Сад был прекрасен, Софи слышала, что это гордость лорда Даллимора. В других обстоятельствах она любовалась бы им при свете луны. И этими тщательно постриженными зелеными изгородями, и террасами, и клумбами…

Но сегодня вся эта зелень будто нарочно мешала ей найти Аттериджа. Всякий раз, обойдя заросли, она обнаруживала себя в тупике. И чем дальше она уходила от дома, тем труднее было что-то различить в темноте. Софи попадались парочки, оставившие танцевальный зал, чтобы уединиться.

«И куда подевался этот Аттеридж?»— раздраженно спрашивала она себя. Сад не так уж и велик, чтобы заблудиться в нем. Потом Софи подумала, почему он искал уединения. Ответ явился сам собой. Мужчины типа Аттериджа наверняка назначают в саду тайные свидания. Какая-нибудь неопытная девица наслушалась его гладких льстивых речей и решила, что влюблена. Если Аттеридж соблазнил Амелию, уж она постарается, чтобы ему не удалось поймать в свои сети Корделию Бидл или другую столь же невинную наследницу.

Она подхватила юбки, приготовившись обойти маленькую статую Пана, гордо стоявшего посреди цветочной клумбы.

— Не слишком-то благоразумно бродить здесь в одиночестве, — выходя из темноты, сказал Уэйкот. — Женщине нетрудно заблудиться в таком саду.

Софи вздрогнула и повернулась. Неподалеку стоял виконт. Ее невольный испуг сменился гневом.

— Милорд, прекратите преследовать меня.

— Но ведь это единственная возможность поговорить с вами наедине.

Уэйкот шагнул вперед, его белокурые волосы серебрились в свете луны, а черная одежда, которую он так любил, придавала его облику загадочность.

— Сомневаюсь, что нам есть о чем поговорить наедине, — сказала Софи, стискивая веер. Ей не хотелось оставаться с глазу на глаз с Уэйкотом, Предупреждение Джулиана звучало у нее в ушах.

— Вы ошибаетесь, Софи, нам как раз есть о чем поговорить. Я хочу, чтобы вы знали правду о Рейвенвуде и Элизабет. Я поведаю вам правду.

— Мне уже известно все, что должно быть известно, — ровным голосом ответила Софи.

Уэйкот покачал головой. Его глаза блестели в темноте.

— Никто не знает всей правды. А вы меньше всех. Если б вы хотя бы догадывались обо всем, вы не вышли бы замуж за графа. Вы такая милая, нежная, — и добровольно отдались в лапы такого чудовища, как Рейвенвуд?!

— Я прошу вас немедленно прекратить этот разговор, лорд Уэйкот.

— Пусть поможет мне Бог, но я не могу остановиться. — Голос Уэйкота стал резче. — Не думайте, что я начал бы разговор, если бы мог сдержаться. Если бы все было так просто… Я не могу не думать о случившемся с Элизабет. Видения преследуют меня. Это съедает меня живьем. Я мог бы ее спасти. Но она мне не позволила. ~~ Впервые Софи начала понимать, что, каковы бы ни были чувства Уэйкота к Элизабет, они не были столь легкомысленны или поверхностны, как казалось на первый взгляд. Уэйкот явно страдал, и естественный порыв — выразить ему свое сочувствие — заставил ее шагнуть к нему и дотронуться до его руки.

— Тише, не надо себя обвинять. Элизабет была легковозбудимой. И все жители Рейвенвуда знали об этом. И что бы ни случилось — все в прошлом. Не терзайте себя.

— Он погубил ее! — Голос Уэйкота звучал глухо. — Именно он сделал ее такой. Элизабет не хотела выходить за него замуж. Ее заставила семья. Ее родители думали только о титуле Рейвенвуда и его деньгах. И совсем забыли о ее чувствах. Они не понимали ее нежной натуры.

— Пожалуйста, милорд…

— Он убил ее! — Голос Уэйкота стал громче. — В самом начале это было не очень заметно… Он делал ей мелкие пакости. А потом вел себя с ней все хуже. Она говорила мне, что несколько раз он бил ее плеткой, точно она лошадь, а не хрупкая женщина.

Софи торопливо покачала головой и подумала, что хотя частенько она сама вызывала гнев мужа, но он никогда не применял силу, чтобы отомстить.

— Нет, я не могу в это поверить.

— Однако это правда. Вы же не знали ее, какая она была раньше. И как изменилась после замужества. Он всегда пытался запереть в клетку ее дух и погасить ее внутренний огонь. Она боролась единственным возможным способом — не поддавалась ему. Но, стараясь освободиться, она сходила с ума и порой казалась совсем дикой.

— Но все говорят, она была не просто дикая, а сумасшедшая, — тихо сказала Софи. — А если это и правда, то очень печальная.

— Он сделал Элизабет такой.

— Однако вы не можете осуждать Рейвенвуда за ее болезнь. Сумасшествие — это в крови, милорд.

— Нет, — стоял на своем Уэйкот. — Ее смерть — дело рук Рейвенвуда. Она могла бы жить, если бы не он. И он заслуживает мести за свое преступление.

— Какой вздор! — возмущенно проговорила Софи. — Ее смерть — случайность. Вы не должны бросаться такими обвинениями. Вы знаете, что подобные заявления способны принести вам неприятности.

Уэйкот покачал головой, будто хотел освободиться от тумана. Казалось, его глаза потухли. Он провел рукой по волосам:

— Послушайте меня, Софи. Я, конечно, выгляжу глупо, распинаясь тут перед вами.

