Первые три недели Миша и Рая упивались счастьем во всей полноте. Им казалось, что, фактически присутствуя в реальной жизни с ее ежедневной рутиной, они на самом деле отсутствуют. Живут на другой планете, или на необитаемом острове, или в хрустальном замке. Им никто не был нужен, и ничто не могло помешать, и не существовало ветра, который надул бы тучи на их персональное чистое небо.

Косые взгляды на кафедре, перешептывания, язвительные поздравления оставляли их равнодушными. Стрелы били мимо цели. А саму цель не смог ощутимо поразить даже приход Татьяны, явившейся в отсутствие Миши выяснять отношения с Раисой.

— Странная твоя жена, — сказала Рая вечером. — Представляешь, она предлагала взамен тебя отдать мне люстру!

Миша ничего не ответил, пожал плечами и заговорил о другом. Не унизился до обсуждения недостатков бывшей жены. А Раечка не представляла, что значила для Татьяны хрустальная люстра. Да и весь разговор двух женщин был гораздо содержательнее нелепого торга.


О хрустальной люстре под потолком дома, в котором живет, Татьяна мечтала с детства, с новогодних елок во Дворце культуры, с детских спектаклей в областных драматическом и музыкальном театрах. Там сияли в вышине, переливались тысячами маленьких радуг хрустальные люстры. Таня считала их царским атрибутом храмов культуры. И была страшно поражена, придя однажды к девочке-однокласснице (из богатеньких) на день рождения и увидев у них над праздничным столом хрустальное чудо. Размером, конечно, меньше театрального, но все равно изумительно прекрасное, с подвесочками по кругу, напоминавшими сказочное платье феи. Так зародилась мечта. А осуществилась она, только когда Тане исполнилось сорок пять лет.

Они с Мишей решили, что уже могут себе позволить шикануть, поднакопить денег и купить люстру стоимостью в пол-автомобиля. Таня обожала свою красавицу, регулярно «раздевала» ее, купала каждое стеклышко в растворе с аммиаком. И люстра сияла как новенькая. Таня приходила домой, нажимала на выключатель и обязательно улыбалась — казалось, будто не просто комната освещается, а она, Татьяна, подзаряжается радостным светом.

Таня не достигла бы трудовых успехов, если бы не обладала большим упорством в достижении цели. Любая проблема имеет решение, была убеждена Таня. Если задача не поддается, значит, я действую ошибочно. Не получается в лоб, надо зайти справа, слева, с тылу — но найти точный путь. И уход мужа из семьи она воспринимала как проблему, к которой требуется подкатить с верной стороны.

Она звонила Мише, просила о встрече. Но муж отказывался, ссылаясь на то, что решение его окончательное, а лишние разговоры — дополнительные и бесполезные переживания для Тани.

— Хотел бы облегчить твою участь, — говорил Миша, — но боюсь, что это невозможно. Сейчас я тот самый объект, который ничего, кроме боли, тебе не принесет. Поверь, мне очень, искренне жаль. И надеюсь, что острый период не затянется и мы останемся друзьями. Кто подаст заявление на развод, ты или я? (Ответом было ее возмущенное сопение.) Танюш! Ты знаешь, жилищные условия у меня не блестящие. Нам придется делить квартиру. Уверен, что ты это сделаешь с взаимной выгодой.

— Что-о-о? — только и могла произнести Таня.

— Извини, пора в аудиторию, лекция начинается.

Таня швырнула трубку на рычаг. Задумалась. Где у этой проблемы «тыл»? Разлучница-аспирантка! Вот с ней мы и поговорим.


Четкого плана разговора у Тани не было, хотела сориентироваться на местности. Таня прекрасно разбиралась в людях. Будь по-иному, она бы в риелторском бизнесе не сделала карьеры. Человек только входил в Танин кабинет, а она уже знала: этот измотает все нервы, то ему деревянные перекрытия не понравятся, то вид из окна, то соседская собака.

Аспирантку Татьяна раскусила быстро, еще толкаясь в прихожей. Рая растерялась, а Татьяна смело, вынудив девушку посторониться, прошла в квартиру.

Не красавица, отнюдь. Вся ее смазливость — привилегия молодости. Через пятнадцать лет из Раи вылупится вполне заурядная тетка, с расплывшейся фигурой и плохой кожей.

«Если Светланка втюрится в старого мужика, — думала Таня, — костьми лягу, но не позволю ей коверкать жизнь! Напрасные страхи. У моей доченьки недостатка в кавалерах никогда не наблюдалось. И, кажется, она уже познала, не дожидаясь вальса Мендельсона, прелести интимных утех. Правильно сделала!»

Татьяна сидела в кресле, Рая стояла у окна в напряженной позе, сложив руки на груди.

— Как вас зовут? — спросила Таня.

Сама она представилась, едва девушка открыла дверь: Татьяна Евгеньевна Кутузова, жена Михаила Александровича.

— Раиса Владимировна.

Татьяна прекрасно знала, как зовут девчонку, в том числе и звучную фамилию Козюлькина. Татьяна тянула время. Она сильно нервничала, переживала, вибрировала. Но чем сильнее дрожишь внутренне, тем строже надо контролировать внешние эмоции. Каковы методы словесной борьбы? Убедить противника в ошибке, запугать или подкупить. Но вначале его требуется расколоть своей как бы полной открытостью.

— Вы прекрасно понимаете, Рая, — Татьяна намеренно отбросила отчество, — цель моего визита. Я пришла к вам, чтобы вернуть мужа.

— Михаил не вещь! — с вызовом произнесла Рая.

— Он мой! — с таким же вызовом и нажимом отрезала Таня.

И заговорила о своих правах, подкрепленных почти тридцатилетней совместной жизнью.

— В любви не может быть никаких прав! — перебила Рая.

К его любви мы еще вернемся. А пока, деточка, хочу сказать вам, по матерински, про вашу любовь. Вы девушка в самом соку. И в периоде, про который точно сказал поэт: «пора пришла, она влюбилась». По причине «пришла пора» многие девушки выскакивают замуж или заводят романы. Потому что подкатывают к состоянию чувственной перезрелости, испытывают острую неудовлетворенную потребность в близких отношениях с мужчиной. Они просто уже не в состоянии переносить одиночество и хватают что под руку подвернется. Вам подвернулся мой муж. Ничего удивительного. Дочери миллиардеров идут под венец с телохранителями, принцессы крови спят с дворецкими.

Оскорбительность услышанного и потому бурный против него протест, унизительный родительский тон Татьяны сделали свое дело: Рая вспыхнула, раскрылась, но ей казалось, что ушла в глухую оборону.

— Не желаю обсуждать с вами мои отношения с Михаилом!

— Придется, — мирно проговорила Таня. — Не могу же я одним росчерком перечеркнуть свою да и Мишину жизнь? Он прекрасный человек, умный, нежный, интеллигентный и порядочный. Но он вас не любит!

— Ошибаетесь! Безумно любит!

— Нет, — покачала головой Таня. — Он любит свое чувство к вам, его восхищает собственная способность вызвать у кого-то любовь. Ваше преклонение перед ним. Уверена, что вы преклоняетесь, не так ли?

— Не ваше дело! Что вы лезете в нашу жизнь? Грязными руками…

— Спокойно! — перебила Таня. — Дайте мне договорить. И постарайтесь не эмоциями, а разумом воспринять мои слова. У Миши это пройдет. Через месяц, два или полгода. Он вернется ко мне. Обязательно вернется! Потому что, кроме молодого тела, вы ничего ему предложить не в состоянии. Объективно: проживи вы с Мишей столько лет, сколько мы, так же вросли бы друг в друга на уровне обмена веществ. Но когда мы поженились, вы еще только пачкали пеленки.

— Это недостаток? — усмехнулась Рая, открыто демонстрируя свое главное оружие — молодость.

Таня притворилась, что не поняла выпада, не заметила бряцания новенькими доспехами. Она серьезно ответила:

— Конечно, недостаток! В определенных обстоятельствах, например в вашей связи с моим мужем, — безусловный минус.

— Смешно слышать!

— Это потому, деточка, что у вас сейчас на уме один секс. А он — далеко не вся жизнь и даже не ее половина, а у Миши — так меньше четверти.

— Ошибаетесь!

Девица улыбалась нахально и (гадина!) снисходительно, всем своим видом показывая, что с ней Миша наконец познал настоящее блаженство. У Тани свело скулы, она едва не заскрежетала зубами. Теперь ей стало понятно, что движет женщиной, которая вцепляется в патлы разлучнице и колотит ее башкой об стенку. Так славно было бы стереть с лица аспирантки самодовольное выражение, поменять его на отчаянное — благодаря в кровь разбитому носу! Нельзя! Мы люди интеллигентные и кулаками размахивать не станем. Напротив, продолжим изображать говорящую скульптуру.

— Итак, Миша ко мне вернется, в этом нет сомнений. С покореженной психикой, подорванным здоровьем… Вы знаете, что у него проблемы с сердцем и давлением? И главное — с чувством вины. Чем дольше он пробудет с вами, тем сильнее его будет грызть вина. В отличие от вас, мне Мишу жалко, не хочу, чтобы он страдал.

— Никогда! Слышите? Никогда Миша к вам не вернется! Холодная, бездушная женщина! Бизнес-леди!

— В последнем определении не вижу ничего оскорбительного. А характеристики ваши пропускаю мимо ушей. Деточка, у вас еще не выросли зубы, чтобы меня укусить. А царапанья молочными зубками я не боюсь. Коль уж вы такая настырная, обрисую, как будет складываться ваша с Мишей жизнь в обозримом «счастливом» будущем. Если вы родите, то Миша с большим трудом прокормит вас и ребенка. На его-то зарплату! Квартиры нашей вам не видать. Это уж поверьте мне как специалисту. И не Кутузовой вы будете, голубушка, после замужества. В курсе, что Миша носит мою фамилию? Нет? Он с рождения Червяк. И вы будете — Червяк. Или оба вы — Козюлькины.

Татьяна не выдержала и последние слова проговорила зло и ехидно.

— Как вам не стыдно! — воскликнула Рая. — Зачем пришли? Растоптать нашу любовь? Кто вам позволил издеваться? Не желаю слушать ваши морали, ваши пошлые циничные рассуждения! Да вы просто монстр! Без сердца и крови! Я люблю Мишу! И он меня боготворит! Какие бы ни были тому причины, что бы ни сочинило ваше больное воображение! Уходите! Вам здесь делать нечего. Если вы хотели отвадить меня от любимого, то сильно ошиблись. После того, как я увидела, с кем Миша жил долгие годы, мое чувство к нему только упрочилось. Вы просчитались!