В то время как я смотрела на него, он смотрел сквозь меня, что дало мне понять, что он не хочет, чтобы кто-то из рядом стоящих узнал, что я как-то связана с ним и тем более с его мутным прошлым. И всё же ему нужно было сдвинуться со своего места прежде, чем я сделала бы ещё один шаг в его сторону.

По-видимому он не мог позволить себе рисковать, поэтому уже спустя несколько секунд он кивнул мне головой, указывая в сторону белёсой барной стойки, подсвеченной неоново-голубым светом, режущим глаза. Ради этого разговора мне пришлось сутки продержаться без травки, клея и алкоголя, отчего сейчас мои глаза буквально пылали огнём, а иссушенный язык превратился в наждак. Мне определённо срочно нужно было выпить.

– Миша, – присев напротив меня на барный стул, одними шипящими звуками произнёс моё имя Энтони, словно знал язык змееустов. – Естественно Миша… Таша бы себя так не разбила. Она бы землю горстями ела, но не стала бы тряпкой. Но ты ведь не Таша, верно? – он врезался в меня взглядом, после чего, не смотря на бармена, добавил. – Нам Лонг-Айленд Айс Ти, пожалуйста. Самый дорогой коктейль в меню. Я угощаю, – заговорчески дёрнул правой бровью парень.

– Сколько тебе лет? – прищурилась я. – Тридцать, если я не ошибаюсь…

– А вот тебе, должно быть, двадцать три, но выглядишь ты точно не на свой возраст, – вновь криво ухмыльнулся белобрысый. – И всё же ты каким-то образом всё ещё не растеряла намёков на свою красоту, щедро подаренную тебе природой. Вы, тройняшки, всегда были самыми красивыми детьми в нашем детском саду, который родители громко окрестили семьёй. Должно быть Таша сейчас та ещё красавица. Она в самом соку своей молодости, полна жизненных сил и энергии, как всегда холодная и головокружительно симпатичная, – Энтони продолжал расхваливать ненавистную им Ташу, в явной попытке ужалить меня моим портретом на её фоне. – М-м-м… Да, Таша действительно могла бы далеко пойти в модельном бизнесе со своими-то внешними данными.

– В отличие от тебя, – сделав вид, будто не обратила внимания на поставленный передо мной барменом коктейль, жёстко ответила я, стараясь мысленно потушить внезапно разлившийся в горле пожар. – Ты ведь поэтому сделал несколько пластический операций? Внешне-то ты пошёл в нашего прадеда по материнской линии, если я не ошибаюсь. М-м-мда-а-а, не повезло тебе с красотой.

– Зато тебе повезло, но что с того? Где ты и где я? У меня квартира в центре Лондона – у тебя отцовский гараж в захолустье, я пью самые дорогие коктейли – ты давишься помойным пойлом, я тусуюсь в высших кругах – ты проводишь время с кучкой таких же неудачников-наркоманов, как и ты сама. Не стесняйся, я угощаю, – отпив из своего бокала, Фабулус кивнул на бокал, поставленный барменом напротив меня. – Молчишь… Ах да, ты ведь не Таша. Таша бы мне нос разбила ещё до того, как я заговорил, и мне пришлось бы снова тратиться на пластику, но мы ведь оба знаем, что ты не она. Тебе далеко до неё, верно? Ты привыкла к унижениям. Для тебя это норма.

– Как и для тебя, – сжимая до боли кулаки на своих дрожащих коленях, выдавила я.

– Оу, ты о моём видеоблоге? Думаешь меня им пристыдить? Ошибка, – вдруг засмеялся голосом вздорной истерички парень. – Этот блог ежедневно приносит мне славу и деньги. Много, очень много денег, – повёл пальцами у меня перед глазами Энтони, словно общался с слабоумной. – Как тебе объяснить? Ах да… Я могу купить столько героина, сколько ты в себя впихнуть не сможешь за всю свою жалкую жизнь.

– Я уже давно не колюсь, – моё горло всё ещё жгло от жажды, но сильнее в моих висках пульсировало бурлящее желание врезать собеседнику по физиономии, однако так как я до сих пор не подошла к главному вопросу нашего диалога, я из последних сил пыталась удержаться от соблазна.

– Ну тогда алкоголь, травка, клей или чем ты там ещё себя травишь? Я всё это могу получить в одночасье, если только захочу.

– Брось, Энтони, тебя это не интересует, – криво ухмыльнулась я. – Всё, что тебя интересует, видит весь мир, просматривая твой тошнотворный видеоблог.

С лица Энтони мгновенно соскользнула его самодовольная ухмылка. Да, я не была Ташей, но и от меня он когда-то мог получить по заслугам. Не уверена, что я и сейчас на это способна, но…

– Ты должно быть забыла, – желваки у точёных скул моего собеседника так и заходили в разные стороны, – меня больше так не зовут. Моё имя Фабулус.

Надо же. Его собственное имя задевало его даже больше, чем собственная ничтожность или мои попытки на неё указать. Что ж, если это и есть его слабость, пусть она будет моим оружием.

– Твоё имя Энтони, идиот, – криво ухмыльнулась я, после чего поняла, что его и вправду передёргивает от звучания собственного имени. – Твой псевдоним гремит на весь Лондон, верно? Но это лишь псевдоним. Давно ты смотрел в свой паспорт?

