К середине сегодняшней репетиции я вспомнила слова Пени о том, что я должна научиться получать удовольствие от своей работы, и это мне неожиданно сильно помогло – к концу я уже едва ли сдерживала смех, наблюдая за тем, как Дездемону в десятый раз за последние пять минут пытается задушить тощий Отелло.

На сей раз после репетиции Ирме пришлось посетить занятия по французскому с миссис Ришар, после чего она уделила пять минут на то, чтобы рассказать мне о том, что Дариан отпустил её на воскресную вечеринку в честь семнадцатилетия Трейси. Если честно, после предыдущей вечеринки я бы Ирму ещё минимум полгода не отпускала на подобные мероприятия, но не я была её опекуном, так что и решать было не мне. Поэтому я с лёгкостью отодвинула от себя мысли о проявлении заботы по отношению к подростку, существование которого не должно меня волновать вне моего рабочего времени. Тем более в пятничный вечер я уже привыкла думать о стандартных планах на субботу – общение с племянницами, посещение Хьюи, поход в продуктовый магазин… Из нестандартного только свидание с Дунканом.


– У Трейси день рождения в воскресенье? – переспросила Кристофера Джина, убирая муку на верхнюю полку кухонного гарнитура. – А у твоего сына было в эту субботу. Что ж, могу поделиться с вами тем, что у моего Клинта тоже скоро день рождения. Завтра исполнится ровно семь лет с того дня, как я в муках произвела его на свет. Утром последнего дня весны, – лучезарно заулыбалась женщина.

Глядя на Джину, успешного повара и самодостаточную мать, я почему-то всегда считала её счастливым человеком, которому для полноценного счастья было достаточно кухни, на которой она проводила весь свой рабочий день, и сына, о котором она упоминала едва ли не в каждом своём рассказе. Посмотрев же сейчас на неё в очередной раз, я лишь убедилась в правоте своих мыслей, сделав окончательный вывод о том, что Джина звёзд с неба не хватает. Её счастье – работа и сын. Для меня подобного было бы катастрофически мало, а ей хватало.

…Откуда мне было знать, что это вымученное счастье?

Джина.


Мне едва исполнилось двадцать три, когда я родила Клинта, в тайне от его отца – сообщать ему о наличии сына я не собиралась тогда и не собираюсь в будущем. Впрочем, когда Клинт дорастёт до возраста взбалмошного подростка, в котором сейчас пребывает Ирма Риордан, я не стану скрывать от него правду. Мы с его отцом провстречались немногим больше года, после чего расстались из-за его измены. Я тогда была поглощена работой в ресторане, из-за чего даже не сразу заметила, что он нашёл себе замену в виде эксцентричной белокурой женщины, о которой я толком ничего так и не узнала. В момент же, когда выяснилось, что я нахожусь на третьем месяце беременности, эти двое уже успели заключить брак. Вот так вот просто и быстро – один месяц спали за моей спиной, ещё спустя два месяца после своего разоблачения объявили о помолвке и ещё спустя один месяц сыграли пышную свадьбу. Должно быть, это любовь, потому как со мной ещё никто не хотел расписываться уже спустя пару месяцев сексуальных отношений. Хотя, если хорошенько подумать, после рождения Клинта у меня в жизни и секса-то толком практически не осталось. Один-два раза в год, и-то если очень крупно повезёт отвлечься на пару секунд от работы и времяпровождения с сыном. Отец же Клинта до сих пор женат на той блондинке, от которой имеет двух дочерей пяти и трёх лет. Он со своей семьёй уже семь лет как живет в Китае – уехал туда на год по работе и, впоследствии, остался там навсегда, что было мне только на руку – благодаря этому скрывать существование Клинта для меня было проще, чем отобрать конфетку у младенца.

Когда Клинту исполнилось два года, я буквально вырвала зубами свой джек-пот – получила место в ресторане с тремя звёздами Мишлен, в котором следующие пять лет едва ли не круглосуточно трудилась сквозь кровь и пот. Полгода назад хозяин ресторана решил “перевезти” его в Египет, так как сам уже год как проживал в стране солнца. Когда ты молодая мать-одиночка, ты не можешь просто взять и перебраться не то что на другой континент, но даже в другой город. Ты должна думать о сыне, о его успеваемости в школе, его друзьях и медицинской страховке…

Естественно я осталась в Лондоне и первое время не могла думать ни о чём, кроме как о том, какое золотое место потеряла. К Риорданам же я попала совершенно случайно – как и Ташу, меня порекомендовали. Моя бывшая соседка, работающая тогда няней Ирмы, посоветовала мою кандидатуру, но помимо меня на это место было ещё четыре кандидата – трое мужчин и одна женщина. Риордану тогда больше понравилась моя кухня, так что уже к Рождеству я официально состояла у него на службе.

