Виктория Холт - Обольститель

Она произнесла тост за их с Фоксом будущее. Впервые после ухода принца она была по-настоящему счастлива.

Все зависело от этого человека, который явно собирался стать ее любовником.

***

Утром удовлетворенный мистер Фокс сформулировал решение. Она отдаст вексель и письма на следующих условиях: ее долги будут присовокуплены к долгам принца (последние были так велики, что эта операция все равно ничего не изменит) и погашены казначейством; вместо пяти тысяч фунтов она получит пожизненную пенсию размером пятьсот фунтов в год; после смерти Утраты ее дочери будут постоянно выплачивать двести пятьдесят фунтов в год. Миссис Робинсон согласится только на такие условия.

Мистер Фокс был мудрейшим человеком. Она не удивлялась тому, что все восхищались им.

Король написал лорду Норту:

«Я сожалею о том, что вынужден открыть лорду Норту обстоятельства, давно мучившие меня, но я предпочитаю сделать это на бумаге, нежели в беседе; мне известно, что Вы имеете некоторое представление о вопросе. Мой старший сын в прошлом году при содействии лорда Мальдена вступил в постыдную связь с актрисой, женщиной легкого поведения; он адресовал ей множество писем, которые она угрожает опубликовать, если он не выкупит их в ближайшее время. Он далей много легкомысленных обещаний, от выполнения которых она своим поведением, несомненно, его освободила. Я счел необходимым изъять у нее эти письма с помощью полковника Хотхэма, осторожность которого позволяет полностью положиться на него в этом деле. Он подготовил его завершение и заручился ее согласием отдать письма за пять тысяч фунтов, что является весьма значительной суммой. Но я хочу избавить сына от этой постыдной проблемы».

Король откинулся назад и закрыл руками глаза. На него нахлынули воспоминания. Ханна никогда бы не попыталась шантажировать его. Ханна была порядочной, доброй женщиной. Почему затруднительное положение сына напомнило ему о том эпизоде?

Однако это произошло, и последние несколько дней образ Ханны преследовал короля.

Он испытывал усталость. Конфликт между министрами продолжался; Фокс и его оппозиция представляли угрозу; что касается семейных дел, то Фредерик находился в Германии, Уильям — на море. Неужели они подбросят ему такие же инциденты?

Вечное беспокойство...

«Нет мира в голове, увенчанной короной...»

Кажется, примерно так сказал Шекспир? Король никогда не восхищался этим поэтом. Он всегда говорил, что его слишком расхваливают; однако иногда Шекспиру удавалось найти точные слова — такие, как, например, в этом случае.

Каким королем станет Георг, когда придет его время? Это случится не скоро. Он, Георг Третий, еще не стар. Это принц заставлял его чувствовать себя стариком. Ему еще сорок с небольшим. Это не старость.

Однако в глубине его души таилось неприятное ощущение, предчувствие несчастья.

Время от времени таинственная болезнь овладевала королем, полностью меняя его. Это так сильно пугало королеву, что она никогда не говорила на эту тему. Но он замечал, что она как-то странно смотрит на него, когда его охватывает слишком сильное волнение.

Пустяки. Это пройдет. Это происходило лишь в подобные моменты... моменты чрезмерного возбуждения, когда голова начинала наполняться странными голосами и мыслями, которые быстро появлялись и тут же бесследно исчезали.

Как смеет его сын добавлять ему неприятностей! Словно их у него недостаточно.

Но Георг еще молод. Ему еще предстоит усвоить немало уроков. Разве он, король, жил безупречно?

Он взял перо и добавил несколько слов к письму, адресованному лорду Норту:

«Я рад тому, что никогда не оказывался лично замешан в таких сделках; сознание этого придает мне уверенность».

***

Доводы мистера Фокса оказались убедительными, и условия Утраты были приняты.

Она была счастлива. Кредиторы больше не беспокоили ее. Принц возьмет на себя ее долги. Она могла жить на Корк-стрит до принятия решения относительно своих новых планов; у нее был удивительный, необычный любовник, и весь мир знал об этом. Она могла выезжать в своей карете; люди останавливались, чтобы посмотреть на Утрату.

— Миссис Робинсон быстро нашла нового покровителя в лице Чарльза Джеймса Фокса,— говорили они.

Известие о том, что его бывшая пассия стала любовницей Фокса, позабавило принца.

— О, Чарльз,— воскликнул Георг,— если вы оказали мне честь, взяв себе мою бывшую любовницу, то я ответил вам тем же — насколько мне известно, вы когда-то находились в весьма дружеских отношениях с миссис Армистед.

— Это забавно,— сказал мистер Фокс. — И даже более того: очень удобно.

Однако вернувшись к себе на Сент-Джеймс, он подумал о миссис Армистед и с удивлением обнаружил: ему неприятно то, что принц говорил о ней, как о женщине легкого поведения, легко перескакивающей из постели одного мужчины в постель другого.

