– Я все равно не усну. – Наступило долгое молчание, пока он снова открыл рот. – Ему не выкарабкаться.

Сара выразительно посмотрела на фургон, под которым спал Райс.

– Ох, мы с Питом дружим с тех пор, как я себя помню, – вполголоса продолжил Эли. – Если я отрежу ему ноги, он выживет. А может, и нет. Но у меня не хватит на это духу.

Сара не смогла произнести ни слова. Впрочем, Эли и не ждал от нее ответа.


Занялся тусклый рассвет. Сара следила за медленно пробуждавшимся лагерем.

Эли, то и дело носивший в фургон припасы, вернулся, сварил кофе и послал проснувшегося Райса к ручью за сушняком, а она начала готовить завтрак.

Вскоре после еды пришел преподобный Флинор. Он увидел мрачное лицо Эли и не стал просить разрешения увидеть Милберна, а только что-то взволнованно пробормотал и быстро ушел. Сара следила за тем, как он пытается собрать людей на воскресную проповедь, но те не торопились заканчивать свои дела. Похоже, у пастора появился конкурент.

– Что там такое? – спросила Сара у Эли, кивком указывая на сбившихся в кучку путешественников.

Тот прищурился, посмотрел в их сторону и проворчал:

– Думаю, скоро они сами расскажут.

Он отправил Райса за водой и вернулся к фургону, в котором хранились припасы. —

Похоже, старик что-то знает, подумала Сара, но что? Оставалось только догадываться.

Не успела она начать замешивать тесто, как Эли послал ее за Райсом. Она поспешно вытерла руки о фартук и пошла к ручью. Увидев ее, мальчик не стал ждать объяснений и побежал к фургону.

Они вернулись в лагерь как раз в тот момент, когда Флинор начал проповедь. Народу теперь собралось меньше, чем неделю назад, да и священник не так тщательно выговаривал слова. Зато толпа, собравшаяся поодаль, за время отсутствия Сары сильно выросла.

Эли сидел у костра и мрачно следил за второй группой. Его обветренное лицо было изрезано глубокими морщинами. Он не показал виду, что заметил, как Сара подошла. Она сочла за благо промолчать и стала замешивать тесто, повторяя про себя слова псалма.

– Пит больше не хочет принимать снотворное, – отрывисто сказал Эли. – Говорит, что не хочет проспать остаток своей жизни. – Старик посмотрел на фургон с провизией. – Может, он все-таки примет настойку, когда поговорит с мальчиком.

Наконец бледный и дрожащий Райс вышел из фургона. Казалось, он хотел что-то сказать Эли, но не смог. Старик похлопал его по плечу, когда он шел мимо.

Увидев Райса, Сара прекратила работу, и паренек воспринял это как приглашение к разговору.

– Он говорит, что умирает, – пробормотал он.

Сара молча кивнула и снова взялась за тесто. Она не хотела, чтобы мальчик видел ее состояние, потому что это расстроило бы его еще больше.

Райс бродил вдоль фургонов, время от времени присаживаясь на корточки у костра и наблюдая за ее работой. Наконец из фургона вышел Эли, и он встрепенулся.

– Уснул, – ответил старик на их молчаливый вопрос. Он снова сел на свое место, которое оставил несколько минут назад, и стал следить за путешественниками, собравшимися на другом конце лагеря. Когда проповедь закончилась, толпа, к которой присоединились несколько человек из числа тех, что слушали священника, направилась к ним. Ее возглавлял Бык Гейнс.

– Ну говорите, зачем пришли. – Эли поднялся, словно сторожевой пес, защищающий хозяина.

– Мы отправляемся сейчас же.

Гейнс подбоченился, и Сара поняла, за что он получил свою кличку.

– Бык, я не уверен… – потянул его за рукав какой-то мужчина.

– Заткнись, Герман. Ты никогда ни в чем не уверен!

Тот обиженно смолк. Бедняга явно был тугодумом, и Сара не понимала, что у него может быть общего с Быком Гейнсом.

– Этот фургон никуда не поедет, пока не прикажу я, – сказал Эли.

– До этого фургона мне нет дела. Я думаю о себе. И об этих людях тоже, – заявил Гейнс.

Эли плюнул и обратился к толпе, не обращая на него внимания.

– Вы платили деньги за то, чтобы вам показали дорогу на Запад. Через день-другой нас нагонит Ривер и поведет обоз дальше. Незачем пороть горячку и рисковать, отправляясь в путь без проводника.

– Меня волнует не проводник, а время! – повысил голос Бык. – Этот малый может появиться и через несколько недель! Что ж, нам сидеть и ждать все это время?

Толпа загудела.

– Этого не произойдет, – ответил Эли. – Но даже если Ривер задержится, то мы будем его ждать.

Ропот стал еще громче, и Бык насмешливо фыркнул.

– Ты что, хочешь запереть нас в этой дыре? Не выйдет! Очень многие караваны сами выбирают себе старших и передвигаются без проводников. Верни деньги тем, кто захочет уехать, – потребовал он.

