С ответом Дэвид не медлил:

— Безусловно.

— Спасибо. Днем я закончу с бумагами. — Он закрыл глаза, словно боролся с болью или переутомлением, а разомкнув веки, произнес: — Я так вам благодарен, Дэвид. За все. Не объяснить, насколько...

— Пожалуйста, не надо, — взмолился Дэвид.

Его навечно лишило покоя навязчивое чувство вины — он мог бы избавить Элизабет от этих неприятностей, если б отнесся к ее эмоциям чуть деликатнее.

Чалмерс кивнул и откашлялся. Принял деловой вид.

— Из-за практики не беспокойтесь. Пока вы поправляетесь, Дональд обо всем позаботится. Документы у вас в квартире? В чем там суть?

Дэвид в общих чертах пересказал дела, которыми сейчас занимался. Спустя некоторое время в распахнувшуюся дверь вошел Мёрдо, а у него за спиной стоял Дональд Фергюсон.

— Двадцать минут, о которых вы просили, уже истекли, — обратился Мёрдо к Чалмерсу. — Мистер Фергюсон может к вам присоединиться?

— Да-да, простите, что заставил ждать. Дональд, входите. — Чалмерс выдержал паузу. — Если у вас есть свободное время, милорд, вы тоже можете присоединиться. Мы обсуждали, как мы организуем жизнь мистера Лористона, пока он поправляется.

Мёрдо вопросительно взглянул на Дэвида.

— Знаю, вам не терпится послать слуг за моими вещами, — кротко проговорил Дэвид. — Так что вы вполне можете присоединиться.

Мёрдо расплылся в той самой редкой улыбке, отчего сердце у Дэвида начало бешено колотиться.

— Разумеется, вы правы, Лористон. Как обычно, вы совершенно правы.

Глава 18


Четверг, 5 сентября 1822 года


Путешествие в карете изматывало. Хоть Пертшир находился не столь далеко от Эдинбурга, поездка по дрянным дорогам в медленном темпе, на коем настоял Мёрдо, заняла у них весь день.

Для перевозки Дэвида Мёрдо нанял специальную карету с вместительным салоном и особым сиденьем, на котором Дэвид мог лежать и совершенно не шевелить ногой в фиксаторах. Слуги застелили сиденье покрывалами и снабдили подушками, чтоб Дэвиду было как можно уютнее.

Но невзирая на эти старания, путешествие все равно было мучительным. Дороги разрезали очень узкие извилистые колеи. Несмотря на неторопливый темп, Дэвиду казалось, будто его постоянно трясло и мотало. Он даже чтением отвлечься не мог, ибо беспрерывное движение вызывало дурноту.

Большую часть пути Мёрдо проехал верхом, но на последней остановке новую лошадь брать не стал и решил присоединиться к Дэвиду.

— Еще пятнадцать километров, — забравшись внутрь, пообещал он. — Пейзаж на финальном отрезке прекрасен.

— Откуда мне знать? Можно подумать, я хоть что-то вижу, — проворчал Дэвид.

Гневные нотки в голосе досаждали, но он измаялся, испытывал боль и жалость к самому себе, причем не только из-за трудностей поездки, но и из-за того, что ждало впереди. За неделю безделья Дэвид чуть с ума не сошел. Неясно, как он сумеет вынести еще три месяца.

— Если сядешь, сможешь посмотреть в окно. Давай помогу.

Он помог Дэвиду принять сидячее положение, что позволяло оставить ногу вытянутой, и для удобства начал подкладывать под спину подушки и покрывала. Но этого оказалось недостаточно, чтоб заполнить щель между сиденьем и стеной. Все же откидывающееся сиденье разработали для лежания.

— Я уже так пробовал, — пробурчал Дэвид, когда Мёрдо решил проверить другую комбинацию.

Как ни странно, Мёрдо изогнул губы в улыбке.

— Никогда не видел тебя капризным, — весело проговорил он.

Дэвида охватили угрызения совести. Мёрдо прикладывал все силы, чтоб поездка прошла как можно приятнее, а Дэвид только и делал, что жаловался.

— Извини, — вздохнул он.

— Не извиняйся. Честно говоря, это успокаивает. Значит, ты такой же человек, как и все остальные. Обычно на твоем фоне видны все мои недостатки.

Дэвид насупился.

— Ты выставляешь меня каким-то ханжой. Я настолько ужасен?

— Нет, но временами до отвращения добродетелен, — радостно ответил Мёрдо. — Например, когда ты заявляешь, что главное в жизни — это быть верным самому себе, а я знаю, что ты совершенно искренен.

Ответить Дэвид не успел — снова заговорил Мёрдо:

— Смотри, я понял! Если я сяду сзади, ты прислонишься ко мне спиной и сможешь превосходно видеть.

Отбросив подушки, он втиснулся в пространство между сиденьем и задней стенкой кареты, обхватил Дэвида руками и осторожно придвинул к себе. Копчиком Дэвид соприкоснулся с его промежностью, однако стон ухитрился подавить и посмотрел в окно.

— Так лучше?

— Гораздо, спасибо. Но неужто тебе так удобно?

— Ехать всего пятнадцать километров. — Мёрдо прижался губами к уху Дэвида. — И у этой позы есть свои преимущества.

