– Я очень рад, что проезжал мимо и что на дороге образовалась пробка…

Наверное, нужно было еще поблагодарить Егора Кречетова, который, собственно, и послал его к гадалке (далеко и надолго), но это спасибо Петр Петрович разумно проглотил.

– И все же, зачем вы зашли в салон? – спросила Люба, и глаза ее сверкнули цыганским огнем.

– Дочь… она влюбилась или не влюбилась… у меня были сомнения. Я вдовец, сам занимаюсь воспитанием, забочусь, переживаю.

– У вас есть дочь. – Это был не вопрос, а скорее констатация.

– Да, есть. – Петр Петрович втянул в легкие пряный воздух и решительно выдохнул: – Три дочери. У меня есть три дочери.

Люба удивленно приподняла брови и улыбнулась.

– Вы везучий человек, – искренне сказала она и опустила глаза.

Он только развел руками. Конечно, везучий! Еще какой везучий! Вон Полина обжимается с Андреем – до пирамиды из бокалов, наполненных шампанским, полметра (чем же это закончится?), вон Оля сидит за столом рядом с Никитой и оба молчат (что между ними происходит?), вон Катюшка… Так! Это почему какой-то лысый парень дышит ей в шею?!

Захлебнуться возмущением Петр Петрович не успел, потому что Полина громко засмеялась, вскинула руки вверх, задрала ногу и-и-и… и спилотировала в сложную конструкцию из бокалов, увлекая за собой горячо любимого мужа. Дзынь!!! Раздался мелодичный звон бьющегося стекла, а затем последовали музыкальный хруст, одиночные визги и шум голосов.

– Извините, Люба! – воскликнул Петр Петрович. – Я сейчас!

На миг сжав ее плечи, он заглянул в темные глаза и бросился к непутевой дочери и не менее непутевому зятю.

* * *

– Папа, все в порядке, – Полина махнула рукой и лучезарно улыбнулась. – Мы этого, честно говоря, не планировали, но…

– Полина! – взревел Петр Петрович после беглого осмотра дочери. Руки-ноги целы, а значит, можно высказаться, не сдерживаясь! Он-то надеялся, что она взялась за ум! – Ты мне обещала!

– Немножко тряхнули стариной, да, дорогой? – подняла она голову к Андрею.

– Да, дорогая.

– Папочка, этого больше не повторится.

– Торжественно обещаем, – подтвердил Андрей и смахнул с платья жены нечто, напоминавшее раздавленную дольку мандарина. – Не волнуйтесь, Петр Петрович, я контролировал траекторию полета.

– И к тому же мы не виноваты, – перебила Полина и ткнула пальцем в пол, указывая на желтый кубик ананаса. – Каблук подвернулся. Как ты думаешь, папочка, а не подать ли нам на Замятиных в суд?

Петр Петрович сдвинул брови и мысленно простонал. Три дочери – это сказка! Это песня! Это бесконечный восторг!

Люба, Люба… Он развернулся и устремился к тому месту, где еще несколько минут назад оставил Любу. Но ее, увы, не было. Нигде.

Глава 26

Ивон Перро, сославшись на усталость, распрощался и уехал в гостиницу. Рабочий день Егора закончился. Он отцепил от себя блондинку в серебристом платье, пересчитал взглядом Шурыгиных и Замятиных, достал сигарету и, сунув левую руку в карман брюк, направился к выходу. Вечеринка только-только перевалила за середину, часа три это действо еще должно было продлиться. Можно уехать, а можно остаться.

Егор вышел на улицу, оглядел парковку, забитую машинами, полюбовался вечерним небом и сделал несколько шагов к проезжей части. Яркий свет фонарей прекрасно освещал дорогу, настойчиво пахло весенней зеленью, а воздух приятно холодил лицо и руки. Возвращаться не очень-то и хотелось. Вернее, он бы вернулся, но Петр Петрович Шурыгин вряд ли позволит расслабиться. А душа просила именно хорошей выпивки, хороших сигарет и раздолбайской ночи. Какой-нибудь дипломированный психоаналитик наверняка бы сказал: «А у вас проблемы, молодой человек! Вы находитесь в пограничном состоянии, не можете получить желаемого, и это заставляет вас искать утешения…» Нет, пожалуй, он не дал бы психоаналитику договорить. Егор усмехнулся. Хорошая выпивка, хорошие сигареты и раздолбайская ночь – больше он ничего не желает.

Егор снял пиджак и небрежно сунув его под мышку. Расстегнул три верхние пуговицы рубашки, закурил, вдохнул горький дым и… напрягся. Интуиция сыщика мгновенно развернула его к дороге и заставила привычно прищуриться.

К парковке приближалась еще одна машина – красный «Фольксваген Гольф» со знакомыми номерами. Редко, но Мария Дмитриевна Сереброва садилась за руль.

«Здравствуй, Маша, – хищно подумал Егор, – что же ты здесь забыла?»

К головной боли Льва Аркадьевича Замятина – красивой зеленоглазой девушке, которая явно навострила лыжи в загс, Егор относился спокойно. Отдавая дань вкусу Никиты, он, тем не менее, прекрасно понимал, что собой представляет зеленоглазый объект слежки. Такие девушки никогда не были для него загадкой, а уж Мария Сереброва и подавно. И Егор прекрасно знал, как нужно себя вести с ней.

Как нужно себя вести так, чтобы получить желаемое.

Егор улыбнулся, шагнул на проезжую часть и быстро пошел навстречу «Фольксвагену». Фары вспыхнули ярче, точно красная машинка удивилась, затем раздался всхлип тормозов, распахнулась дверца, и улица огласилась криком испуганной Маши:

– Вы что! С ума сошли? Жить надоело?!!

Нет, отчего же.

* * *

Отправляясь в «Пино Гроз», она перемерила кучу платьев, юбок и кофт. То ей хотелось произвести фурор – спина открыта, плечи обнажены, ткань искрится, стройные ноги смело открыты в разрезе юбки, то она желала сделать акцент на стиле и вкусе и тянулась к закрытой лаконичной вещице, украшенной лишь тоненьким ремешком, а то, смеясь, подхватывала короткий леопардовый пеньюар (а почему бы и нет? Почему бы не выдать этот секс-шик за платье для коктейлей?). Маша веселилась, развлекалась, предвкушала. Конечно, Никита удивится, конечно, все удивятся! Она должна быть красивой, очень красивой!

Но через некоторое время пришлось признать, что имеющаяся в наличии одежда для триумфа в «Пино Гроз» не подходит. Старо, мелко, скучно. Все же жизнь с Матвеем Хориным ее изменила, и не в лучшую сторону – еще немного, и она сама бы превратилась в занудную кеглю или пыльный чехол для теннисной ракетки. Куда она ходила раньше? На корпоративные вечеринки и в рестораны с любовниками. Старо, мелко, скучно.

Пришлось сесть за руль нелюбимого «Фольксвагена» и ехать в торговый центр. Когда-то Маша мечтала о машине – получила права, взяла кредит и купила красного красавца, которого первые два месяца мыла чуть ли не три раза в неделю. Но потом случилась одна мелкая авария, вторая, третья, а затем пыл пошел на убыль. Винить себя в невнимательности не хотелось, и град обид обрушился на «Фольксваген». Лучше уж поднять руку и поймать частника, чем еще раз поцеловаться со столбом на парковке или мазнуть боком чужую иномарку. Так что с вождением не сложилось.

Маша купила сдержанное, но одновременно эффектное платье, сшитое по принципу «белый верх, черный низ», и черные туфли на остром каблуке. Душа требовала еще и дорогущий тонкий шарфик, но на эту приятность не хватило времени.

– Отлично, – сказала себе Маша уже дома, крутясь перед зеркалом.

Да, отлично.

– Здравствуйте, Лев Аркадьевич, у вас замечательный ресторан, всегда мечтала здесь побывать… Да, это я! Ну, не стоит, не стоит, кто старое помянет, тому глаз вон! – прорепетировала она и улыбнулась.

«Никита, если у тебя и есть какие-нибудь сомнения, то очень скоро они испарятся».

– Нет у него никаких сомнений, – твердо сказала Маша вслух. – Все дело исключительно в долгой разлуке.

Включив в машине романтическую музыку, в возбужденно-приподнятом настроении она неторопливо вырулила со двора и отправилась в сторону роскошного ресторана Замятиных. Сюрпри-и-из, cюрпри-и-из…

Да, она женщина, которая умеет делать приятные сюрпризы.

Да!

Позабыв о страхах перед скоростью и дорогой, Маша лихо добралась до «Пино Гроз» и устремилась к парковке. Мысли теснились в голове, она напевала «Мой мармеладный, я была не права», взгляд ловил огни зеркальных окон и… и вдруг на дороге из ниоткуда появился человек! Белое пятно рубашки резануло по глазам, ледяной ком подкатил к горлу. Ойкнув, Маша зажмурилась и отчаянно надавила на педаль тормоза. «Фольксваген» дернулся и замер.

Открыв глаза, она выскочила из машины и выплеснула свой страх на незнакомца:

– Вы что! С ума сошли? Жить надоело?!!

Она бы многое еще сказала, но слов не осталось. Больше за руль она не сядет никогда! Никогда! Никогда…

Теперь она могла его разглядеть. Мужчина стоял практически впритык к бамперу. Стоял и курил. Плечистый, загорелый, уверенный в себе… Правильные черты лица, идеально побрит, немного щурится. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты…

– Вы с ума сошли? – повторила Маша намного тише.

Небрежно закинув пиджак на плечо, незнакомец наклонил голову и приподнял бровь.

– Вряд ли.

– Тогда какого черта… – продолжила она неуверенно.

Недокуренная сигарета полетела в кусты, и Маша проследила ее путь взглядом.

– Как тебя зовут? – игнорируя вопрос и положенное в таких случаях «вы», спросил он.

– Мария, – ответила она, пытаясь унять еще подрагивающие руки. Хорош, как же он хорош! И эти три расстегнутые пуговицы… Да, такие мужчины всегда знают, чего они хотят! Дерзки, отчаянны, умны и… – Маша, – уточнила она и посмотрела ему в глаза.

– Егор, – ответил он и сделал один шаг в ее сторону. – Тебя ждут в ресторане?

Вопрос категорически не понравился. Не ждут, но она должна быть там. И почему Никита не похож на этого парня? И почему он никогда не смотрит на нее так, точно раздевает?

– Ждут, – соврала она, вдыхая парфюм Егора: табак, древесина, что-то восточное, горячее, опасное…

Его улыбка стала тоньше, взгляд глубже, он будто все знал про нее, и от этого немели руки и ноги. «Какого черта?» – повторила Маша про себя и закусила нижнюю губу. Такие мужчины ей не встречались уже давно, может быть, даже никогда.