Видимо, Мёрдо догадался, что Дэвиду необходимо поговорить с Элизабет, а для этого нужно увести ее подальше от мужа.

Конечно же, Мёрдо давно знал Киннелла — тирана и грубияна.

Киннелл, насупившись, собрался ответить, но Мёрдо заговорил быстрее:

— Знаю, это верх неприличия — столь бессовестно перехватывать замужнюю даму в коридоре, но я не сумел сдержаться. Кажется, великолепный вечер вскружил мне голову. — Он прыснул со смеху и хлопнул Киннелла по плечу, после чего обратился к Элизабет: — Прошу меня извинить, миледи, что поставил вас в неловкое положение. Я повел себя недостойно. У меня такое чувство, что вы хотели мне отказать, но не сумели придумать вежливого способа это сделать.

Элизабет беспомощно смотрела на мужа. Он мельком на нее глянул, а потом натянуто улыбнулся.

— Уверен, Элизабет и не думала отказывать. Она с радостью станцует с вашим подопечным, правда, дорогая?

— Конечно. С радостью, — взирая на мужа с подозрением, прошептала Элизабет.

— Замечательно! — изрек Мёрдо. — Сопроводите леди Киннелл в бальный зал, Лористон. Ступайте. — Он подошел к Киннеллу, будто овчарка, что преграждала путь барану. — Благодарю, — пробормотал он Киннеллу на ухо. — Он хороший человек, но очень скучный. Кстати, хотел кое о чем вас спросить, Киннелл. Возможность вложить деньги...

Глава 13


Дэвид отвел Элизабет в главный бальный зал, где музыка была более благородной, а танцы — менее бурными. Здесь полным ходом шел контрданс, что дало им возможность прогуляться по бальному залу.

Элизабет несколько раз обернулась через плечо, после чего взглянула на Дэвида.

— Не понимаю лорда Мёрдо.

— В каком смысле?

— Он отвлек Аласдера.

Она разрумянилась, признав то, что они и так знали: они втроем вступили в молчаливый сговор, чтоб Дэвид и Элизабет смогли на несколько минут остаться наедине.

— Если честно, я тоже его не понимаю, — ответил Дэвид. — Он не знал, что я хотел с вами переговорить. Возможно, он нас подслушал и пришел к выводу, что нам важно пообщаться.

— Зачем он это сделал?

— Он знаком с Киннеллом. Они вместе учились в школе, — после небольшой паузы сказал Дэвид. Он внимательно следил за ее реакцией, подметив, что румянец стал гуще, и она отвела глаза.

— Он сделал вид, будто вы незнакомы. И эта история о короле...

— Это правда. Король действительно меня пригласил, а лорд Мёрдо напросился в провожатые.

— Но он притворился, что незнаком с вами.

Дэвид вновь выдержал паузу.

— Мы не очень близко знакомы.

— Однако этого оказалось достаточно. Он солгал, чтоб вам помочь.

Этим замечанием он пренебрег.

— Зачем вы меня искали, Элизабет?

Она ничего не сказала о неожиданном обращении по имени, лишь смотрела на него полными мучения глазами.

— Не знаю. Наверно, хотела поговорить со знакомым человеком. С человеком из прежней жизни. Я боюсь за отца. Я хотела поговорить о нем с тем, кто его знает. С тех пор как я вышла замуж, я почти с ним не вижусь. С сестрами тоже.

— Он тоже за вас боится, — откликнулся Дэвид. — Он просил за вами присмотреть.

— Присмотреть? — прошептала она. — Зачем?

Времени у них мало. Дэвиду некогда проявлять тактичность.

— Он нездоров. И он считает, что вы несчастны в браке.

На глаза у Элизабет навернулись слезы.

— Это правда? — спросил Дэвид. — У него есть повод для беспокойства?

Молчание тянулось невыносимо долго, но она все-таки прошептала:

— Да. Но что я могу поделать?

Дэвиду стало дурно. Почему-то он предполагал, что Элизабет не пожелает сознаваться в том, что к ней ужасно относятся. Он думал, она приклеит на лицо радостную улыбку и заверит, что все замечательно. Его расстроили признание о ее положении и ощутимый страх.

— Он вас обижает? — Дэвид коснулся ее руки.

Не глядя на него, Элизабет кивнула.

— Я его ненавижу, — прошептала она. — Он... жесток. Каждый божий день я сожалею о замужестве. Я не знала, что он за человек.

— Услышав новости, я изумился. До помолвки вы едва были знакомы.

Она горько усмехнулась.

— Я сглупила. Думала, меня больше ничто не заботит. Думала, что сердце у меня разбито. Не имело значения, за кого выходить замуж, раз я не могла получить желанного мужчину.

Сердце у Дэвида упало. Она говорила о нем.

«Я не намерен вступать в брак, мисс Чалмерс».

— Мне так жа...

— Прошу, не извиняйтесь, — перебила она. — Это был лицемерный и эгоистичный поступок с моей стороны. Многие меня предупреждали, чтоб я не спешила с замужеством. — Она снова горько хохотнула. — Но прислушиваться я не стала.

Внутри все сжалось. Даже сейчас Дэвид не совсем сознавал, на что способен Киннелл, однако мрачный вид Элизабет сообщал больше, чем хотелось бы знать. После этого танца Дэвид отведет ее к мужу. Сердце перевернулось от бессилия и злобы.