Да, после “Мешлена” это было что-то новенькое, но не прошло и месяца, как я осознала, что это для меня в тысячу раз лучше, чем то, что я имела прежде. В самом начале наниматель поинтересовался моей личной жизнью, узнал сколько я зарабатывала на предыдущем месте, а на следующий день сообщил мне о том, что я принята на работу и что моя заработная плата выросла на сто пятьдесят фунтов. Я стала просыпаться на час позже, после работы у меня появилось время на общение с сыном, и я постепенно начала привыкать к тому, что у меня есть полноценные выходные. В отличие от ресторана, здесь не было хаоса, сверхурочной работы и начальника, который нависал бы над моей душой высокомерным гением.

Теперь единственное, чего я боялась – это потерять место в доме Риордана. Тем более на фоне того, что он пообещал мне выдать на грядущие Рождественские каникулы полноценный оплачиваемый отпуск, которого у меня не было со школьных лет, если не учитывать пару больничных.

Даже не представляю, как мы с Клинтом проведём эти каникулы…

Кажется, работая до потери пульса, чтобы оплачивать счета и наше с сыном пропитание, я разучилась попросту мечтать.


***

Уже подъезжая к дому, я нутром почувствовала, что что-то здесь не так.

Не успела я переступить порог, как перед моими глазами возникли горы из картонных коробок. Так в очередной раз выяснилось, что моё нутро меня не подводит.

– Что здесь происходит? – настороженно поинтересовалась я, положив ключи на журнальный стол.

– Таша! – почему-то восторженно воскликнула Нат, выглянув из кладовой, которая у нас всегда была забита коробками с каким-то старым барахлом, принадлежавшим хозяевам дома. – Мы с Коко проводим перепланировку.

– С Коко? – удивлённо вздёрнула брови я.

– Таша! – внезапно вынырнуло лицо Коко откуда-то из кладовой. – Мы уже почти закончили. Осталось только коробки на чердак перенести.

– Да, давай, переодевайся и помоги нам, – воодушевлённо добавила Нат, переступая через гору из коробок помельче.

Пока Коко вновь занырнула в кладовую, я оттащила Нат к себе в комнату.

– Мы будем с ней жить?! – многозначительно вздёрнула брови я, произнеся свой вопрос удивлённым шепотом.

– Чему ты удивляешься? Ты ведь сама всё организовала.

– Вчера ты не так сильно была воодушевлена… Подожди, что значит – я сама всё организовала?

– Ты договорилась с Коко о двадцатипроцентной скидке за арендную плату для каждой из нас, при условии, что мы согласимся делить с ней крышу над головой. Двадцать процентов, Таша – естественно я воодушевлена!

Я реально выторговала у Коко двадцать процентов?! Сосредоточившись на несколько секунд, я начала припоминать… Хм, точно. Это была я, а не Нат. Что ж… Смело.

…Уже спустя пять минут я перетаскивала коробки разных размеров и весовых категорий на чердак, заставляя ещё один его пыльный угол. Нат была права – двадцатипроцентная скидка действительно воодушевляет. Втроём мы справились с нагромождением коробок за каких-то пятнадцать минут, после чего уселись за кухонным столом, чтобы перевести дыхание и сделать пару глотков воды.

– Не смотря на то, что мы нашли раскладушку с матрасом и в кладовой откопался этот дряхлый платяной шкаф, больше всего тебе повезло с тем, что в каморке оказалось окно, – усмехнулась Нат, обратившись к Коко. Около десяти минут назад мы с Коко перешли на “ты” – так было проще и нам, и ей. – Да, оно крохотное, но оно есть, – продолжала рыжеволосая. – Если бы мне пришлось спать в комнате без единого окна, у меня бы, наверное, в скором времени развилась клаустрофобия.

– То есть не от того, что комната размером три на два метра, а от того, что в ней нет окна? – криво усмехнулась я.

– Ох, девочки, за свои шестьдесят лет мне и не в таких условиях приходилось спать. Едва ли меня можно запугать какой-то кладовкой, после моего двухнедельного проживания в коридоре дома своей первой свекрови. Поверьте мне – это было ужасно.

– Да уж, – одновременно произнесли и поморщили носами мы с Нат.


Коко хотела нас приятно удивить, приготовив нам на ужин чего-нибудь вкусненького, но так как у нас в холодильнике мышь повесилась, мы с Нат так и остались на стадии удивления тому, что Коко в принципе решила приготовить для нас ужин.

Устав от переноса тяжёлых коробок, мы втроём, в полном молчании, поедали омлет с ломтиками сливочного сыра. Молчание никого из нас не напрягало – нам просто хотелось поесть и разойтись по своим комнатам. Хотя, может быть, уединиться хотелось только мне.

Нашу идиллию нарушил внезапный железный лязг, раздавшийся со стороны гаража Миши. Не прошло и нескольких секунд, как громкие, наполненные дурманым весельем голоса прорвались из улицы на нашу кухню сквозь открытую форточку. По моей коже машинально пробежали мурашки. Подсознание уже наизусть выучило значение любых резких звуков, исходящих со стороны родительского дома – либо Элизабет воевала с Ширли, либо Миша встречалась со своей компанией токсикоманов и алкоголиков, состоящей из пяти человек.