– И что ты хочешь с этим делать? – вдруг спросил он.

– Не знаю, – продолжала резать правду я и, чтобы остановиться, сразу же прикусила нижнюю губу.

– Как не знаешь?! У нас будет ребёнок! – счастливо воскликнул Дариан, неожиданно аккуратно сжав мои плечи.

– Ты сам говорил, что тебе сложно исполнять родительскую роль, – я резко отстранила его руки, – сам недоумевал, какой из тебя может быть родитель.

– Когда я подобное говорил? – он впился в меня удивлённым взглядом.

– Когда мы разговаривали об Ирме… Помнишь… – по моим щекам начали скатываться крупные слёзы, и я начинала хлюпать носом, из-за чего злилась ещё больше.

– Таша, ты станешь матерью моего ребёнка, – он продолжал попытки притупить мою бдительность своим нежно-бархатным тоном.

– Это только мой ребёнок, и мне решать, что с ним делать!

– Нет, дорогая, это наш ребёнок, и ты с ним ничего не сделаешь, – Дариан взмахнул перед моим носом указательным пальцем.

– Ты думаешь, что это только твой ребёнок! – я машинально приложила руку к низу своего живота, что неожиданно не ускользнуло от его взгляда. Он выпрямился.

– Ты не можешь знать, что я думаю.

– Я знаю!..

– Нет, не знаешь, – начинал заводиться он.

– Я знаю!..

– Ничего ты не знаешь…

– Знаю!.. – я попыталась ударить его в грудь, но он схватил меня за предплечье.

– Не знаешь!.. – встряхнув мою руку, выпалил Дариан.

– Я знаю, слышишь? Знаю-знаю-знаю… – я пыталась его ударить, но он слишком крепко меня держал, отчего со стороны могло показаться, будто он меня трясёт, а не я его дёргаю.

Не выдержав, Дариан всё-таки встряхнул меня, наверное для того, чтобы я успокоилась.

– Ну и что ты знаешь?! О чём я думаю? – он повторно с силой встряхнул меня, хотя и не впивался пальцами с болью в мои плечи, как это было прежде. Почему?.. – О чём же я думаю, глядя на тебя, скажи!

– Думаешь, ты выше других?! – начала цитировать его же я, но он понял это лишь после того, как я продолжила говорить. – Ты всего лишь проститутка, стóящая дороже остальных лишь потому, что умеешь продавать своё красивое личико и гибкое тело! – глаза Дариана расширялись с каждым сказанным мной словом.

Он застыл. Прошли секунды, как вдруг, пригнувшись к моему лицу, он буквально прокричал в меня:

– Да я люблю тебя, дура!!!

Прежде он никогда напрямую не говорил мне не то что о том, что любит меня, но даже о том, что может быть просто влюблён в меня. От услышанного к моему горлу подступил ком колющей боли.

– Выметайся! – неожиданно громко потребовала я, после чего резко врезалась руками в его грудь, на сей раз заставив его сделать полшага назад.

Воспользовавшись появившимся между нами сантиметром, я проскользнула в него и, резко захлопнув за своей спиной дверь спальни, начала кричать через неё. – Проваливай отсюда!.. Проваливай-проваливай-проваливай!..

Кажется, у меня случилась истерика. Неожиданно я поняла, что, прислонившись спиной к двери, постепенно сползаю вниз, и слышу собственные громкие всхлипы. До такого состояния меня не доводило ещё ничто. Никто.

Дариан.


Я уже хотел выбить дверь её спальни к хренам, когда услышал, как входная дверь распахнулась. В гостиную вошла рыжеволосая девушка, имя которой я вспоминал ещё несколько секунд, прежде чем наброситься на неё, после чего меня вдруг озарило информацией о том, что её зовут мужским именем – Натаниэль.

– Ты!.. – быстрым шагом приближался к рыжеволосой я, всё ещё слыша душераздирающие всхлипы за треклятой запертой дверью Её спальни. – Все эти дни ты знала, что она беременна, видела, в каком она состоянии, и не сказала мне! – я уже замахнулся, чтобы схватить её за шею, но она, не отпуская дверной ручки, прогнулась назад, и я остановил свою занесённую руку в паре сантиметров от её сонной артерии. – Она ведь могла избавиться от ребёнка… – сквозь зубы выдавил я.

– Она должна была сделать это сегодня утром. Процедура аборта была назначена на девять утра. Разве не сделала?

От услышанного во мне закипела кровь. Я разговаривал с Ташей только что и был уверен в том, что мой ребёнок всё ещё в ней, но одна только мысль о том, что ребёнка на полном серьёзе могло не стать уже сегодня, заставляла меня плеваться ядом.

На сей раз я схватил собеседницу за шею.

– Спокойней, мучачо, – рыжая нагло смотрела мне прямо в глаза. – Если тебе и есть на кого злиться, так только на себя. Хочешь Ташу? Держи, – она неожиданно протянула к моему лицу флешку.

Выпустив её шею, я машинально потянулся за флешкой, но она нагло спрятала её в своём рукаве.

– Это аллегория, – напряжённо произнесла она, видя, что я не шучу. – Конкретно на этой флешке ничего нет. Но есть на другой. Выйдем, поговорим, – она взмахнула головой, приглашая меня выйти из дома.

