым удачным для появившейся на пороге моей комнаты Таши. Когда я услышал её голос внизу, я специально не откликался, ожидая, пока она, по неведению, поднимается наверх. И она поднялась. Дальше я оформил всё максимально гладко – я не привык упускать моменты, особенно столь блестящие.

Когда я впился в её губы, я не думал о том, ответит она мне или откажет, мало беспокоясь о подобных мелочах, так как знал, что по-любому сейчас возьму её, даже если сначала она будет против. Когда же она ответила мне не просто взаимностью, а той же страстью на страсть, я был приятно удивлён… И не только этому. У меня ещё никогда не было такого “яркого”, “горячего”, “взрывного”, безудержного и незабываемого секса. Таша была на высоте… Неудивительно, что после случившегося моё желание по отношению к ней увеличилось вдвое.


…В итоге я получил свою сладостную победу над Ташей. А с победой приходит власть. Эту власть я не собирался ни отпускать, ни тем более передавать её никому другому. Поэтому, когда она отказалась вступать со мной в отношения, я мысленно рассмеялся во весь голос. Я уже знал, что подмял её под себя, пока она об этом только догадывалась. Вся такая сильная, холодная и гордая, она не могла принять очевидного факта – наши руки ещё не раз потянутся друг к другу, чтобы раздеть, и мы ещё не раз упадём голыми на одну постель. Сам признанный ею факт того, что ей понравился секс со мной, поставил на её репутации неприступной для меня недотроги ярко-алую печать с кричащей надписью “МОЯ”. Осталось только расписаться в акте приёма-передачи и спрятать ценный документ в сейфе, а ещё лучше – в бомбоубежище. И всё же Таша продолжала проявлять свой характер, в итоге неделю продержав оборону, прежде чем я смог закрепить печать своей подписью, повторно затащив её в постель. Повтор был неизбежен, поэтому мне было даже приятно наблюдать за тем, как она сопротивляется своей личной обречённости. Договорённость о “сексе без отношений” меня мало волновала, зато я был доволен договорённостью о том, что Таша не будет отдаваться никому кроме меня. Ненавижу, когда на мою территорию пристально смотрят, не то что посягают. Однажды ставшее моим должно навсегда моим же и остаться. Таша об этом ещё не знала, позволяя мне затаскивать её в постель всякий раз, когда я этого хотел, наивно полагая, что сможет отказаться от происходящего в любой момент. Во всяком случае, будет лучше, чтобы она продолжала думать в подобном русле как можно дольше. Зачем ей бояться последствий, которых уже не избежать?

О последствиях я отдалённо намекнул ей лишь однажды, случайно наткнувшись в её телефоне на сообщение от Дункана Наварро. Она всё ещё была уверена в том, что контроль над происходящим находится в её руках, и я не хотел в ближайшее время разрушать её воздушные замки. Я лишь слегка придавил её, немного сбив с неё спесь, однако всё ещё не желал открывать ей глаза на правду. Ещё слишком рано – пусть ещё погуляет на уже потерянной для неё свободе…

После того, как Таша ушла тем утром, я всё взвесил и пришёл к выводу о том, что мне пора узнать о ней немногим больше. Во всяком случае больше чем то, что она, оставаясь по жизни непробиваемой холодной льдиной, умопомрачительно стонет во время оргазмов.

И всё равно мне всё ещё не хотелось щёлкать пальцами, чтобы в течении пары часов получить в свои руки всю информацию о её личной жизни. Я знал, что рано или поздно сделаю Ташу целиком своей, поэтому решил не торопить события и попытаться разузнать всё более гладкими путями, чтобы потом не быть обвинённым в тоталитаризме уже признавшей своё порожение, своей девушкой. Лишние разногласия в нашем совместном будущем меня не прельщали – только их решение посредством дикого секса.

По пути в Лондон я начал непринуждённый диалог с Кристофером, в процессе которого затронул Ташу.

– Ты говорил, что давно с ней знаком? – находясь на заднем сиденье и делая вид, будто всё ещё занят просмотром документов через установленный на моих коленях лэптоп, поинтересовался я.