– Не могу, – сказал Эли. – Они потрачены на дополнительные припасы. – Все посмотрели на ящики, как попало сваленные вокруг фургона. – Впрочем, можете забрать свою долю продуктами и убираться отсюда. – Он подошел к задку фургона, достал металлический ящик, поставил его на гору ящиков и открыл. Потом вынул оттуда толстую бухгалтерскую книгу, в которую Милберн заносил все расчеты, и мрачно посмотрел на толпу. Кое-кто отвернулся, не выдержав его презрительного взгляда.

Однако Бык Гейнс замешкался только на мгновение.

– Наши фургоны и так ломятся от ненужных продуктов. Я хочу получить свою долю наличными.

Лицо Эли стало еще более угрюмым. Сдавленно чертыхнувшись, он вынул из ящика кожаный бумажник.

– Это мои собственные сбережения, но я с радостью отдам их, лишь бы избавиться от тебя! – рявкнул он.

Пока Гейнс рассовывал деньги по карманам, к Эли подошел другой мужчина, и вскоре образовалась очередь. Большинство путешественников предпочитали получить свою долю одеялами, мукой и другими вещами. Тем временем Гейнс подошел к Саре.

– Мисс, вам лучше ехать со мной, – сказал он. Испуганная Сара молчала, и он принял это за нерешительность. – Вот это Герман, а это мой племянник. – Он показал на своих компаньонов. – С нами вам будет безопаснее, чем со стариком и его умирающим приятелем.

– Нет, – еле слышно ответила Сара.

Он улыбнулся и подошел к ней вплотную.

– На самом деле вам хочется уехать с нами, но вы боитесь сказать это при мальчишке. – Он провел по ее щеке костяшками пальцев. – Уверяю вас, вы не пожалеете.

Она отпрянула, и он, грубо расхохотавшись, отошел к приятелям. Сара незаметно вытерла щеку фартуком.


На следующее утро Райс перечислил ей все оставшиеся фургоны.

– Этот принадлежит преподобному Флинору, – начал он. – Тома Уильямса и его семью вы уже знаете. Рядом с ними расположилась семья Гессов. – Он показал пальцем на фургон со сломанным колесом. – Следующий принадлежит старику Догерти с женой. – Когда мальчик дошел до последнего фургона, его глаза засияли. – А в этом живет семья фон Шиллеров. Они почти не говорят по-английски, но девочки учатся.

Сара слабо улыбнулась, сообразив, кто взялся за их обучение. Даже издалека было видно, что это не девочки, а юные, но уже вполне созревшие девушки. Райс поприветствовал их жестом и засиял, когда они помахали ему в ответ.

К ним подошел Эли.

– Есть какие-нибудь изменения? – спросила у него Сара.

Он покачал головой.

– Скажи людям, чтобы собрали вещи, – велел он Райсу. – Надо снова сделать круг и пересчитать людей. Нам придется сторожить волов.

– Есть, сэр, – пробормотал Райс, поднимаясь.

– И еще, – остановил его Эли, – узнай, у кого есть домкрат. Нам же так и не удалось сменить колесо.

Сара заметила, что Райс слегка замешкался, прежде чем уйти.


Казалось, этот день никогда не закончится. Она штопала, готовила, стирала, время от времени поглядывая на сломанный фургон, стоявший отдельно от других. Когда ей удавалось улучить минутку, чтобы заглянуть к Милберну, тот спал.

В середине дня фургон Гессов починили и поставили в круг. Сара слегка успокоилась – она боялась нового несчастного случая.

Ужин на троих, который она приготовила, съели в полном молчании, и, когда миски были убраны, Сара решила лечь. Эли в это время был с Милберном, и она знала, что он ни за что не согласится уступить ей свое место.

Она отвязала крышу, чтобы были видны звезды, и улеглась. Вскоре ее разбудил какой-то тихий звук. Высунув голову из фургона, Сара увидела, что Эли сидит у костра ссутулившись. Услышав за спиной шаги, старик выпрямился, подождал, пока она сядет, и просто сказал:

– Пит умер.


На следующее утро Сара вновь загружала фургон с припасами. Самые тяжелые ящики ей помогал таскать Том Уильямс. Тем временем Райс и Эли заканчивали рыть могилу. На рассвете прошла простая заупокойная служба; всем не терпелось отправиться в путь.

Сара пыталась вспомнить указания Эли о том, как следует грузить фургон, когда услышала крик Райса. Она высунула голову наружу и увидела приближавшегося всадника. Мальчишка помахал ему, и тот прибавил шагу. Расстояние между ними сокращалось с угрожающей скоростью. Бахрома облегавшей плечи всадника куртки из оленьей кожи колыхалась в такт движениям лошади. Райс подбежал, в мгновение ока поймал руку лихого наездника, вскочил на коня, уселся сзади, и они помчались галопом.

Сара прижала руку к бешено колотившемуся сердцу. Должно быть, это и есть Ривер, подумала она. Пегий конь с двумя седоками сделал широкий круг по прерии и направился к фургонам, и она, подавив любопытство, продолжила погрузку.

Вскоре за ее спиной раздался голос Эли:

– Тогда я отдал им продукты вместо денег и пообещал оставшимся, что обоз поведешь ты.

– С какой стати? – прозвучал ответ, и Сара вздрогнула.

– Ривер, я мог бы сделать это сам, но я старик. Никто не стал бы меня слушать.

– Ты не старше Милберна.