Он подмигнул ей, потянулся к ногам, снял ботинки и чулки, потом растер руками маленькие ступни и снова лег рядом. Придвинувшись ближе, он посмотрел в ее наполненные страстью глаза и замер.

Ее руки потянулись к поясу брюк, и, услышав удивленный смех Даниеля, она прошептала:

– Есть еще одна вещь…

Он поцеловал улыбающиеся губы и лег на спину, давая ей возможность действовать.

– Как скажете, леди.

Через мгновение он снова опустился на нее сверху и лукаво спросил между поцелуями:

– Так лучше?

Руки Сары скользнули по его спине, приподняли рубашку и коснулись теплой гладкой кожи.

– Лучше, – пробормотала она.

Он прихватил губами мочку ее уха.

– Если будешь дразнить меня, это плохо кончится.

– Пока такого не было, – отозвалась она, нежно поглаживая его спину и бедра.

Тут Даниель почувствовал, что больше не может продолжать эту игру.

– Только не дразни никого другого, – сдавленным шепотом попросил он.

– Не буду, – выдохнула Сара, выгибаясь ему навстречу. Ее руки крепко обвили его шею, и она прошептала: – Никого, кроме тебя. Никогда.

Эти слова прозвучали так тихо, что Даниель даже не понял, слышал он их или ему только померещилось.

Он вошел в нее и забыл обо всем на свете.

– Я люблю тебя… люблю! – шептал он задыхаясь.

Позже, когда Сара уснула в его объятиях, Даниель долго смотрел в звездное небо, пытаясь осмыслить случившееся. Он сказал этой женщине, что любит ее, и сказал правду. Похоже, это было правдой всегда.

За последние годы у него не раз была возможность жениться, но он продолжал чего-то ждать.

Неужели я все это время ждал Сару или хотя бы кого-то, похожего на нее? – подумал Даниель и еле слышно рассмеялся. Нет, женщины, всего лишь похожей на Сару, ему было бы недостаточно. Теперь он не мог даже представить, как бы сложилась его жизнь, если бы они не встретились снова.

Даниель крепче прижал ее к себе и погладил по голове.

– Ах, Сара, Сара, – пробормотал он. – Я и не знал, как был несчастлив, пока ты не вернулась и не заставила меня вспомнить свои мечты…

Он улегся поудобнее. Может быть, действительно настала пора вновь подумать о будущем.


Натан Гейнс пробрался через кусты у ручья и перешел его вброд. Он прижимал руку к ребрам и пытался справиться с одышкой. Какой смысл прятаться, если он будет пыхтеть на всю округу?

Мальчик не боялся, что Бык найдет его, ведь до сих пор, если ему удавалось вовремя сбежать, дядя не искал его. Правда, он мог послать на поиски Германа, но тот уходил, только чтобы дать приятелю остыть. Конечно, этот мужик слегка придурковат, подумал Натан, но зато знает, как избежать колотушек.

Он сдавленно застонал и забился в кусты. Он переночует здесь, а утром смоет с лица кровь и будет держаться где-нибудь позади каравана. Может быть, даже спрячется, пока фургоны не отъедут на некоторое расстояние, а потом пойдет за ними.

Натан ненавидел себя за слабость. Если бы он был мужчиной, то оставил бы караван. Лучше умереть с голоду, чем возвращаться к Быку. Но он не хотел умирать с голоду.

Я переживу тумаки Быка и дождусь своего шанса убежать, сказал он себе. Когда мне не будет грозить голодная смерть.

Услышав поблизости какой-то звук, Наган замер и заскрежетал зубами от боли. Наверное, это Герман. Мальчик закрыл глаза и попытался успокоиться, однако тут же снова широко открыл их. Немецкий акцент был таким сильным, что мальчик не понимал слов говорившей женщины, но в ее тоне звучало нескрываемое беспокойство.

– Не знаю, – ответил ей знакомый мальчишеский голос. – Но этот Гейнс вел себя довольно странно.

– Он знать, он знать! Он лгать!

Натан понял, что Райс и обе девочки фон Шиллер стоят не далее как в трех метрах от того места, где он прячется. Они говорили о Быке и, судя по всему, искали его самого.

Одна из девочек начала плакать, а другая попыталась ее утешить. Райс подошел к укрытию Натана так близко, что тот даже слышал его дыхание.

– Я уверен, что с ним все в порядке. Просто пошел погулять или что-нибудь в этом роде… – услышал он голос Райса.

– Он убежал? – всхлипнула одна из девочек.

– Гретхен! Но почему она так расстраивается?

Когда вторая девочка ответила, в ее голосе слышался гнев:

– У мужчина руки… кости… на них кровь! Фрида, она однажды смотреть… видеть… синий вокруг глаза Натан!

Беглец почувствовал, что на глаза ему навернулись слезы, и подавил стон. Он и не подозревал, что девочки запомнили синяк, полученный им вскоре после отъезда из Форт-Ливенуорта. Он сам заметил их только тогда, когда Гейнс вновь присоединился к каравану.

Душа у него сейчас болела больше, чем лицо и ребра. Уж лучше умереть, чем позволить себя найти, сказал себе он. У него начала кружиться голова.

– Уже темно, – сказал Райс. – Пора возвращаться. – Девочки запротестовали, но он добавил: – Я все расскажу Риверу. Он придумает, что делать.