– А ты давно смотрела в зеркало? – сделав глоток из своего бокала, скривился он. – Или ты предпочитаешь смотреться в Ташу. Такой, должно быть, приятнее видеть себя, – мы определённо пытались ужалить друг друга побольнее и у нас обоих это определённо получалось.

– Энтони… – вновь криво усмехнулась я, видя, как этот придурок всякий раз встряхивает своими костлявыми плечами, словно желая сбросить тяжесть своего настоящего имени со своего горба.

– Довольно, – резко оборвал меня Фабулус. – Ты ведь побираться сюда пришла, верно? Хочешь меня о чём-то просить… Нужны наркотики, травка, порция виски покрепче?

– Брось, – продолжала криво ухмыляться я. – Я никогда к тебе не обращалась за подобным. У меня есть поставщики понадёжнее.

– Верно, ты меня никогда ни о чём подобном не просила, да и вообще уже лет десять как не обращалась ко мне за помощью. Я говорю это для того, чтобы ты осознавала, как сильно ты сейчас будешь наступать себе на горло, обращаясь ко мне с просьбой. Я вижу, что тебе что-то нужно. Ну же, набери в лёгкие побольше воздуха, попроси меня, – самодовольно ухмыльнулся парень.

Я застыла, но только на секунду. Похвастаться гордостью я давно уже не могла, в отличие от Таши, не потерявшей своей цены. Он прав. Они все правы. Я – не Таша.

– Моей дочери срочно нужна операция, которую могут провести только в Берлине, – на одном выдохе произнесла я. Энтони застыл, но так же как и я, лишь на мгновение.

– Дай угадаю, – вдруг изменился в лице он. – Нужны деньги?

Он перевёл на меня свой неожиданно серьёзный взгляд. На секунду, лишь на секунду мне показалось, что он поможет, и именно эта секунда в итоге стала для меня проигрышем.

– Пф-ф-ф… Да ла-а-адно! – брызнул смехом белобрысый. – Ты ведь не думала, что я брошусь спасать какую-то соплячку, даже если бы ты вдруг начала взывать к нашим родственным связям, называя её моей племянницей? И всё же, я могу тебе помочь, – продолжал нагло скалить неестественно белые зубы Энтони. – Нет, действительно, я могу тебе помочь. Хотя я поражён тому, что ты вызвалась на столь сомнительные сборы средств. Тебе-то твои дети не нужны, я ведь знаю это так же хорошо, как и ты сама. Так чего же ты вдруг взвилась, неблагополучная мать? Даже устроилась дворником… Не смотри на меня так – я многое знаю о вашей семье. Слухами мир полнится, а с учётом того образа жизни, который вы все ведёте в своём дряхлом городишке, эти слухи настолько яркие, что от них даже смердит. Так о чём это я?.. Ах да, я всё-таки могу тебе помочь, – он залпом выпил свой коктейль, после чего повернулся ко мне всем своим тощим телом. – По-братски могу подогнать тебе подработку. Я тут, знаешь ли, по-совместительству иногда сутинёрством занимаюсь. Проституция всегда хорошо оплачивалась. Правда на тебе только кожа да кости, но я могу предложить тебе парочку непривередливых особей мужского пола. Если будешь хорошо работать, начнёшь жирнее питаться и, может, через месяц-другой на твоей костлявой грудной клетке появится что-то хотя бы отдалённо напоминающее роскошную грудь Таши.

– Фабулус, значит? – невозмутимо начала я, что заставило Энтони заткнуться и замереть с его кривой улыбкой на лице. – Идиот, родители дали тебе имя Энтони, а не Фабулус!!! – прокричала я так громко, насколько это только могли позволить мои пылающие жаром лёгкие. Я даже перекричала музыку, отчего на нас уставилось с пару десятков танцующих рядом гомосексуалистов.

Прежде, чем Энтони осознал, что я прокричала его имя вслух, я схватила свой под завязку полный бокал с коктейлем, который всё это время неистово жаждала влить себе в глотку, и выплеснула ему в лицо всё его содержимое вместе с лимоном. Ещё несколько секунд упиваясь самоуважением, которое, как я до сих пор считала, осталось только у Таши, я спрыгнула с барного стула и со всей силы двинула этому уроду прямо в челюсть.

В итоге охранники вытолкали меня на задворки клуба, после чего ещё несколько раз достаточно больно ударили меня в живот и случайно двинули в челюсть.

Уже возвращаясь ночью домой на электричке, я, словно сумасшедшая, бесстыдно улыбалась самой себе разбитыми губами, совершенно не обращая внимания на других пассажиров. По той же причине я улыбалась и при разговоре с Ташей об Энтони. Я врезала ему, врезала со всей силы, и он корчился на белой половой плитке с размажжёным в кровь носом.

Я ударила его так, как могла его бить только она.

Только она…

На сей раз я не отстала от неё. Врезав Энтони, я нагнала её силой своего удара и его результатом в виде лужи крови на белоснежной половой плитке. И тем не менее это не могло остановить меня от того, чтобы затем напиться в хлам и, лёжа в центре города под клумбой, громко смеяться звёздам у себя над головой, до тех пор, пока меня не забрал в участок шериф Иден, после чего отец отволок моё обмякшее тело в гараж, который я называла своим домом…

Мной брезговали все, но так, как брезговала собой я, мной не мог брезговать ни один из них. Просто не был способен.