Лишившись дара речи, Дэвид зарделся. После несчастного случая между ними не было ничего подобного. А как иначе? Ведь Дэвид стал калекой. Но воспоминания о той ночи с Мёрдо неизменно его преследовали. А близость к Мёрдо и его доброта выпестовали новую разновидность связи, коей раньше не существовало. Теперь они стали друзьями. Эти отношения выходили за рамки желания прижать Мёрдо к груди.

Иногда эти новые чувства возмущали — например, когда Дэвид осознал, что не хотел делить ни с кем внимание Мёрдо, или что его смущала привлекательность главного лакея... Или, возможно, эти абсурдные наблюдения не более чем признак вынужденной лени, наличия массы свободного времени?

Карету тряхнуло, благодаря чему Дэвид избавился от необходимости отвечать на шутливое замечание. Но Мёрдо все еще держал его в объятиях, обдавал ухо теплым дыханием, и с этими ощущениями приходилось справляться. В присутствии Мёрдо чувство благополучия и надежности, от коего невозможно укрыться, захлестывало с головой.

Уже очень давно у Дэвида не было человека, на которого можно положиться.

— Сейчас мы начнем спускаться с холма, что приведет нас в долину, — пробормотал Мёрдо ему на ухо. — Тогда станет живописнее.

Едва лошади начали спуск с крутого холма, Дэвид порадовался, что Мёрдо его держал. В одиночестве он не усидел бы смирно, его мотало бы туда-сюда по сиденью.

Как только карета оказалась внизу, Мёрдо проговорил:

— Только посмотри.

Пред ними раскинулась долина, бескрайняя, узкая, пестрящая желтым и зеленым цветами, окруженная горными цепями. Бежавшая по долине речка бурлила и пенилась о большие черные камни. Краем глаза Дэвид уловил движение и, повернув голову, заметил в небе двух кувыркавшихся и круживших чибисов.

Уже много лет он не видел чибисов.

— Что думаешь? — проговорил Мёрдо ему на ухо.

— Чудесно, — прослеживая горы взглядом, честно ответил Дэвид.

На ум пришла мучительная мысль: «Мне не удастся туда подняться».

Во всяком случае, какое-то время.

— Мне хватило одного взгляда. Я сразу понял, что именно это и искал.

— Это часть твоей усадьбы?

— Не совсем. Граница моей земли начинается примерно в четырех километрах отсюда. Это земля Макнелли. Он не очень хорошо ко мне относится, но я надеюсь это исправить.

— У тебя недурно выходит убеждать.

— Думаешь?

Тихий смешок всколыхнул волосы на виске, отчего по шее побежали мурашки. Дэвид слегка прижался к Мёрдо, а Мёрдо в ответ крепче обнял его сильными руками. Эти простые касания осчастливили, обнадежили, чего Дэвид не испытывал много лет. Обнадежили, невзирая на рушащуюся карьеру, тревоги о деньгах и телесные травмы.

— Да, уж мне ли не знать, — пошутил он. — Тебе нет равных. Господь свидетель, я часто покорялся твоей убедительности.

Мёрдо снова добродушно хохотнул, а потом чмокнул Дэвида в висок.

Он вздохнул.

— Дэвид.

Только имя. Не вопрос, а утверждение. Или, может, ответ.

Дэвид, наслаждаясь объятиями, молча выжидал.

— Я думал, ты мертв, — наконец-то произнес Мёрдо.

Дэвид ждал продолжения, но Мёрдо больше не проронил ни слова, и он нарушил молчание сам:

— Прости, если я причинил тебе беспокойство.

— Беспокойство. — Мёрдо хрипловато засмеялся, будто Дэвид сморозил нелепый вздор, а спустя минуту проговорил: — Я видел, как Киннелл тебя толкнул, как ты оступился. Я сразу смекнул, что лошадь встанет на дыбы, и помчался по ступеням, но вовремя не успел. Удар копытом свалил тебя с ног, а потом лошадь несколько раз об тебя запнулась. В голове все крутилось: «Он мертв, он мертв». Я подбежал к тебе — ты так побелел, словно из тебя вытекла вся кровь.

Дэвид не знал, что ответить. Он силился разобраться с обилием эмоций: с сожалением, тоской и с чем-то похожим на счастье оттого, что Мёрдо не все равно.

— Мысль о твоей смерти невыносима. Хватит и того, что я не могу тебя получить. Мне нужно знать, что ты где-то есть. Не хочу представлять тебя бездыханным.

Дэвид развернулся к Мёрдо и впервые не стал скрывать свои эмоции. Дэвиду не удавалось осмыслить свои чувства, но вряд ли они отличались от чувств Мёрдо, ибо выглядел он потрясенным и взволнованным.

— Не знаю, что происходит между нами, — смущенно и искренне изрек Мёрдо. — Но я не могу от этого отказаться. Не могу отказаться от тебя.

— Мёрдо...

Слов не нашлось, поэтому Дэвид обхватил Мёрдо за шею и привлек к себе для поцелуя. Поцелуй с Мёрдо напоминал глоток воды. Нечто необходимое и живительное. Мёрдо приоткрыл губы, и Дэвид углубил поцелуй, в этот раз выступая в роли зачинщика.

Оторвавшись друг от друга, дышали они тяжело.

— Мне недоставало поцелуев с тобой. Никогда бы не подумал, что буду скучать по поцелуям сильнее, чем по всему прочему.

Карета сильно наклонилась, отчего они столкнулись друг с другом и захохотали, правда, нога у Дэвида дьявольски болела. Как только карета преодолела поворот, Мёрдо молвил: