Когда она вошла в ресторан, там было пусто, но любезная официантка в тот же миг возникла почти из воздуха и провела девушку к столику у окна, из которого открывался изумительный вид на цветущие поля. Через минуту официантка возвратилась с дымящимся чайником, плетеной корзинкой со свежеиспеченным, еще теплым хлебом, сливочным маслом и вазочкой земляничного джема. Все оказалось таким изумительно вкусным, что Мелоди с трудом удержалась, чтобы не облизать липкие, сладкие от джема пальцы. Было просто жалко вытирать такое лакомство о салфетку.

— Плачу пенни, чтобы узнать, о чем же это вы размечтались, мисс Адамсон, — вкрадчиво прошептал у нее над ухом знакомый низкий голос.

— О, мои мысли стоят гораздо дороже! — отозвалась она, повернувшись и встретившись глазами с ласковым взглядом Брэда.

Он медленно наклонился и, не отрывая своих глаз от нее, нежно поцеловал девушку в щеку.

— А что я могу купить за поцелуй?

Про себя Мелоди мгновенно подумала: все что угодно, но вовремя сдержалась и вслух ответила довольно едко:

— Сначала мне придется справиться о котировках поцелуев на международной бирже.

— О, уверяю тебя — мои ценятся страшно высоко! — шутливо ответил Уэйнрайт, подмигивая и усаживаясь напротив. — А кстати, что ты тут делаешь в столь ранний час? Я думал, что тебя теперь до полудня пушкой не разбудишь!

Мелоди пожала плечами.

— Ну а ты что тут делаешь? Ты ведь тоже нынче не особо выспался.

— Да, думаю, нам обоим кое-какие мысли спать мешали. Мне например, пришлось принять некоторые решения.

— Это по какому же поводу решения? — осведомилась Мелоди и заметила, каким неприступным вдруг стало лицо ее собеседника. — Или ты предпочитаешь пока держать их в секрете?

— Да, до поры до времени. Мне кажется, что время это еще не настало, — отвечал он, окидывая девушку многозначительным взглядом.

Выражение его лица, в котором читалось откровенное желание, смутило Мелоди, и ей пришлось отвести взгляд в сторону.

— Наверное, ты прав, — тихо произнесла она, не в силах скрыть внезапного волнения.

Пока девушка пыталась справиться с собой, над их столиком неожиданно нависла высокая, светловолосая фигура Ханса.

— Мелоди, малышка, надеюсь, я не помешал? — спросил он неуверенно.

Отчаянно залившись пунцовой краской смущения под его серьезным взглядом и, особенно от насмешливой ухмылки, скривившей губы Брэда, девушка, запинаясь, пробормотала:

— Ханс… я не ожидала… то есть хотела сказать, что в такую рань…

— Никак не мог дождаться утра, чтобы увидеть тебя вновь. Мне как, лучше подождать в вестибюле, пока вы позавтракаете?

— О нет, конечно! Пожалуйста, присаживайся. Ханс, познакомься, это мой шеф, Брэдли Уэйнрайт. Брэд — это Ханс Бринкерхоф.

Двое мужчин без особого энтузиазма вяло пожали друг другу руки, однако от природы открытый и дружелюбный Ханс заговорил первым:

— Герр Уэйнрайт, я читал ваши статьи. Просто замечательные! Ваши описания настолько талантливы, что сразу же представляешь себе все, как наяву. Меня всегда так и тянуло повидать те места, о которых вы пишете.

— Спасибо, рад слышать, — ответил Брэд, слегка смягчившись.

— А сюда вы приехали, чтобы написать о Баварии?

— Да. Материал в основном уже готов, но, пока мисс Адамсон делает фотографии, я пытаюсь уточнить кое-какие детали.

— Так ты, оказывается, фотограф?! — ошеломленно спросил Ханс.

Его удивление задело Мелоди, и она вызывающе вздернула брови:

— А что, ты находишь в этом что-то странное?

— Да нет, что ты. Что ты сразу вскинулась? Просто вчера ты мне не сказала, что занимаешься фотографией.

— Да, занимаюсь. И, как мне кажется, довольно успешно! — вздернула подбородок Мелоди.

Во время этого диалога удивление Брэда все возрастало.

— Не обращайте внимания на резкость Мелоди, — вмешался наконец он. — Она у нас весьма болезненно относиться ко всему, что касается ее профессии. Очевидно, слишком часто на ее жизненном пути встречались мужчины, которые считали, что ее место, скорее на кухне, чем в фотостудии, — невозмутимо добавил Брэд, подмигивая Хансу.

— Но раз вы наняли ее, значит, она знает толк в своем деле!

Это бесцеремонное обсуждение ее качеств, словно она вообще не присутствует при разговоре, все более и более раздражало Мелоди. Она уже собралась было вставить сердитую реплику, как вдруг слова Брэда надолго повергли ее в молчание.

— Да, в своем деле она мастер, — ответил он Хансу. — Лучшего фотографа я, пожалуй, и не встречал. Все ваши похвалы моим скромным сочинениям смело можно отнести к таланту Мелоди, с каким она орудует своей фотокамерой… Обязательно попросите ее продемонстрировать свои работы — они действительно замечательные, особенно снимки людей. Каким-то непостижимым образом Мелоди умудряется схватывать на пленку нечто большее, чем просто внешность. Она умеет ловить момент, когда раскрывается душа человека.

