Он пил виски, глядя туда, где стояла ее палатка. Сокрушенно покачал головой. В довершение всего она любит купаться в этой протоке. У солдат есть свое место для купания – дальше вниз по ручью. Все с трудом переносят жару. Райза обычно ходит купаться с охранником. Однажды она сказала отцу, что купание в ручье помогает отбить запах крови.

Генерал допил виски. Ветер, кажется, усиливается. Он поднял голову, огляделся. Неожиданно по коже пробежали мурашки. Снова возникло странное чувство, что за ним кто-то следит. Это ощущение появилось еще в начале совещания с офицерами.

Он вернулся в палатку, решительно поставил пустой стакан, снова вышел в ночь, на этот раз с револьвером в руке. Прошел в глубь сосняка, постоял, прислушиваясь. Обошел вокруг, внимательно вглядываясь в темноту. Наконец вернулся к себе. Что за глупости ему мерещатся! Федералы держат эту территорию под надежным контролем. Здесь, на много миль вокруг, не может появиться ни один мятежник.

Генерал снял ботинки и вытянулся на койке. Сегодня ночью он может спать спокойно. Все в полном порядке.


Господи, что же ей теперь делать?.. Этот вопрос неотступно вертелся в голове у Райзы, разговаривала ли она с окружающими, смеялась ли с солдатами, перевязывала ли раны. Как же она не подумала о таком исходе! Как могла оказаться такой дурой! Подумать только, женщина легкого поведения сразу все поняла. Она, Райза, беременна…

К ночи у нее началась настоящая лихорадка. Оправившись от обморока, она убедила всех, что вполне здорова. Заверила Марни, что она ошибается насчет ребенка. Естественно, та ей не поверила. Но это не так важно. Райза сознавала: необходимо работать, ухаживать за ранеными, что-то делать, хотя бы для того, чтобы отвлечься.

Но вот пришла ночь. Сейчас ей казалось, будто она вся горит от тревоги. Она попросила сержанта Уоллингса, охранявшего ее убогое жилище, постоять на страже в начале тропинки, ведущей к ручью. Прошла через небольшую сосновую поросль, остановилась у края ручья. Сняла туфли, чулки, панталоны и простое платье из хлопка, которое надевала для работы в операционной. Ни корсета, ни нижних юбок она в госпитале не носила, поэтому раздеться до белья не составило большого труда. Взяла кусочек мыла и вошла в воду. Добралась до самого глубокого места – примерно четыре с половиной фута. Ей очень нравилась прохладная хрустально-чистая вода.

Снова пришла мысль о ребенке.

Господи… Она едва не вскрикнула. Что же делать? Что скажет отец? Как поступит? Он и так переживает по поводу ее репутации. Ее отец…

А как же отец ребенка, Джером?

Он ведь может не поверить, что это его ребенок. Прошло столько времени с тех пор, как они расстались. После того, что написали о нем газеты, он стал еще более знаменитым. Герой Юга. Все женщины-южанки к нему, наверное, так и льнут. Ему, конечно, хочется поквитаться с ней и ее отцом, иначе он скорее всего о ней совсем забыл бы.

С другой стороны, Джером принадлежит к роду Маккензи. Возможно, он сочтет своим долгом джентльмена и порядочного человека сочетаться с ней браком. Породниться с женщиной-янки?.. Нет-нет, он ее возненавидит, почувствует к ней только презрение. То, что произошло между ними, чистейший абсурд. Виноваты в этом только война и внезапный взрыв желания.

Отца это известие убьет. А как же она сама? Леди Свобода. Героиня. Забавно…

О Господи! А что, если и другие, как и Марни, решат, что ребенок от Йена? Что у нее связь с женатым человеком! Джером тоже может в это поверить. И Элайна! И отец! Конечно, Йен будет знать, что это не так, но…

Она дошла до своего любимого места, там, где рядом с поваленной старой сосной лежал большой плоский булыжник. Стянула с себя влажное белье, положила на бревно, так, чтобы потом сразу его надеть. Взяла мыло и стала мыться, вся дрожа, однако испытывая удовольствие и от мыла, и от холодной воды, чувствуя, что ей это необходимо после работы в операционной. Яростно терла, скребла кожу, вымыла голову, ополоснула, снова намылила. Мыло выскользнуло из рук. Она наклонилась к воде, еще раз ополоснула волосы. Поднялась с закрытыми глазами, вслепую потянулась к поваленному дереву за одеждой и… не смогла ее нащупать. Яростно выругалась, протерла глаза, снова потянулась за бельем, и тут ее рука на кого-то наткнулась.

Отчаянный крик, казалось, вот-вот вырвется из груди. Она открыла глаза… и крик замер в горле.

Нет, ей это мерещится! Конечно, ей это только мерещится.

Перед ней, небрежно опершись о поваленное дерево, вытянув ноги, сидел Джером Маккензи. Босой, голый до пояса, в одних мокрых брюках, прилипших к ногам, он внимательно наблюдал за ней, опершись на локоть. Мокрые черные волосы казались длиннее, чем она помнила. В голубых глазах отражался лунный свет, придавая им угрожающий блеск.

Райза зажмурилась. Этого не может быть! Он не мог здесь появиться. Их со всех сторон окружают тысячи солдат-янки. Она смотрела на него не отрываясь. Заметила ярость в его глазах. Ощутила смертельную угрозу в самом его присутствии. Несмотря на расслабленную позу, он, казалось, в любую секунду был готов вскочить.

Райза попыталась что-то сказать. Из горла вырвался какой-то хриплый звук. Только не паниковать! Не показывать своего страха. Надо хоть что-то сказать.

– Ах вы, идиот! – наконец произнесла она. – Что вы здесь делаете? Кругом враги. Вас же повесят!

– Не думаю. Сначала меня надо схватить.

Он говорил надменным тоном, низким глубоким голосом, от которого она пришла в бешенство.

– Да мне стоит только крикнуть…

– Ничего у вас не получится. Райза с трудом сглотнула.

– Что вы все-таки здесь делаете?

Он ответил широкой улыбкой, его зубы ярко блеснули в лунном свете. Господи… Райза снова почувствовала, как что-то растет, поднимается внутри. Она опять подпала под власть его магнетизма. Ей до боли захотелось протянуть руку и коснуться его. А ему, наверное, хочется задушить ее, и ничего больше. Он в бешенстве. И он ее враг.

Она носит в себе его ребенка.

Но он, возможно, никогда об этом не узнает.

– Что вы здесь делаете?! – крикнула она во весь голос, чувствуя, как вновь поднимается панический страх.

Он перекинул ноги через ствол дерева, прямо в воду. Райза увидела, что он отодвинул ее белье на самый край. Он оказался совсем близко. Слишком близко.

– Меня облили грязью. Оклеветали. Но теперь это не имеет значения.

– Капитан Маккензи, я никогда ничего такого не говорила…

– Все газеты опубликовали ужасающую ложь обо мне.

– Но я никогда…

– Дикарь, варвар, индеец, мятежник, похититель, насильник и так далее и тому подобное.

– Значит, вы рискуете жизнью из-за газетной писанины? – с презрением спросила она.

Джером покачал головой, не сводя с нее глаз. Райза снова ощутила притягательность этих темно-синих глаз. Он окинул взглядом ее всю. В груди стало жарко. Она с отчаянием почувствовала, как твердеют и поднимаются соски. Это от холодной воды, ни от чего другого, пыталась она убедить себя, ощущая, как все тело горит огнем.

– Вы сумасшедший! Вы же должны быть в море! А вместо этого рискуете жизнью из-за пустых слов!

– Нет, не из-за слов. Я рискую жизнью из-за взбалмошной женщины, которая, очевидно, считает, что ложь лучше правды.

– Я никогда никому не лгала.

– В таком случае, раз уж меня обвинили в изнасиловании очаровательной невинной девушки, я, пожалуй, постараюсь оправдать свою репутацию.

Щеки ее вспыхнули. Она чувствовала, что не может дышать, не может говорить. Райза лишь молча смотрела на него. Наконец пришла в себя, встряхнула головой, попыталась отступить.

Он мгновенно соскочил в воду. Она и опомниться не успела, как он уже стоял рядом.

– Ты в самом деле сошел с ума! Ты что, не понимаешь, где находишься? Не смей…

– О, мисс Мэджи, еще как посмею.

Он потянулся к ней. Она задохнулась, кинулась в воду, однако его руки уже настигли ее. Пальцы Джерома скользили по ее спине, ягодицам, бедрам. Она кинулась прочь, поплыла. Через некоторое время остановилась, поднялась, тяжело дыша. Тело горело, невзирая на ночную прохладу. Где же он?..

– Так тебя изнасиловали? Изнасиловал дикарь-мятежник, да? – услышала она хриплый шепот у самого уха.

Его горячее дыхание обдало жаром ее обнаженную кожу. Вся трепеща, Райза чувствовала, как внутри поднимается новая горячая волна. Теперь она стояла неподвижно спиной к нему.

– Послушай… Я не знаю, как ты сюда попал, как прошагал мимо моей личной охраны… Но сейчас у тебя есть ровно десять секунд, чтобы исчезнуть. Иначе я закричу.

– Неужели закричишь?

Он еще издевается! Райза обернулась, чтобы еще раз его предупредить. Увидела яростный огонь, полыхавший в его синих глазах. На секунду замерла.

– Я вас честно предупреждаю, капитан. Он скрестил мокрые руки на голой груди:

– В самом деле?

Райза издала звук, изображавший нетерпение. Там вдалеке на бревне разглядела свое белье. Демонстративно не обращая на Джерома внимания, снова бросилась в воду и поплыла к своим вещам. Однако он уже ждал ее у поваленного дерева. Райза вскрикнула, рванулась от него в воду, но его руки настигли ее. Потом он чуть ослабил хватку, а когда она уже почти освободилась, обхватил ее лодыжки и рванул к себе. Ей пришлось ухватиться за его плечи, чтобы выбраться на поверхность и глотнуть воздуха. В следующий момент она оказалась в его руках – он прижимал ее к своей мускулистой груди и еще к чему-то твердому, вздымавшемуся под прилипшими к телу мокрыми брюками. Она не отрываясь смотрела в его глаза. Говорила себе, что надо закричать. И не могла.

Он двинулся вперед, и ей пришлось еще плотнее прижаться к нему. Джером направился к берегу, усыпанному хвоей. Выбрался из воды, упал на колени, не выпуская ее из рук, потом положил ее на землю и накрыл своим телом.

Взгляды их встретились. В его глазах горел все тот же яростный огонь. Райза не закричала. Пальцы его погрузились в ее волосы, ладонь обхватила ее шею. Райза не смогла издать ни звука. Он закрыл ее рот своим, яростно пытаясь раздвинуть ей губы. Она ощутила жадные, страстные движения его языка. Почувствовала тяжесть его бедер между ногами. И давление его напрягшейся плоти, уже освобожденной от брюк, на нежной коже внутренней поверхности бедер. Внутри словно вспыхнуло пламя. Вначале она еще пыталась увернуться от его поцелуев, но он не уступал. Она вонзила ногти ему в плечи. Он перехватил ее руки, завел ей за голову и прижал там своей левой рукой.