Николь почувствовала, как сердце екнуло у нее в груди.

— Трентон твой единственный брат?

— Да. Трент на два года старше меня. Герцог Броддингтонский — это знаменитость.

— Ты сказал, он архитектор?

— А еще и преданный муж, безнадежно влюбленный в свою жену, и один из самых лучших отцов на свете. Кингсли всегда сами прокладывали себе дорогу.

— Мне кажется, я заслуживаю порицания, — сказала Николь.

— Я не хотел тебя обидеть. Я говорю о том, что титулы для нас ничего не значат. Трент ничуть не изменился с тех пор, как умер отец и завещал ему герцогство. Он все тот же прекрасный человек.

— А ты? От кого ты унаследовал свой титул?

— Я его не унаследовал. Мне его пожаловала королева Виктория.

— Правда? — Николь, пораженная словами Дастина, подалась вперед. — Когда? За что?

— Около десяти лет назад. Мой отец был близким другом королевы и ее супруга. Мы с Трентоном часто сопровождали отца во время его визитов в Балморал и Осборн-Хаус. Во время одной из таких поездок было совершено покушение на жизнь королевы. Мне пришлось… вмешаться. Ее величество пожелала вознаградить мою услугу, и я был возведен в звание маркиза Тайрхемского.

— Ты спас жизнь королевы?

— О, это слишком громко сказано, — поморщился Дастин. — Я совершенно неподобающим образом толкнул ее величество, когда она выходила из кареты, после чего сбил с ног преступника, целившегося в королеву из пистолета. Он оказался психически ненормальным, его схватили и отправили в сумасшедший дом.

— Неудивительно, что королева наградила тебя.

— А потом она наградила еще и Трентона. Два года назад он спас принцессу Беатрис, когда она чуть не утонула в Осборнском заливе.

— И как же он был вознагражден? Ведь Трентон уже был герцогом.

— Она даровала Трентону нечто гораздо более ценное, чем титул. Она подарила ему Ариану.

— Жену?

Дастин утвердительно кивнул.

— Это долгая история. Достаточно сказать, что мой брат был обвинен в преступлении, которого он не совершал. Интрига была задумана очень хитроумно. Трент долго вынашивал план мести. А клеветником оказался брат Арианы. Поэтому, когда королева посулила Трентону любую награду за спасение своей младшей дочери, брат попросил ее величество вынести указ, обязующий Ариану выйти за него замуж.

— Он женился на ней только для того, чтобы отомстить ее брату?

— Так думал Трент, — усмехнулся Дастин. — А получилось, что он влюбился в Ариану с первого взгляда.

Николь уловила в тоне Дастина нотки нежности.

— Ты очень любишь их?

— Да. Так же, как и своего племянника Александра.

— У них есть ребенок? — оживилась Николь. — Сколько ему лет?

— Восемь месяцев. Но своими выходками он может озадачить целую армию. Он ползает быстрее, чем я хожу, и уже сумел привести в негодность такое количество вещей, которое мне не под силу сосчитать. Очень надеюсь, что когда-нибудь подобное существо будет обитать и в моем доме.

Глаза Николь увлажнились. Как бы ей хотелось произвести на свет такое существо!

— А теперь давай поговорим о тебе, — внезапно предложил Дастин.

— А что обо мне говорить? — удивилась Николь.

— Ну я, например, знаю, что ты села на лошадь в двухлетнем возрасте, к десяти прекрасно говорила по-французски и ненавидела рукоделие почти так же, как и рисование.

Сообразив, в чем дело, Николь ужаснулась.

— Это все Салли, — пробормотала она. — Господи, что он еще тебе рассказал?

— О, множество интересных вещей, но что самое главное, он дал мне необходимые инструкции.

— Инструкции? Значит, ты это имел в виду, когда говорил, что Салли дал тебе немало советов?

— Верно. Он хотел мне втолковать, что ты особенная девушка. Он учинил мне допрос с пристрастием, выясняя мои чувства к тебе, а также мои намерения относительно твоего будущего. Беседа получилась весьма содержательной.

Николь была готова от стыда сквозь землю провалиться, но ей страстно хотелось узнать, что же ответил Дастин на вопросы Салли.

— Именно поэтому я и привел тебя сюда, — добавил Дастин. — Салливан сказал мне, что ты очень любишь смотреть на звезды. — Он погладил Николь по щеке. — Сегодня я хочу показать тебе, откуда я смотрю на звезды. Надеюсь, тебе это место понравится. Скажи мне, Дерби, в вечер нашей встречи ты тоже смотрела на звезды?

— Я загадывала желания, — призналась Николь. Она указала Дастину на амулет.

— Это очаровательно, — пробормотал он, подавшись вперед, чтобы лучше рассмотреть изящный кусочек серебра.

— Мне его подарила мама, когда мне было пять лет. По ее словам, это амулет.

— Вот как? — Дастин, казалось, был заинтригован. — Каким же образом он действует?

— Мама верила, что все желания, которые когда-либо придут мне в голову, будут храниться в амулете. А потом судьба решит, когда их выполнить.

— Чудесно! — Дастин взял медальон в руку, но открывать его не стал. — Твоя мама была необыкновенной женщиной.

— Да. — Голос Николь задрожал. — Как раз о ней я и думала, когда ты подошел ко мне в тот вечер на берегу Темзы. Я вспоминаю ее каждый день.

Дастин погрузил пальцы в волосы Николь, ласково погладил шею.

