– А ты знаешь, что в ритуалах сатанистов используется могильная земля? Я специально изучал это. Еще лучше, если эта земля из могилы ребенка. На том кладбище больше ничего не тронули. И кто-то стащил оттуда землю. Зачем?

– Подростки баловались. – Но в нем уже проснулся инстинкт репортера.

– Возможно. Но не балующиеся подростки забили до смерти Биффа. И не балующиеся подростки зарезали тех телят. У них были вырезаны сердца. Тот, кто это сделал, унес с собой их сердца.

– Боже милостивый. – Он отставил кружку в сторону. – Ты кому-нибудь рассказал об этой версии?

– Нет, я просто размышляю вслух. – Кэм наклонился вперед. – Но я должен принять во внимание, что, по словам Лайзы Макдональд, тот, кто на нее напал, что-то напевал. Сначала она сказала, что он пел, но когда я снова спросил ее об этом, она поправилась и сказала, что тот именно напевал. Она сказала, что это было похоже на латынь. У вашей газеты есть связи, Блейр, там есть люди, которые знают гораздо больше обо всем этом оккультизме, чем то, что я могу выудить в местной библиотеке.

– Посмотрю, что мне удастся раскопать. – Блейр поднялся и зашагал по комнате, пытаясь унять беспокойство. Если бы они были в любом другом месте, кроме Эм-митсборо, он бы тотчас же подхватил версию Кэма. Как репортер он знал, насколько широко распространились культы, особенно в больших городах и там, где находились колледжи. – Ты считаешь, что молодые ребята попробовали и слишком далеко зашли?

– Я не могу это утверждать. Мне, правда, известно, что наркотикам могут сопутствовать подобные вещи, но в этой части графства кроме нескольких случаев наркомании мы ни с чем таким не сталкивались. Когда мы учились в старших классах такое случалось чаще.

– Может быть, это какой-нибудь вероотступник. Человек, который спятил, начитавшись Кроули или наслушавшись группу «Черная суббота».

– Чтобы сделать то, что сделали с Биффом, нужен был не один человек. – Он размял сигарету. – Я ни секунды не верю, что пара подростков, просто слушая черный металл и подпевая, спятили бы настолько, чтобы натворить все это. В книгах их называют любителями, непосвященными. Но здесь уже не любительство.

– А я-то думал, что приехал домой на уик-энд спокойно отдохнуть.

– Извини. Послушай, я бы был очень признателен, если бы ты не рассказывал ничего этого Клер.

– Почему?

– Формально, она моя единственная свидетельница по делу Лайзы Макдональд, и я не хочу влиять на ее показания. А в личном плане, я не хочу, чтобы она еще больше расстраивалась.

Блейр задумчиво постучал пальцем по кофейной кружке.

– Сегодня утром она двадцать минут изучала во всех деталях этот кусок дерева.

Глаза Кэма засветились, он улыбнулся. – Правда?

– Подумать только, сколько денег я угрохал на цветы и драгоценности, ухаживая за женщинами.

– Ты никогда не обладал моим обаянием, Кимболл.

Может, замолвишь за меня словечко?

– Это новость для меня, что тебе нужен какой-то посредник.

– Никогда раньше это не было так важно для меня.

Так и не придумав в ответ шутки, Блейр встал, позванивая мелочью в кармане. – Ты действительно так серьезно к ней относишься?

– Чрезвычайно. – Он потер рукой там, где было сердце. – Бог мой, тут это так чувствуется.

– Знаешь, этот ее бывший муж был настоящий зануда. Он хотел, чтобы она давала шикарные приемы и научилась украшать интерьеры.

– Я уже его ненавижу. – Теперь он мог задать Блейру вопрос, который ему неловко было задавать Клер.—А зачем она за него вышла?

– Потому что убедила себя, что влюблена и что пора заводить семью. Выяснилось, правда, что он не очень-то и был заинтересован в семье. До того, как все кончилось, он убедил ее, что виноватой в том, что у них не получилось, была она. Она и на это купилась. И она все еще не совсем пришла в себя.

– Я так и понял. – Кэм почти улыбался. – Хочешь спросить, честные ли у меня намерения?

– Пошел ты к черту, Рафферти. – Он быстро поднял руку. – Только не говори, что предпочел бы сейчас оказаться в постели с моей сестрой.

– Сейчас бы я предпочел спокойно сесть и поговорить .с ней как с разумным человеком.

Блейр на секунду задумался. – Когда кончается твое дежурство?

– В таком маленьком городке дежурство никогда не кончается. Никогда не знаешь, когда потребуется прогнать мальчишку со скейтом с главной улицы или разнять драку игроков в шашки в парке.

– Старик Фогарти и Макграф все еще занимаются этим?

– Каждую неделю.

– От нашего дома ты точно так же доберешься до парка для своего третьего обхода. Почему бы тебе не подвезти меня домой, а там, может и жареный цыпленок подоспеет.

– Это очень по-добрососедски с твоей стороны, – сказал Кэм, усмехаясь.

Клер решила, что ее вовсе не огорчило его появление. Она обернулась на повторяющееся звяканье металла о металл и отметила, что Кэм только что промахнулся, бросая кольцо.