Таша всё ещё достаточно громко плакала, что сейчас буквально заставляло меня страдать от безысходности, поэтому я с готовностью покинул дом. С такой же готовностью, с которой хотел выбить треклятую дверь, за которой сейчас Она от меня пряталась.

– Что с пластырем и противозачаточными? – идя в сторону машины, едва ли не рычал я.

– Первое не на том месте наклеили, второе оказалось просроченным. А что с презервативами?

Я не пытался себя обманывать – я был доволен произошедшим. Оставалось только обстругать и обработать свою поделку, чтобы в этой ручной работе не осталось ни единой шероховатости. Теперь Таша моя. И ревёт она сейчас только от того, что проводит своё последнее сражение с осознанием данного факта.

В голове пронеслись совсем недавно сказанные Ташей слова: “Я не собираюсь беременеть от тебя. Я не настолько глупа, чтобы заковывать себя в подобные кандалы”. Нет, дело было не в глупости. Дело было в случае. И этот случай вновь был на моей, а не на её стороне.

Мы с рыжеволосой заняли передние сиденья в моей машине. Она заговорила прежде, чем я начал ломать дрова.

– Сначала я боялась тебе говорить, – прищурилась она и немного помолчала, по-видимому чтобы я осознал значение слова “боязнь”. – Я не знала, как далеко ты можешь зайти конкретно в этом деле, с учётом того, как далеко ты заходишь в других своих делах. Я не одобряла решение Таши избавиться от ребёнка, но я поддерживала и всегда буду поддерживать её во всех её решениях. Даже если речь идёт об аборте. Я всегда буду на её стороне, а не на твоей… – она глубоко вздохнула, я не стал сбивать её с мыслей. – Поэтому я сейчас и дам тебе услышать то, что для твоих ушей не предназначалось. Но только один раз. Думаю, для тебя одного раза будет достаточно, чтобы понять, что происходит.

– Что происходит где? – напряжённо выдавил я.

– В её голове, – внимательно посмотрела на меня огневолосая своими огромными, пронзительными глазами. В ответ я едва уловимо кивнул, дав понять, что готов слушать.


Это была запись разговора. Короткого, но достаточно пылкого и содержательного, чтобы я мог с первого раза понять всё, что мне необходимо было понять.

Перед тем, как включить запись, Нат предупредила, что этот разговор состоялся между ней и Ташей накануне ночью. За несколько часов до аборта, который не состоялся, но вероятность которого – у меня сводило зубы от резких слов Натаниэль! – всё ещё была слишком велика, чтобы его можно было исключать.


“– Но разве ты совсем не хочешь родить этого ребёнка?

– Я не собираюсь становиться матерью-одиночкой.

– Но ведь у твоего ребёнка есть отец! И какой отец!..

– Какой?.. Каким Дариан Риордан может быть отцом, Нат?.. Сказать тебе каким? (Пауза). Максимум, каким он может быть – это богатым. Вот только этого недостаточно. Недостаточно быть просто богатым, чтобы становиться отцом, чтобы иметь человека, который будет называть тебя папой… Он жестокий. Понимаешь? Дариан очень жестокий. Знаешь, что он сделал со Стивеном Эртоном? С тем парнем, который всего лишь попытался меня зажать в углу? Меня и до этого пытались зажимать, не мудрено с такой-то смазливой внешностью и прокаченной задницей постоянно отбиваться от мужских клешней! Вот только на глаза Дариану попался именно Стивен Эртон. С тех пор прошло полгода, и что произошло? Дариан разгромил его в пух и прах, он буквально распустил своего противника на нитки! Он не забыл обиды, нанесённой ему другим мужчиной. Для Дариана я всего-навсего лишь собственность, на которую не смеет посягать другой самец. Вспомни, что он сделал с Картером, моим бывшим, который заявил своё право на владение мной в момент, когда это право Дариан ещё даже не успел застолбить за собой так железобетонно, как он удерживает его теперь. Он не просто приказал избить соперника – он удерживал его в плену! В плену, Нат, понимаешь, что это значит? На что он способен? Он при мне проткнул руку головорезу, который угрожал мне расправой за флешку, переданную мне Энтони! Просто взял нож и одним непоколебимым ударом приколол руку того головореза к столешнице! А потом ещё отдал приказ прострелить ему обе ноги… Он жесток. Ты это понимаешь? Я отлично понимаю. От таких мужчин нельзя рожать детей. С такими мужчинами вообще нельзя связываться. Я связалась – это первая моя ошибка, но вторую я допускать не собираюсь. Я никогда не рожу от Дариана Риордана. Никогда! Только не от человека, рядом с которым я чувствую себя в опасности”.


Сначала моё сердце замерло, но не прошло и пяти секунд после окончания записи, как оно заколотилось с такой бешенной силой, что едва не прорвало мою грудную клетку.

– Что ж, теперь ты знаешь достаточно, чтобы понять хоть что-то, – посмотрела на меня рыжеволосая, но я не взглянул на неё, продолжая смотреть куда-то вдаль. – Сейчас я присмотрю за ней… И за твоим ребёнком. Но это ненадолго, знай.

Не дождавшись от меня ответа, огневолосая открыла дверь и вышла из машины. Прежде чем она успела захлопнуть дверь, я повернулся и посмотрел в её сторону.