Кассандра Остин - Обреченные любить

– Оставьте ее в покое! – раздалось за их спинами.

Сара снова вздрогнула, но тут же узнала знакомый голос.

– Даниель… – прошептала она.

– Конечно, сэр, – пробормотал Флинор. – Я только хотел…

– Прекрасный день для прогулки, не правда ли? – перебил его Даниель. – Желаю вам насладиться свежим воздухом. А у Сары есть свои дела.

– Конечно. И все же обдумайте мои слова, мисс Тэнтон, – обратился к Саре преподобный Флинор, надел шляпу, кивнул Даниелю и пошел к фургонам.

Сара быстро подошла к воде, опустилась на колени и начала стирать. Ривер смотрел на нее целую минуту, прежде чем открыл рот.

– Что он тебе сказал?

– Кто-то сообщил ему, что я сидела в тюрьме. – Она с ожесточением терла рукав рубашки.

– Неужели Эли?

Сара мрачно рассмеялась.

– Трудно представить, что он мог бы пойти к священнику.

Даниель растерянно смотрел на ее напрягшиеся плечи.

– Должно быть, нас кто-то подслушал, – предположил он.

– Вполне возможно, ведь стен здесь нет.

Даниеля начало раздражать, что он разговаривает с ее спиной. Да, конечно, он должен был помнить о том, что их могут подслушать, но… Он опустился на колени рядом с ней.

– Послушай… Это не моя вина. Я ничего не сказал Эли.

Руки Сары застыли. Она медленно обернулась и посмотрела ему в лицо.

– Знаю, – прошептала она и вернулась к работе.

Даниель долго смотрел на ее профиль. Она научилась прекрасно скрывать свои чувства, подумал он. Если бы я не знал эту женщину, то поверил бы, что сейчас ее больше всего на свет волнует пятнышко на рукаве рубашки.

Вскоре он поднялся и ушел, решив заняться своими делами, чтобы избавиться от ненужных мыслей так же, как это сделала Сара. Но из этого ничего не получалось. Что бы Даниель ни делал, он думал о ней, о ее побеге в прерию и странном поведении. Та Сара, которую он помнил, в подобной ситуации засмеялась бы всем в лицо. И ему самому в том числе.

Зря я подумал о прежней Саре, тут же понял Даниель. Это воскресило множество воспоминаний, в том числе и не слишком приятных.

Через пару часов после расставания с Сарой Даниель подошел к фургону Кэрроллов и Ортмена. Посмотрев на круг, он понял, что совсем не думал о лагере. Вполне естественное желание забыть обо всем, мелькнуло у него в голове.

Пруденс Кэрролл чистила картошку. Заметив Даниеля, она отложила картофелину и начала крутить в руках нож. Даниель приподнял шляпу и любезно поздоровался, но Пруденс не дала ему договорить.

– Я послала к вам мужа, – заявила она.

– В самом деле? Должно быть, мы разминулись. Я как раз собирался узнать, нет ли у людей жалоб.

– У нас действительно есть жалоба. – Пруденс встала и вытерла руки и нож о грязный передник. – Вы должны что-то сделать с этой Тэнтон.

Даниель широко улыбнулся, но его глаза остались холодными.

– Что вы имеете в виду, мэм?

Она злобно уставилась на него.

– Я требую, чтобы ее выгнали! – воскликнула она. – Я хотела всем рассказать о ее отвратительном прошлом, но наш добрый священник убедил меня подождать, пока не поговорит с ней сам.

– Отвратительном? – Даниель приподнял бровь, с трудом сдерживая гнев.

Пруденс потрясла ножом в воздухе.

– Эта женщина сидела в тюрьме! Не притворяйтесь, что не понимаете, о чем я говорю! Эрнест слышал это из ваших собственных уст!

– Стоя у меня за спиной, – добавил Даниель. – Ваш брат подслушивал, миссис Кэрролл.

Значит, это был Эрнест, подумал он. Мне следовало догадаться.

– Неважно. Это дела не меняет. – Она упрямо вздернула подбородок.

Даниель нехорошо прищурился.

– Прошлое Сары – ее личное дело, – спокойно произнес Даниель.

Пруденс шумно вздохнула.

– В этом караване едут порядочные люди!

– Не сомневаюсь. Но я уверен, что большинство из них, даже если узнают о прошлом Сары, не обратят на это особого внимания.

Она открыла рот, чтобы ответить, но Даниель решил, что уже по горло сыт этой женщиной. Он круто повернулся и ушел.

Сара оцепенела. Если бы она могла убедить себя, что это не имеет значения, что людям безразлично ее прошлое… Но это имело значение. Некоторые из путников были ее друзьями, и сейчас этой дружбе может настать конец. Райс, Марта, даже Эли… Как они отнесутся к ней теперь? Об этом было больно подумать.

Она закончила стирку и стала укладывать в корзину мокрое белье, плохо понимая, что делает. После беседы с преподобным Флинором она начала сомневаться в своей невиновности. То есть Сара, конечно, знала, что не совершала преступления, за которое ее осудили, но, как и все нормальные люди, не считала себя абсолютно безгрешной. У них с Даниелем была бурная молодость, и вполне возможно, что она действительно была наказана за грехи.

При мысли об этом к ее щекам прихлынула кровь. Она стала любовницей Даниеля до брака; уже одного этого достаточно, чтобы люди осудили ее. Некоторые даже сочли бы, что это гораздо хуже грабежа.