— Когда она умерла?

— Семь лет назад, — вздохнула Николь. — Когда ты рассказывал про Трентона и Ариану, я вспомнила, как отец с первого взгляда влюбился в маму. Судя по его рассказам, скачки были его единственной страстью. А когда они встретились, мама стала для него всем в этой жизни. — Слезинки задрожали на ресницах Николь. — Так недолго поверить и в чудеса.

— Это правда, — согласился Дастин. — Я и сам в них поверил. Здесь, сейчас. — Их взгляды встретились.

— Мое самое удивительное чудо! — Дастин привлек к себе Николь, тело его напряглось. — Дай мне обнять тебя! Боже, что может быть прекраснее? — спросил он, приникая к ее губам.

Обвив руками шею Дастина, Николь подумала, что ничего прекраснее этого мгновения на свете не существует. Она прильнула к Дастину, сливаясь с ним в поцелуе, страх прошел, опасения улетучились, в объятиях ее держал не маркиз Тайрхем, а Дастин, ее любимый, красивый, бесценный Дастин.

Шепча его имя, Николь теснее прижалась к Дастину. Она задрожала, когда его губы завладели ее ртом, увлекая в мир опьяняющих ощущений и дурманящих желаний. Дастин приподнял Николь от пола, прижал ее к своему телу и впился в нее поцелуем со всесжигающей страстью.

— Николь… — вымолвил Дастин. Он тяжело дышал, глаза затянула пелена желания, которое было чем-то неизмеримо большим, чем похоть. Губы Дастина прошлись по изгибу плеча Николь и нащупали пульсирующую жилку на ее шее. Когда Дастин снова притронулся к губам Николь, в его поцелуе появилась настойчивость, с которой он безуспешно пытался бороться и которую безошибочно почувствовала Николь.

— Дастин, я хочу этого, — задыхаясь, прошептала она. — Я… — Николь мучительно подыскивала подходящие слова. — Я не боюсь.

Из груди Дастина вырвался стон, он оторвался от губ Николь и покачал головой:

— Нет, я не имею права. Я привел тебя сюда не за тем, чтобы соблазнить.

— Но ты меня вовсе не соблазняешь!

— В самом деле? — Дастин плавно опустил Николь на пол, лицо его приняло суровое выражение. — Я так сильно тебя хочу, что ничего не соображаю. Я не смею ни к чему тебя принуждать.

— А разве ты принуждаешь? — воскликнула Николь, у которой от нахлынувших ощущений слегка кружилась голова. — Мне это очень нравится. — И она снова потянулась к губам Дастина.

— Послушай, Николь, — сказал Дастин, отстраняясь и глядя ей в глаза, — Мне нужно большее, чем… один вечер. Мне нужна ты. Вся. Сегодня. Завтра. Всегда.

— Ты мне тоже нужен, — мечтательно проговорила Николь. — Но сейчас мне хочется одного — чувствовать головокружение, которое вызывают у меня твои объятия. — Она озорно взглянула на Дастина. — Это… неправильно?

— Нет, дорогая, это очень даже правильно!

— В твоих объятиях я чувствую, как тлеющий во мне огонек с каждым мгновением разрастается в огромный костер. Скажи, это результат действия той самой техники, о которой ты говорил?

Мучительный вздох.

— О Боже, надеюсь, что нет! — вскричал Дастин. Он наклонился, чтобы продолжить поцелуй, но тут же взял себя в руки.

Николь, поглаживая волосы Дастина, какой-то отдаленной частью своего сознания понимала, что он пытается защитить ее от нее самой, но в эту минуту она не желала никакой защиты. Пальцы ее коснулись щеки Дастина, прошлись по разгоряченной коже и спустились к шее.

Дастин напрягся всем телом.

— Перестань. — Он перехватил руку Николь.

— Почему?

— Потому что я дошел до предела, за которым уже не смогу себя контролировать, а ведь ты едва ко мне прикоснулась. — Он поцеловал руку Николь, развернул ее и поцеловал ладонь. — Ты так прекрасна! — прошептал Дастин, целуя другую руку Николь. — Мягкая, зовущая, дурманящая… — Он притянул ее к себе. — Я почти чувствую тебя под собой, — вымолвил Дастин, впиваясь в губы Николь.

Желание пронзило Николь, заставив ее позабыть не только страх, но и все на свете.

— Дастин, — прошептала она, обхватив его шею руками. — Не останавливайся!

Дастин оторвался от губ Николь, покрывая горячими поцелуями ее шею, открытую часть груди, спустился ниже, прикоснувшись к краю лифа.

— Время истекает, — хрипло произнес он наконец. — Я должен отвести тебя домой.

— Еще только одну минуту. — Руки Николь скользнули под пиджак Дастина, но бедняжка не знала, что делать дальше. — Подскажи мне, — шепнула она. — Пожалуйста.

Внутри Дастина, казалось, что-то оборвалось. С безотчетной решимостью его пальцы скользнули по верхней части платья Николь, несколько секунд повозились с пуговицами и распахнули отвороты. Одной рукой Дастин обхватил Николь за талию и наклонил ее чуть назад, чтобы освободить доступ к ее разгоряченному телу.

— О… Боже! — Колени Николь подогнулись, как только губы Дастина сквозь ткань нижней рубашки ухватили ее сосок. Жар охватил все тело Николь, запылав в ее лоне, она словно издалека услышала хрипловатый стон Дастина, погружавшегося в бездну наслаждения.