Мелоди озадаченно воззрилась на Брэда:

— А я и не знала, что ты… — И голос ее беспомощно затих.

— Что я такого высокого мнения о твоей работе? Но неужели ты еще недостаточно хорошо знаешь меня, чтобы не понять, что такой человек, как я, не стал бы связываться с фотографом, если бы не считал его лучшим? Разве не ты сама яростно доказывала мне свое превосходство над собратьями по ремеслу? Одна твоя решительность уже сама по себе была способна преодолеть мои предрассудки против…

— Против моей половой принадлежности?

И в ответ на недоумевающий взгляд Ханса девушка пояснила:

— Брэд принадлежит к разряду мужчин, которые считают, что место женщины — дома, на кухне, а не на так называемой «мужской» работе.

Ханс усмехнулся.

— Что ж, я его, пожалуй, понимаю. Во всяком случае, в отношении тебя. Для мужчины была бы просто невыносимой мысль, что такая красивая женщина, как ты, находится вне поля его зрения.

— Твоя правда, Ханс, но боюсь, что тому безумцу, который влюбится в Мелоди, придется дать ей полную волю. Дело в том, что она — страшно независимое создание. И невероятно упрямое к тому же.

— Ловлю тебя на слове, Брэд: почему бы тебе самому не подать пример и не попробовать…

— Попробовать… что? — коварно усмехнулся Брэд, беря девушку за руку и целуя ее в запястье.

Мелоди торопливо отдернула руку в надежде, что он не заметит: как этот — столь мимолетный! — физический контакт заставил ее затрепетать. Последовавшие за этим громовые раскаты хохота ясно показали, что Уэйнрайт прекрасно осведомлен о ее чувствительности и откровенно наслаждается ее смущением.

Пока она старалась взять себя в руки, Брэд поднялся со своего места.

— Ладно, Ханс, мне пора идти. Надеюсь, вы сегодня присмотрите за Мелоди? А мне надо съездить в Мюнхен — это, наверное, займет весь день.

И в ответ на удивленный взгляд Мелоди пояснил:

— Мне нужно сделать кое-какие дела и заодно отвезти Лесли в аэропорт.

Первый взрыв отчаяния при заявлении Брэда об отъезде тут же сменился чувством облегчения при мысли, что Лесли Макдональд наконец-то уезжает!

— Но зато завтра нам предстоит весьма нелегкий денек, так что не задерживайся допоздна! — предупредил Брэд, строго глядя ей в глаза.

— О, я прослежу, чтобы она была доставлена домой вовремя и смогла хорошенько отдохнуть, — заверил его Ханс, не замечая легкого раздражения, отразившегося на лице Мелоди.

При мысли, что эти двое мужчин так бесцеремонно распоряжаются ее судьбой, словно она малый ребенок, Мелоди злилась до невозможности. Она готова была сказать Хансу что-нибудь резкое, поскольку Брэд оказался вне пределов досягаемости, однако кое-какие соображения относительно мотивов такого ее поведения удержали девушку от опрометчивых высказываний.

Может быть, ее злила та дружеская непринужденность, с какой эти двое мужчин беседовали о ней? Может быть, ей больше хотелось бы, чтобы они соперничали, проявляли какие-нибудь неожиданные признаки ревности? Да, может быть, призналась она себе.

Впрочем, теперь она почти до конца убедилась, что Брэд ею нисколько не интересуется. Иначе он вряд ли оставил бы ее наедине с Хансом. Парочка-другая интимных шалостей не в счет! Что касается Ханса, то он чрезвычайно легко принял Брэда в той роли, в какой она ему представила его: как своего босса, и не более. Так что у них нет никаких причин враждовать друг с другом, призналась себе Мелоди.

Однако… однако, если быть абсолютно честной, то ей очень хотелось бы, чтобы у них были причины неприязненно относиться друг к другу. А точнее — чтобы Брэду было больно видеть ее с другим мужчиной, причем весьма и весьма привлекательным.

— Мелоди, крошка, ты чего такая сердитая? — спросил Ханс с такой неподдельной заботой, что Мелоди устыдилась своих мыслей. Она попыталась слабо улыбнуться в ответ.

— Ну вот, а теперь ты опечалилась… Ладно, брось — я тебя развеселю. У нас будет сегодня очень интересная прогулка. Отвезу тебя на курорт, где я работаю, и мы поднимемся в горы. Снег сейчас почти весь уже сошел, но воздух такой потрясающе свежий и чистый, что твоим бедным городским легким дышать — не надышаться!

— О, вот такой радости я действительно своим легким давно не доставляла! — наконец не выдержала и рассмеялась Мелоди. — Ладно, поехали. Мне переодеться?

— Обувь у тебя для ходьбы удобная?

Девушка кивнула.

— Ну тогда ты хороша и так, — решил Ханс, беря Мелоди за руку, и повел ее из гостиницы к своему ярко-красному спортивному автомобилю, припаркованному у входа.

К удивлению Мелоди, машину окружала толпа подростков, хотя ничего необычного или выдающегося в ней не было. Более того, это была самая обыкновенная малолитражка, которые тысячами встречаются на дорогах Германии. Один из парней заметил, что они идут к машине.