Тем не менее он не испытывал подобного негодования при упоминании Утраты в таком же контексте.

Он с самого начала знал, что быстро устанет от Утраты. Ей было почти нечего предложить Фоксу, кроме своей красоты. Она являлась, несомненно, эффектным созданием и обладала скромными способностями в области актерской игры и поэзии. Она любила читать ему свои стихи — сентиментальную, но все же приятную дребедень.

Думая о том времени, когда его появления на Корк-стрит станут более редкими, он отнес несколько ее стихотворений в разные газеты, с владельцами которых находился в превосходных отношениях.

В итоге она начала периодически публиковаться под псевдонимом Табита Брамбл. Миссис Робинсон радовалась скромным гонорарам, которые она получала.

Бедная Утрата, думал Фокс. Она так скоро снова окажется брошенной. Во всяком случае, я добился того, что теперь она будет ежегодно получать пять сотен фунтов, а также с выгодой для себя издавать свои стихи.

Отнюдь не бедная Утрата. Счастливая Утрата. Многие хотели занять место принца и мистера Фокса.

Утрата была опечалена окончанием своей дружбы с мистером Фоксом, но он покинул ее так искусно и постепенно, что она почти не заметила его исчезновения.

Даже когда их отношения находились в своем пике, Фокс был вынужден уделять внимание многим делам, и Утрата решила, что не будет посягать на его свободу. Поэтому она никогда не искала его, когда он пропадал. Он так много сделал для нее, что она должна быть всегда благодарна ему. Она не могла забыть ужасы долговой тюрьмы, от которой он спас ее с помощью нескольких ловких ходов. Он приводил в ее дом интересных людей и позволял ей играть желанную роль хозяйки.

Среди гостей присутствовал один из самых интересных мужчин, которых она когда-либо встречала. Это был генерал Банастр Тарлетон, только что переживший захватывающие приключения в Америке. Он развлекал общество рассказами о сражениях — в то время все говорили о колониях.

Чарльз часто отсутствовал именно из-за американской проблемы; серьезные неприятности сулили большие возможности; она всегда понимала, что Чарльз скорее упустит любовницу, нежели политический шанс.

Банастр Тарлетон был очень галантен. Он говорил ей, что она — красивейшая из женщин, которых он знал; было совершенно ясно, что он ждет ухода Чарльза, чтобы занять его место. Это было проявлением деликатности, которую она ожидала от Банастра. Он понимал, что она не относится к числу распущенных женщин, которые одновременно имеют более одного любовника.

Хотя она и не обладала возможностью создать политический салон, о котором мечтала, воин, вернувшийся с полей сражений, сулил ей утешение и покой. Поэтому, когда Чарльз перестал быть ее любовником, она изящно и радостно скользнула в надежные объятия мужественного Банастра.

Фокс часто ездил в Чертси, где находился уютный маленький домик миссис Армистед. Он получал удовольствие, сидя в ее саду или возле камина — в зависимости от погоды — и беседуя с хозяйкой. Она находилась в курсе всех политических событий и удивляла его своей проницательностью. Однако она не торопилась высказать свое суждение, пока ее не просили об этом. Она предпочитала слушать.

Он рассказывал ей об ухудшении ситуации.

Грядущие поколения, говорил Фокс, будут с презрением вспоминать короля и Норта. Именно их политика, и ничто иное, привела к потере американских колоний, которая уже произошла, что бы ни думали по этому поводу два слепых маразматика.

— Он надеется, что Корнуоллис побьет Лафайетта и соединится с Клинтоном, после чего эти двое разгромят основные силы противника под Вашингтоном. Моя дорогая Лиззи, легко одерживать победы, сидя в кресле.

— Почему они так глупы, что не просят тебя взять бразды правления в свои руки?

— Но именно благодаря их глупости мы оказались перед нынешней дилеммой. Если бы правительство состояло из мудрых людей, мы бы не довели конфликт до его сегодняшнего состояния. Бедный старина Георг! Он желает стране добра. Но как часто люди, полные благих намерений, становятся причинами несчастий! Он бормочет о превосходстве нашей армии и правоте нашего дела, он уверен, что Господь на нашей стороне.

— Ты думаешь, что он всерьез обеспокоен и поэтому говорит так?

— Я считаю, что в твоих словах много правды. Наш дорогой король, проклинающий вероломство французов, сам повинен в наиболее гнусном обмане — самообмане. Куда ведет нас эта политика? Голландия объявила нам войну. Французы блокировали Гибралтар; Франция и Испания захватили в Вест-Индии пятьдесят наших кораблей. Империя, созданная Питтом, разваливается.

— И когда мы потеряем колонии, правительство падет?

— Несомненно, правительство падет.

Лицо мистера Фокса стало хитрым, как бы оправдывающим его «лисью» фамилию, и миссис Армистед поняла, что он думает о том времени, когда сможет осуществить свою мечту.