Виктория Холт - Обреченная на корону

Мне представился случай поговорить с Ричардом. Чувствовала я себя слегка неловко.

— Что происходит? — спросил он. — Все кажется совершенно другим.

— Случилась неприятность. Ты знаешь, что мой дядя больше не канцлер.

— Да, но изменился твой отец.

— У него много забот.

— Граф неразлучен с моим братом Георгом.

— Так они всегда были добрыми друзьями.

— Я ведь получил воспитание здесь. И чувствую, что граф хочет поговорить со мной. Не знаю, о чем.

— Видимо, намерен объяснить свою точку зрения.

— На что?

— Ты знаешь, что отношения между моим отцом и королем с некоторого времени изменились.

— То есть с женитьбы моего брата. Я знаю, твоему отцу не понравился его выбор. Но мужчина — тем более король — должен сам решать, на ком ему жениться.

— Положение короля очень ответственное.

— Конечно, однако подданные не должны выказывать недовольства его выбором.

Ричард неизменно принимал сторону Эдуарда. Он мог намекнуть, что предпочел бы видеть его женатым более удачно, что осуждает способ, которым Вудвиллы захватывают власть, но раз то, что они имеют, дал им его брат — так тому и быть.

Я поняла, что не могу сказать Ричарду о своих страхах, и попыталась уверить себя в их беспочвенности.

Тему эту я больше не затрагивала и старалась держаться как в те дни, когда мой отец и король были друзьями.

Вскоре после нашего разговора приехали с группой тяжело вооруженных всадников члены королевской свиты.

Они объявили, что должны сопровождать герцога Кларенса и Глостера к королю, пожелавшему их видеть.

Кларенс заколебался и хотел не ехать, но по совету моего отца отправился в путь вместе с братом.

Их отъезд очень расстроил Изабеллу. Она закрылась у себя в комнате, и, войдя к ней, я застала ее горько плачущей.

— Понимаешь, что это значит? — спросила она. — Король узнал, что мы хотим пожениться. Анна, он хочет воспрепятствовать этому.

— Может, согласится, когда придет решение из Рима.

Изабелла не слушала никаких утешений. Она была уверена — этот внезапный, настоятельный вызов означает, что король прослышал о приготовлениях к браку и решил положить им конец.

Кларенс вернулся через месяц с лишним. Вид у него был решительный, серьезный. Наш отец приветствовал его, будто родного сына, а затем повел к себе в покои. Там у них состоялся долгий разговор.

Изабелла в конце концов узнала, что произошло, и поведала мне.

Она заметно повеселела. Сказала, что была права. Король и вправду хотел запретить брак, но ее доблестный верный жених решил, если потребуется, не считаться с Эдуардом.

— Георг достоин всяческого восхищения, — объявила моя сестра. — Он меня очень любит. Говорит, что и двадцать королей не смогли бы разлучить нас. Нам нужно только это проклятое разрешение от папы. Без него брак могут счесть недействительным. Слушай, что произошло.

И стала рассказывать:

— У твоего бедняжки Ричарда душа ушла в пятки, он думал, что Эдуард сердится на него. А Георга это ничуть не волновало. Но Ричард оказался прав. Король сердился. Он потребовал их обоих к себе и пожелал узнать, почему они покинули двор без его разрешения. Кто внушил им эту мысль и все такое прочее. Оба ответили, что никто не внушал. Они сами решили нанести визит старому другу. Тогда Эдуард задал вопрос: «Кто-нибудь из вас подумывал жениться на одной из дочерей Уорика?» И напомнил, что они не могут вступать в брак без его согласия. Ричард промолчал, но Георг не позволил запугать себя. И спросил, почему бы ему не жениться на дочери графа? Я лучшая невеста в Англии! Эдуард вышел из себя, что случается редко. Обычно он с улыбкой отмахивается от щекотливых дел. А тут посадил Георга с Ричардом под стражу. Правда, ненадолго. Вскоре он выпустил их и весело разговаривал с ними. Однако, по словам Георга, совершенно серьезно внушал обоим, что жениться без его согласия они не вправе.

— Изабелла, что же теперь будет?

— Георг сказал, что как только придет разрешение из Рима, мы обвенчаемся, невзирая на короля.

— Это может вызвать серьезные неприятности. — Отец хочет, чтобы мы поступили так.

— Приходило ли тебе в голову, что былого могущества у отца уже нет?

— Не говори так об отце. Это предательство.

— Это правда.

Сестра рассмеялась надо мной.

— Не знаю, как ты, а я не побоюсь выйти замуж без королевского согласия.

— Изабелла, — сказала я, — надеюсь, до этого не дойдет.

— Могу сказать тебе вот что, — ответила она. — Ричарда мы видели в последний раз. Георг говорит, он предан Эдуарду. И ничего не сделает без королевского одобрения. Поэтому в Миддлхем больше не пожалует.

— Знаю.

— Георг совсем не такой! Он смел, предприимчив. И, если что задумает, ему никто не сможет помешать, а он твердо решил жениться на мне.