Она не сердилась на него. Вовсе нет. Она просто пыталась несколько отдалиться, иметь перед собой какую-то перспективу. Она слишком быстро потеряла контроль над всем, что было связано с Кэмом. Это проявилось в том, как они действовали друг другу на нервы после того несчастного случая.

Роб всегда говорил, что в ссоре она прибегает к нечестным приемам, приводя нелогичные доводы, вспоминая старые обиды или замыкаясь в холодном молчании. Конечно, ей-то ее доводы казались совершенно логичными и… «Я снова принялась за это», – подумала Клер, и яростно ткнула вилкой для жаркого в цыпленка на вертеле. Роб принадлежал прошлому, и если она не прекратит мусолить эти воспоминания, она снова станет пациенткой доктора Яновски.

Если этого было недостаточно, чтобы она взяла себя в руки, то ничего уже не поможет.

«Кэм был новой страницей», – решила она. Ей не понравилось, что он сначала допрашивал ее как полийейский, а затем пытался уберечь ее от неприятностей как заботливый любовник. Она так ему и скажет. Позже.

А пока ей просто нужно было время, чтобы все обдумать. И тут он появляется. Сначала с этим куском дерева, который, как он прекрасно знал, растрогает ее. А затем появился сегодня на заднем дворе вместе с Блейром. Демонстрируя свое великолепное тело в ловко сидящих джинсах и в рубашке с рукавами, закатанными на загорелых и мускулистых руках.

Она ткнула цыпленка, перевернула его и заставила себя не поднимать глаза, когда послышались крики, смех мужчин и звяканье подков.

– У него потрясающий зад, – заметила Анжи и предложила Клер только что наполненный ею бокал вина.

– А я всегда восхищалась задницей Жан-Поля.

– Ну уж нет. Хотя и у него неплохая. – Она принюхалась к шипящему цыпленку. – А ты ловко скрывала этот свой талант, дорогая.

– Трудно готовить на вертеле под крышей.

– И это говорит женщина, которая занимается сварочными работами прямо в своей гостиной. Так ты что, так и упустишь его?

– Ты сегодня делаешь массу ложных выводов, Анжи.

– Так как?

– Я просто хочу подумать. – Она подняла глаза и улыбнулась. – Послушай, бедняга Бад вздыхает по Элис, а та строит глазки Блейру.

– На кого же ты ставишь?

– На Бада. Он действует медленно, но верно. Блейр же всегда будет гостем в Эммитсборо.

– А ты?

Клер помолчала секунду, лишь поливая соусом зарумянившегося цыпленка. Она вдыхала аромат сирени, доносившийся от большого сучковатого куста, с цветков которого легкий ветерок срывал лепестки и разметывал подобно снежинкам. Во внутреннем дворике шла игра светотени. Из радиприемника лились старые мелодии тех милых и счастливых лет, когда ей еще не приходилось принимать решений или задумываться о будущем.

– Ты видела скульптуру, над которой я работала вчера вечером?

– Та, из меди? Она похожа на женщину, распростертую на алтаре, которую сейчас принесут в жертву.

– Даже страшно становится, как легко мне здесь работается. Я просто ощущаю потребность выплеснуть все, что у меня роится в голове. Я всегда считала, что создана для Нью-Йорка. – Она взглянула на подругу. – Теперь я в этом не уверена.

– Из-за своей работы или из-за той первоклассной задницы?

– Пожалуй мне придется поразмыслить над этим.

– Какой сукин сын. – Вбежал Блейр, чтобы вытащить из холодильника пиво. – Жан-Поль может подумать, что мы играем в шары. Когда, наконец, обед? Я уже устал оттого, что пара захолустных копов насмехается надо мной.

– Я дам вам знать, как только вы, мужчины, вышелушите эту кукурузу.

Они поныли, но сделали это. Когда все уселись за старым обеденным столом на террасе, и был подан жареный цыпленок с кукурузой, картофельный салат, приготовленный Анжи, и французское вино, атмосфера стала непринужденной. О расследовании убийства не заговаривали, зато заново обсуждали подробности игр с подковами.

Вдоль бордюрных камней распустились ранние розы, а перед ними петунии, посаженные Клер. Разносился запах сирени и острого соуса. Бад уселся рядом с Элис, не переставая смешить ее, так что она почти и не смотрела в сторону Блейра. День медленно перетекал в золотистый, ароматный, бесконечный вечер, какой бывает только весной.

– Следуя своей стратегии, Кэм поставил Элис вместо себя метать подковы и проскользнул в кухню поближе к Клер.

– Отличный цыпленок, Худышка.

– Благодарю. – Не отворачивая головы от холодильника, она продолжала расставлять там блюда с Оставшейся едой. Он взял ее за руку и потянул.

– Не скажу, что мне понравилось это зрелище, но я все-таки предпочитаю смотреть тебе в глаза, когда разговариваю с тобой.

– Картофельный салат быстро киснет.

– Ты ужасно хорошенькая в этом домашнем виде. Подожди.

Он хлопнул по холодильнику, поймав ее прежде, чем ей удалось увернуться от него.

– Послушай, Кэм, у меня гости.

– Они прекрасно развлекаются сами.

Жан-Поль издал победный клич, за которым последовал жаркий, но веселый спор. Сквозь окна кухни доносились громкие голоса.