И Натан услышал удаляющиеся шаги. Когда они затихли, он с шумом втянул в себя воздух. Голова у него закружилась еще сильнее, и он провалился куда-то в темноту…


Его лица коснулось что-то теплое, и сознание попыталось пробиться сквозь плотный туман забытья. Натан попытался пошевелиться, но тело не подчинялось ему.

– Как ты его нашел? – спросил чей-то далекий голос.

– Мы с девочками пришли спросить, не хочет ли он погулять с нами, но его дядя прогнал нас и сказал, что Натана нет. Девочки стали волноваться, и мы пошли его искать.

Натан приоткрыл глаза и тут же зажмурился от яркого света.

Райс продолжал:

– Фрида так плакала, что мне пришлось отвести их обратно, но мне показалось, что я слышал в кустах какой-то шорох. Я решил найти Ривера.

– Не нужно искать его. – Голос мужчины стал ближе, и туман в голове Натана начал рассеиваться. – Помоги мне поднять его. Только не урони фонарь.

Мальчик не сопротивлялся, когда его поднимали. Голова у него продолжала кружиться, грудь сдавило от нестерпимой боли, однако он ухитрялся самостоятельно переставлять ноги.

Добравшись до костра, он не смог сдержать стон.

– Сходи за доктором, – велел Эли Райсу.

Натан посмотрел вслед уходившему приятелю и подозрительно покосился на Эли. Старик взял миску с водой и опустил туда тряпку.

– Дядя избил тебя за то, что случилось на берегу?

Он приложил тряпку к распухшему глазу Натана, и мальчик вздрогнул.

– Нет, – выдохнул он. Говорить оказалось труднее, чем он думал, и только через секунду он медленно продолжил: – Я пытался забраться на скалу и сорвался.

– Серьезно? – недоверчиво покачал головой Эли, пытливо глядя на него.

Вскоре пришли Райс и Кэрролл. Пока доктор осматривал многочисленные ссадины и синяки мальчика, Эли и Райс не сводили с него глаз.

– Похоже, челюсть не сломана, – сказал Кэрролл, усаживаясь поодаль и глядя Натану в глаза. – Но сотрясение мозга вполне возможно. Это могло бы объяснить и обморок.

– Я просто уснул. У меня слишком крепкая голова, чтобы ее разбить!

Натан попытался рассмеяться, и все увидели, как он схватился за бок и сморщился от боли.

– Вот что, сынок, давай-ка проверим, как там твои ребра. – Доктор начал расстегивать ему рубашку.

Натан попытался оттолкнуть его руки и поразился собственной слабости.

– Ребра как ребра, – проворчал он, но потом сдался и лег на спину.

Кэрролл распахнул его рубашку и негромко присвистнул.

– Кто-то здорово над тобой поработал!

– Нет, я упал с лошади.

– Или со скалы, – поправил его Эли.

– Ну да, верно.

– А кровью ты не кашлял? – спросил Кэрролл.

Выражение лица Натана заставило его отдернуть руку.

– Я вообще не кашлял.

Кэрролл обернулся к Эли.

– Нужно будет покрепче забинтовать ребра – на тот случай, если они сломаны. Если он несколько дней проведет в покое, думаю, все обойдется.

– В покое? А идти пешком ему можно? – проворчал старик. – Если пацан будет лежать в тряском фургоне, это едва ли пойдет на пользу его ребрам.

– Думаю, если у него хватит сил, то можно. Иначе придется подвесить носилки.

– Ой! Подождите минутку. – Натан попытался сесть и застегнуть рубашку. – Не нужно мне никаких носилок. И в фургоне я тоже не поеду. Либо пойду пешком, либо останусь здесь. Пусть они выбирают.

Эли бросил на него понимающий взгляд.

– Райс, принеси что-нибудь, чем можно забинтовать ребра.

– Есть, сэр. Может быть, поискать Ривера? А где Сара?

– Оставь их в покое. Мы сами позаботимся о юном Гейнсе. Спрячем его в фургоне с припасами и посмотрим, когда эта дубина вспомнит о своем племяннике.

– Вы не знаете, с кем связываетесь, – прошептал Натан.

– Ну, он тоже нас не знает. – Эли встал и подбросил дров в костер. – Надо же! Лупить мальчишку, пока тот не уползет. Избить в кровь. Все лицо в ссадинах…

– Такое уже бывало? – мягко спросил Кэрролл у мальчика.

Тот прищурился.

– Да. Падаю я часто. Док, а вы умеете лечить подобные случаи?

Когда Эли забинтовал ему грудь полосками ткани, накормил бульоном и уложил в фургоне, Натан подумал, что это все же лучше, чем умирать от голода и холода в кустах. Ему хотелось верить, что он оказался среди друзей.

Однако кто захочет дружить с трусом, который боится перечить Быку и даже не может убежать от него? – с горечью спросил себя мальчик. Кто захочет помогать такому человеку?

Натан вспомнил слова, сказанные Эли о его дяде. Быка Гейнса здесь ненавидели все, и он их понимал.

Паренек закрыл глаза, поняв, что смертельно устал. Да, ему крепко досталось, однако дело того стоило. Когда Бык заметил, что он спускается с холма вместе с Сарой, и потребовал рассказать, о чем они говорили, Натан не вымолвил ни слова, несмотря на побои, которыми осыпал его дядя. Он предупредил леди, и Ривер ее спрятал. А значит, сегодня ночью старый Бык ее не получит.