Я видела выражение глаз Георга и боялась, что решил он отнюдь не только жениться на Изабелле.

Мрак сгущался. Мать пребывала в постоянном страхе; я разделяла ее чувства.

Изабелла, казалось мне, жила в мире грез. Георг часто бывал с ней. Они болтали, смеялись, устраивали верховые прогулки и строили планы на будущее. Я задавалась вопросом: Изабеллу любит Кларенс или ее богатство и то, что мог сделать для него наш отец? Меня слегка отрезвило воспоминание, что я тоже состоятельная наследница. Отец был, наверно, богатейшим человеком в стране, кому, кроме дочерей, он мог завещать свое богатство? Однако же Ричард не искал моей руки. Для него на первом месте была верность брату.

Однажды в замок явились стражники. При вести, что они приехали доставить графа к королю, нас всех сковал страх. Против отца были выдвинуты какие-то обвинения, и ему предстояло ответить на них.

Отец вышел из себя. Это было величайшей обидой. Он пожелал узнать, в чем его обвиняют.

Ему ответили, что, когда армия штурмовала один из ланкастерских замков, в плен был взят некий человек и, видимо, со страху заявил, что граф Уорик собирается низложить Эдуарда и снова возвести на трон Генриха.

В то время это обвинение было абсурдным, отец хоть и решил не оказывать больше Эдуарду поддержки, но восстанавливать Генриха на престоле не собирался, тогда бы ему пришлось соперничать с Маргаритой Анжуйской, более неподатливой, чем Эдуард.

Тут до меня дошло, что в глубине души он лелеет мысль заменить Эдуарда герцогом Кларенсом, своим будущим зятем.

Однако план этот находился на ранней стадии, и несправедливое обвинение разъярило отца. Вспоминая те дни, я поражаюсь, каким Эдуард был добродушным. Думаю, он мог бы арестовать моего отца, хотя при отцовском могуществе — особенно на Севере — это могло вызвать гражданскую войну; однако, как всегда, король сам сделал шаг к примирению.

Узнав, что отец ехать отказался, Эдуард отправил к нему уже на сей раз посыльного. Не будет ли граф Уорик добр встретиться со своим обвинителем, дабы убедить тех, кто по невежеству может верить порочащим его слухам, в их совершенной ложности?

На эту просьбу отец любезно согласился. При встрече он полностью посрамил своего обвинителя, и стало казаться, что их с Эдуардом отношения наладились.

Это впечатление окрепло, когда отец согласился сопровождать сестру короля Маргариту в Бургундию, где ей предстояло выйти за Карла, ставшего после смерти Филиппа герцогом Бургундским.

Нам рассказывали об этом церемониальном путешествии. Лондонцы восторженно приветствовали процессию, так как во главе ее находился мой отец, и решили, что между ним и королем воцарился мир.

Мать, видимо, надеялась на их полное примирение. Ей было понятно лучше, чем нам, что означает разрыв Эдуарда с Уориком; она повидала достаточно войн и еженощно молилась о сохранении мира.

Молитвы ее оказались тщетными!

Отец вернулся из Бургундии преисполненным планов.

Я выслушала рассказ матери о свадьбе Маргариты и поняла, что отец принимал там любезный вид, но доволен отнюдь не был.

Отец стоял за дружбу с Францией. Его добрые отношения с Карлом Бургундским не могли понравиться Людовику, а, реши он низложить Эдуарда, без французской помощи было бы не обойтись.

Мы жадно слушали, что мать рассказывала о свадебных торжествах — со слов отца, разумеется. О том, что пиршества длились несколько дней. Но больше всего нас заинтересовал большой пожар в замке возле Брюгге, где новая герцогиня с мужем едва не сгорели до смерти на супружеском ложе. Совершил поджог, должно быть, какой-то неизвестный враг.

— Я очень рада, что ваш отец непричастен к тому пожару, — сказала мать.

Зато он был причастен к другим делам.

В Миддлхем приехал Кларенс. Изабелла очень обрадовалась этому, правда, слегка дулась из-за того, что он проводил много времени с отцом. Затем появился еще один гость, наш дядя Георг. Изабелла прямо-таки ликовала. И вскоре поведала мне почему. Она просто не могла хранить что-то в тайне, хотя, думаю, в данном случае от нее это требовалось.

— Дядя Георг получил разрешение из Рима. Теперь нам ничто не мешает пожениться.

— Вы не получили королевского согласия, — напомнила я.

Изабелла щелкнула пальцами — этот жест она переняла у Кларенса. Вид у нее был самодовольный.

— Зачем оно нам?

И загадочно улыбнулась. Мне стало любопытно, что это могло означать.

Мы готовились к отъезду в Кале. Отец, начальник этого города, хотел проверить его обороноспособность. Повод был совершенно законный. А почему бы ему не поехать с семьей? Мужчинам приятно находиться в окружении семьи, а отцу приходилось очень часто ее покидать.

С нами, явно неспроста, ехал дядя Георг.

Мы радовались перспективе такого путешествия, но побаивались плавания через пролив.