— Помните моего друга, мистера Макленнана? Вы познакомились с ним...

— Да, конечно. Он интересовался, обижает ли меня Аласдер. Его наглость не укладывалась в голове. — Она захохотала, но смех звучал тихо и печально.

— Йен необычный человек.

— И радикал, — бросила она.

— Да. Он радикал. Он верит в равенство между классами, между мужчиной и женщиной.

— Он говорил. Он сказал... Он сказал, я должна сбежать от Аласдера. — Элизабет заметно сглотнула.

— А вы хотите?

Она принялась испуганно озираться по сторонам.

— Он никогда меня не отпустит.

— Вы хотите уйти? — упрямо повторил Дэвид.

— Да! — В шепоте слышалось море тоски. Море тоски и мало надежды.

Дэвид сжал ее руку.

— Тогда послушайте меня. Мы с Йеном готовы помочь. Однако есть одна сложность: ваш муж имеет на вас права.

— Знаю.

— Вы должны быть готовы бежать ни с чем, кроме одежды, что будет на вас. Доверьтесь Йену. Он увезет вас в Лондон, где вы сможете начать новую жизнь. — Он выдержал паузу. — Вы должны решить, действительно ли жизнь с Киннеллом настолько ужасна, стоит ли приносить такую жертву.

— Стоит, — без раздумий ответила она. — Но моя семья... Дэвид, я не хочу их позорить!

Дэвид покачал головой.

— Отец переживает за вас, и как вы уже знаете, он нездоров. Думаю, ему станет легче, если вы уйдете от Киннелла. Если вы попросите — или если я попрошу от вашего имени, — он окажет вам финансовую помощь.

Выглядела она испуганной. Видимо, опасалась надеяться.

— Все должно случиться как можно скорее, — молвила она. — Через неделю мы уедем в Галлоуэй, а я не хочу туда возвращаться. Я не могу туда вернуться.

Элизабет вздрогнула, словно вспомнила нечто неприятное, и сердце у Дэвида снова сжалось. Он не хотел знать, откуда в ее глазах взялся страх.

— Когда вы бываете одна?

Она бросила на него отчаянный взгляд.

— Никогда. Со мной всегда либо Аласдер, либо прислуга. Мне не позволено выходить без лакея. Впервые за несколько месяцев я вышла без лакея, когда наведалась к вам вместе с Катериной. И то это произошло случайно. Когда я добралась до дома Катерины, Дональд отправил моего лакея, Фрейзера, на кухню, а мы сели пить чай. Затем Дональд велел подать карету, и мы уехали без него. Дональду даже в голову не пришло позвать Фрейзера, но Аласдер выгнал Фрейзера без рекомендаций. — Она замолчала. Вновь сглотнула. — А меня наказали.

С безумным видом она вспоминала, какое наказание понесла.

Музыка закончилась, танцоры начали разбредаться. Кое-кто покинул зал, а кое-кто присоединился к другим рядам танцующих.

— Мы должны станцевать, — изрекла Элизабет. — Если Аласдер увидит, что мы прогуливаемся и общаемся, он разозлится.

— Тогда идемте. — Дэвид повел ее к ближайшему ряду. — У нас в запасе несколько минут.

— Мы больше не сможем поговорить. — Голос у нее дрогнул. — Если я не смогу с вами поговорить, как я сумею от него сбежать?

Дэвид сжал ее руку.

— Мы сможем перекинуться парой слов. Мы разработаем план.

Танец был спокойным, с плавными проходами и поворотами, прыжками и величественным шествием. Когда они встречались в танце, Дэвид расспрашивал ее о домашнем быте. Расспрашивал о мероприятиях, которые в течение последней недели королевского визита они с Киннеллом посетят.

Ближе к концу танца, во время одного из проходов, Элизабет напряглась. Дэвид заметил Киннелла и Мёрдо, стоявших в другом конце бального зала.

— Он пришел, — бессильно изрекла Элизабет.

Дэвид повернулся к ней, как того требовал танец, и заглянул в глаза.

— Послушайте, вот как мы поступим. Вы же идете в театр во вторник? Вы должны быть готовы уехать этим же вечером, в тех вещах, что будут на вас. Я поговорю с вашим отцом о деньгах и переговорю с Йеном о том, как доставить вас в Лондон. Вы готовы отправиться с ним в надежное место?

Их разлучил танец. Отвернувшись друг от друга, они брели в параллельных рядах, а в конце снова оказались лицом к лицу.

— Если вы доверяете мистеру Макленнану, значит, доверюсь и я.

А он доверял Йену Макленнану?

Дэвид вспомнил эпизоды из прошлого. Два года назад Йен навел на него дуло пистолета и грозился выстрелить, однако так этого и не сделал. Каждое действие совершалось ради брата и его убеждений. Йен неалчный, неэгоистичный. Он ярый идеалист. Импульсивный и, возможно, наивный, но человек хороший.

«Когда мужчину распаляет ненависть, он может сражаться долго, но за любовь он будет биться до смерти».

— Я бы доверил ему свою жизнь, — сказал Дэвид. Когда-то он так и поступил.

— Значит, и я ему доверюсь, — прошептала она, делая реверанс. Танец завершился. — Во вторник я буду готова. В театре. Во сколько это случится?