Сердце Софи потянулось ему навстречу, когда она догадалась, что заставляет его бросать эти дикие обвинения.

— Вы, наверное, очень-очень любили ее, милорд.

— Больше жизни, — проговорил Уэйкот усталым голосом.

— Мне очень жаль вас, милорд. Очень жаль. Это все, что я могу вам сказать.

Виконт слабо улыбнулся:

— Вы добры, Софи, очень добры. Я начинаю верить, что вы действительно понимаете меня. Я не заслужил вашей доброты…

— Да, Уэйкот, ты, конечно, не заслужил. — Голос Джулиана, точно лезвие ножа, прорезал ночь.

Он вышел из-за кустов, снял руку Софи с рукава Уэйкота. Бриллиантовый браслет блеснул на запястье, когда он властным движением взял свою жену под руку.

— Джулиан, пожалуйста! — воскликнула Софи, испуганная его грозным видом.

Он не обратил на нее никакого внимания. Кроме виконта, для него сейчас никого не существовало.

— Моя жена питает слабость к тем, кто, по ее мнению, испытывает боль. Но я больше никому не позволю воспользоваться этой слабостью. И тем более тебе, Уэйкот. Ты понял меня?

— Да. Спокойной ночи, мадам, благодарю вас. — Уэйкот грациозно поклонился Софи и крупными шагами удалился в темноту сада.

Софи вздохнула:

— Джулиан, не было никакой необходимости устраивать сцену.

Джулиан выругался про себя, увлекая ее к дому:

— Нет необходимости устраивать сцену? Софи, ты не понимаешь, что я вот-вот потеряю терпение. Я, кажется, ясно сказал, что не хочу видеть тебя рядом с Уэйкотом.

— Он вышел за мной в сад. А что я должна была делать, по-твоему?

— А почему ты, черт побери, одна выходишь в сад? — вопросом на вопрос ответил Джулиан.

Софи молчала. Не могла же она сказать, что хотела выудить из лорда Аттериджа побольше информации.

— Было очень жарко в зале, — нашлась она, пытаясь сочинить что-то правдивое, чтобы не краснеть от собственной лжи.

— Ты должна знать, что нельзя уходить одной. Где твой здравый смысл, Софи?

— Ох, милорд, я начинаю подозревать, что брак может оказать неблагоприятное воздействие на удивительную способность мыслить здраво.

— Это не Хэмпшир, чтобы свободно бродить, где тебе вздумается.

— Да, Джулиан.

Он застонал:

— Когда ты говоришь таким тоном, я понимаю, что кажусь тебе занудой. Софи, я понимаю также, что читаю тебе слишком много нотаций. Но ты сама вынуждаешь меня делать это. Почему ты всегда попадаешь в такие ситуации? Может, хочешь доказать мне, что я не имею права контролировать поступки своей жены?

— Да, нет нужды контролировать меня, милорд, — проговорила отчужденно Софи. — Но я начинаю верить, что вам никогда этого не понять. Не сомневаюсь, вы чувствуете необходимость так поступать, исходя из печального опыта с вашей первой женой. И я не могу вас убедить, что никакой контроль с вашей стороны не в состоянии был спасти ее от собственных страстей. Она была неподвластна ни вашему контролю, ни любому другому. Насколько я понимаю, ей никто не в силах был помочь. И вы, милорд, не должны осуждать себя за то, что не справились с ней.

Сильная рука Джулиана сжала ее пальцы.

— Черт побери, я не хочу обсуждать Элизабет. И один Бог знает, что это я не сумел ее спасти. И ни один мужчина не сумел бы защитить ее от того, что привело ее к сумасшествию. Не сомневайся, Софи, я сумею защитить тебя.

— Но я не Элизабет, — отрезала Софи. — И пока не собираюсь в сумасшедший дом.

— Мне это известно, — спокойно ответил Джулиан. — И благодарю Бога за это. Но тебе нужна защита, Софи, ты слишком уязвима.

— Я в состоянии постоять за себя, милорд.

— Если ты такая умная, почему же тогда купилась на трагическую сцену, разыгранную Уэйкотом? — нетерпеливо спросил Джулиан.

— Он не лгал. Я уверена, у него были глубокие чувства к Элизабет. Он, конечно, не должен был влюбляться в чужую жену, но его чувства к ней были искренними.

— Я не оспариваю: он обожал ее. Поверь, он был не одинок в своем горе. Но вне всякого сомнения, сегодня он пытался вызвать у тебя сочувствие.

— А что в этом плохого? Мы все иногда нуждаемся в сочувствии.

— Уэйкот не впервые отправился за добычей в открытое море. При малейшей возможности он сбросит тебя на дно. Для него главное — соблазнить тебя и швырнуть свой успех мне в лицо. Ты хочешь, чтобы я выразился еще яснее?

Софи была в ярости:

— Нет, милорд! Вы очень ясно все изложили. Но вы ошибаетесь относительно чувств виконта! В любом случае я вам торжественно обещаю: никто не сумеет соблазнить меня! Ни он, ни кто другой. Я уже клялась вам в своей преданности. Почему вы не верите мне?

Джулиан помолчал, потом тихо сказал:

— Софи, ты можешь попасться на его уловку.

— Милорд, — продолжала Софи, не обращая внимания на его попытки загладить свою резкость. — Самое меньшее, что вы можете сейчас сделать, — это принять мою клятву.

— Софи, я не имел в виду…