– Не может быть, чтобы ты была настолько скучной, – снова ухмыльнулась Ирма, забросив при этом в рот ломтик чипсов.

Тяжело выдохнув, я машинально перевела взгляд на Дариана, по-видимому рассчитывая хотя бы от него услышать что-нибудь более-менее толковое.

– Какие у вас места? – вопросительно приподнял брови Риордан.

– Вроде бы центр третьего ряда, – без задних мыслей ответила я.

– У нас центр пятого, верно? – Ирма заглянула в билеты, которые Дариан держал в руках, и это был едва ли не лучший момент для того, чтобы сбежать от этой парочки.

– Ладно, мне пора, – сделав ловкий обход Ирмы сбоку, отозвалась я. – Приятного вам сеанса…

И зачем только я назвала им свой ряд? Возможно, не зная моего расположения, они бы и не вычислили меня в переполненном зале на сто пятьдесят мест. Хотя это врядли.


Я была права – зная о том, что в паре метров у меня за спиной расположились Риорданы, совершенно расслабиться мне так и не удалось, чего я так до конца и не поняла, ведь обычно мне было плевать на мелочи, вроде случайных встреч. И всё же я всем своим существом чувствовала, как мой затылок кто-то сверлит настойчивым, твёрдым, словно ледобур, взглядом.

В итоге отстраниться от реальности удалось лишь в момент, когда главный герой фильма вычислил преступника среди своих друзей и прострелил колёса его автомобиля. До конца фильма оставалось всего каких-то тридцать минут, весь попкорн был съеден и лимонад выпит, что, наверняка, повлияло на притупление моего осязания Риорданов. Странно, но Кристофера их присутствие беспокоило гораздо меньше, что меня немного дёргало – кажется, я неосознанно подозревала Криса в похищении моего хладнокровия.

– Они, как и мы, просто пришли на премьеру, – говорил он, перед началом сеанса устанавливая между нашими креслами попкорн. – Забей, сегодня мы просто зрители в кинотеатре, а не начальники и служащие.

Что ж, меня эти слова немного подбодрили, но всё же мне, почему-то, было не по себе от того только факта, что Риорданы увидели меня в компании Кристофера. Будь это любой другой человек, возможно я бы не так дёргалась, но тот факт, что наш поход с Крисом в кино могут растолковать как служебную интрижку, меня действительно напрягал. Больше меня напрягал только тот факт, что меня внезапно начало заботить чужое мнение обо мне и моей личной жизни. Как я уже говорила, обычно мне было плевать на подобные мелочи, поэтому когда у меня случались “звоночки” о чужом мнении, я почти сразу начинала злиться на себя за то, что уделяю своё внимание на подобные глупости.

В итоге мне всё же получилось расслабиться, но после окончания фильма у меня всё равно остался неприятный осадок. Словно я хотела получить от этой киноленты большего экшена, хотя на самом деле я всего лишь хотела расслабиться больше, чем в итоге смогла себе это позволить.

Мы вышли из кинотеатра в начале десятого и практически сразу распрощались друг с другом, даже не успев обсудить фильм – Кристофер спешил забрать Маверика у знакомой, на которую он его повесил этим вечером, а мне ещё нужно было заехать к Роканере.


18:55 (Роканера):

«Заедешь ко мне? Сегодня и завтра я свободна с 22.00».


Мы с Роканерой общались крайне редко. В конце концов мы ведь были друг другу никем, если не учитывать того факта, что она являлась дочерью женщины, с которой сожительствовал мой дядя Генри. И всё же, встретившись за всё время не больше пяти раз, мы нашли общий язык быстрее, чем обе могли бы это сделать с любыми другими незнакомцами. Наверное так случилось потому, что у нас было по меньшей мере два общих поведенческих пункта – прямолинейность и неприязнь к Элизабет и Хлое. Не смотря на то, что Роканера была для них дочерью и сестрой, она испытывала к этим двум женщинам едва ли не аналогичное моему чувство неприязни. Вот только мне было легче – я ведь не состояла с ними в родственных связях, которыми, к сожалению, в противовес была обременена с Энтони. Я бы многое отдала, чтобы стриптизёрша Роканера в этом плане поменялась местами с Энтони, который отлично приноровился зарабатывать тем, о существовании чего Роканера лишь смутно подозревает, но данная рокировка*, к моему великому сожалению, была невозможной (*В шахматной игре: одновременный ход королём и ладьёй, при котором ладья придвигается к королю, а король ставится рядом по другую её сторону).

Роканера снимала квартиру в одной из тех многоэтажек в Актоне*, которые выглядели так, будто их построили за три века до появления самого Лондона (*Район на западе Лондонa). И всё же у этих домов был один весомый и неоспоримый плюс – аренда квадратных метров в них обходилась достаточно дёшево, отчего я, в своё время, едва не сняла квартиру в паре кварталов от Роканеры, но вовремя отыскала вариант получше и поближе к центру. С тех пор ещё не прошло и года, но кажется, будто миновала целая вечность.

Поднявшись на третий этаж, минуя грязные лестничные площадки, я остановилась напротив непробиваемой железной двери и трижды позвонила в квартиру под номером двадцать пять. Спустя пятнадцать секунд по ту сторону двери послышалось шевеление, после чего дверь передо мной наконец раскрылась. На пороге стоял Элайджа – десятилетний сын Роканеры.

– Ждал моего прихода? – улыбнувшись, вытащила из кармана джинс руку я, чтобы пожать руку мальчишки.

– Мать предупредила, что ты можешь прийти, – как можно крепче сжал в ответ мою руку Элайджа, пропуская меня внутрь квартиры. – Она будет дома не раньше десяти.

– Что ж, значит у нас есть минимум двадцать минут. Чем займёмся?

Глава 24.


Роканера пришла ровно в десять, как раз в момент, когда мы с Элайджей заканчивали расставлять тарелки из посудомоечной машины. Уже несколько лет она снимала эту квартирку, состоящую из двух микроскопических комнат, совмещённого санузла и невероятно миниатюрной кухни. Я здесь уже бывала однажды, от нечего делать решив принять приглашение на чай. Собственно, я и сейчас здесь находилась по той же причине.

– Долго меня ждала? – снимая с ног лабутены с замысловатым каблуком, поинтересовалась Роканера. Ей было двадцать шесть, она обладала невероятным пятым размером груди, длинными ногами (её рост составлял сто восемьдесят сантиметров) и длинными волосами, выкрашенными в пшеничный блонд.

Как только Роканера выпрыгнула из лабутенов и разогнулась, я смогла рассмотреть её получше: мини-платье из серебристых пайеток с невообразимо глубоким декольте, поверх которого красовалась накидка из кислотно-розовых перьев. В подобном образе я, естественно, могла её представить, будучи осведомлённой о роде её деятельности, но в реальности видела впервые.

– Оу, Таша, ты уже здесь… Пошли со мной, – прошагав быстрым шагом в крохотную гостиную, пригласила меня блондинка, но когда я пошла за ней, она скрылась за дверями своей спальни и уже оттуда, переодеваясь, выкрикивала мне общие фразы. – Как у тебя дела? Мать говорит, что ты нашла новую работу. Ты ведь знаешь, что я с ней не общаюсь больше одного раза в месяц, чтобы лишний раз не травмировать свой мозг, а вчера был именно тот раз… Я уже переоделась, можешь заходить.

Мне трудно было поверить в то, что за двадцать секунд возможно так быстро переодеться, но Роканера с этим действительно справилась – зайдя в спальню, я застала её в коротких шортах и безразмерной футболке-балахоне.

– Вот, держи, – отойдя от прикроватной тумбочки и подойдя ко мне впритык, протянула бумажный свёрток блондинка.

– Что это? – непонимающе посмотрела на собеседницу я, после чего она буквально засунула свёрток неизвестного происхождения мне в руки.

– Здесь пять тысяч долларов. Не смотри на меня так, я точно не благодетельница. У меня на руках ещё сутки назад были гораздо большие деньги и сейчас я лишь отдаю тебе то, что от них осталось. Будь я добросердечной или хотя бы щедрой, я бы отдала все свои деньги на операцию малышки, но я не такова, о чём часто жалею. Я копила эти деньги девять лет. Мне надоело протирать собой шест и отталкивать от себя недоумков, путающих стриптизёршу с проституткой… Сегодня был мой последний рабочий день. Я сняла в аренду помещение в относительной близости к центру. Открываю свой стриптиз-клуб. В конце-концов это то, в чём я отлично разбираюсь. И я сейчас говорю не о шесте, а о руководстве. Помещение раньше сдавалось под клуб, так что оборудовать его должным образом не составит особого труда и не займёт дольше недели. Плюс ко всему у меня уже есть пять девчонок-танцовщиц, остальных наберу по объявлению в интернете.

– Ты уверена, что хочешь отдать мне эти деньги? – заглянула в глаза собеседницы я. – Всё-таки ты работала на них как шахтёр.

– Хах! – широко заулыбалась блондинка. – Я подсчитала свои расходы и поняла, что эти пять тысяч останутся у меня на руках даже с учётом оборудования помещения, так что… Пусть твоя племянница будет здорова.

Блондинка положила на моё левое плечо свою крепкую руку, и я проделала то же самое с её правым плечом. Роканера была не только выше, но и крупнее меня, и в её руках, привыкших к шесту, чувствовалась неподдельная сила.

Уже спустя час мы сидели на кухне и распивали пиво, пока Элайджа, в компании со своим отцом, играл в приставку в гостиной.

– Я сказала ей, что проиграть бой ещё не значит проиграть войну, и что главная роль в школьном театре ничего не стоит в сравнении с той ролью, которую она играет в жизни, но, кажется, Ирма не из тех, кто способен согласиться с подобными мыслями прежде, чем выцарапает сопернице глаза.

– А в чём смысл? – отодвинув опустевшую банку пива в сторону, Роканера выпустила струйку дыма, источником которой была длинная женская сигарета с ментолом. Минутой ранее я потушила такую же сигарету уже после первых трёх затяжек, явно чувствуя, что она мне “не заходит”. Либо я вдруг разучилась курить, либо ментол не для меня. Скорее всего второй вариант. – Он нанял тебя для того, чтобы ты присматривала за девчонкой? Но в чём смысл? Она проблемная?