Ноги сами несли ее к лагерю. Теперь Сара ощущала себя там чужой, и это было тем более болезненно, что она уже начала считать караван своим домом.

Сара развешивала белье на веревке, натянутой Эли между фургонами, и пыталась представить себе, что больше никогда не заговорит ни с кем из своих спутников. Молчание, как в тюрьме, вздрогнув, подумала она и поспешно отогнала от себя эту мысль.

Развесив белье, она подошла к костру. Там сидели Эли и доктор Кэрролл и пили кофе.

– Сари, возьми чашку и присоединяйся к нам, – пригласил ее Эли.

Представив себе, что сейчас скажут ей эти люди, Сара заколебалась, но, провозившись около часа в холодной воде, она продрогла, и горячий кофе сейчас был бы очень кстати. Она взяла чашку и подошла к костру. Доктор Кэрролл поднялся, налил ей кофе и пригласил сесть между ним и Эли.

– У дока есть одна мысль, – сказал Эли. – Звучит она странновато, но попробовать можно…

Доктор Кэрролл наклонился к Саре.

– Не хочу пугать вас, мисс Тэнтон, но я уверен, что вы уже слышали о холере.

Сара удивленно выпрямилась. Она готовилась к совсем другому разговору.

Эли неправильно истолковал ее реакцию.

– Сари, у нас еще никто не заболел. Мы обсуждаем это просто так, на всякий случай…

– Всем известно, что путешественники часто болеют холерой, а Эли и сам был свидетелем этого, – продолжил доктор. – Прежде чем отправиться в путь, я прочитал об этой болезни все, что мог. Так вот многие, включая военных врачей, рекомендуют кипятить всю питьевую воду. – Сара удивленно переводила взгляд с него на Эли, и он счел нужным пояснить: – Я понимаю ваш скептицизм, но, кажется, это действительно помогает. – Он внимательно посмотрел на нее, ожидая ответа.

– Кипяток убивает бактерии, – весело добавил Эли.

Сара не знала, что сказать. Эпидемия в пути? Она старалась не думать об этом и не понимала, зачем этим людям понадобилось выяснять ее мнение. И она повторила слова Эли:

– Попробовать можно.

Доктор Кэрролл с облегчением улыбнулся, поблагодарил Эли за кофе, встал, учтиво попрощался с Сарой и ушел.

– А он ничего, – сказал Эли. Сара тревожно обернулась, думая, что старик ждал ухода доктора, чтобы поговорить с ней о главном. Но он только потянулся и сказал: – Похоже, пора начинать готовить ужин.

Даниель, еще не остыв после разговора с Пруденс Кэрролл, подошел к фургону Эли и увидел, как ее муж отошел от костра. Интересно, что этот человек наговорил Саре? Доктор торопливо подошел к нему, прижал палец к губам и жестом попросил Даниеля отойти в сторонку.

Тот не стал скрывать своей досады.

– Ваша жена сказала, что вы хотите поговорить со мной.

– Да, – ответил Кэрролл. – Я хотел предупредить вас. Дело в том, что… моей жене попала шлея под хвост.

– Так я и подумал.

Доктор посмотрел на молодого человека и вздохнул.

– Я вижу, вы все понимаете. Молодой леди придется нелегко, но в конце концов Пруденс переключится на что-нибудь другое.

Даниель злобно посмотрел на него.

– Ваша жена требует, чтобы Сару прогнали!

– Но если вы с Эли на стороне мисс Тэнтон, Пруденс ничего не сможет сделать. Даже в том случае, если кто-то из путешественников ее поддержит.

– Может, было бы проще приструнить ее?

Казалось, доктора удивил гнев Даниеля.

– Да нет, – ответил он. – Пруденс не виновата. Понимаете, ее так воспитали. Она и вся ее семья привыкли считать, что они всегда правы.

– Тогда скажите ей, что она ошибается!

Даниель круто развернулся на каблуках и отошел. В глубине души он понимал, что, срывая зло на докторе, пытается снять с себя ответственность за случившееся.

Не дойдя до фургонов, он остановился и начал следить за Сарой. Со стороны было трудно судить о ее настроении. Она работала так же, как всегда, спокойно и умело. Даниелю хотелось подойти к ней и как-то поддержать, но он не знал, что сказать. Злясь на себя, он сжал кулаки и сунул их в карманы куртки.

В одном из карманов что-то лежало. Он вынул маленький бумажный сверток, недоуменно посмотрел на него и только потом вспомнил, откуда тот взялся. Повинуясь странному порыву, он купил эту вещь еще на ранчо Холленберга, а потом забыл о ней.

Даниель развернул бумагу, вынул оттуда ярко-красную ленту и провел пальцем по ее гладкой поверхности. Покупая ленту, он представлял себе ее в каштановых волосах Сары и вспоминал, как когда-то сияли ее глаза от каждого сделанного им подарка.

Вдруг к нему пришло еще одно непрошеное воспоминание: Сара сидит на кровати и смеется от удовольствия. На ней только сорочка, нижняя юбка и корсет. Она выглядит очень соблазнительной, ее распущенные по плечам волосы отражают свет лампы… А он стоит и наблюдает, как она открывает коробку и нетерпеливо разворачивает бумагу. Потом ахает и поворачивается к нему.