— С удовольствием, — сказала Кэтлин, глядя ей в глаза. — У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность.

— Это я вам благодарна, моя дорогая.

И ее сиятельство вышла из комнаты. Кэтлин посмотрела ей вслед. Похоже, графиня только что дала ей разрешение соблазнить Оливера, используя для этого любые средства. Увы, Кэтлин не могла похвастаться богатым выбором, ведь у нее не было даже собственного гардероба. Кроме того, очевидно, графиня не имела в виду брак. По светским законам вдова Кэтлин, хоть и не имевшая связи с мужчиной после смерти мужа, уже не считалась настолько целомудренной, чтобы ее семья могла настаивать на браке с соблазнителем.

Но самое главное, Оливер, узнав правду, мог от нее отказаться. До сих пор она его не обманывала, но поверит ли он ей? На его месте самой Кэтлин было бы трудно поверить. И еще. В своих чувствах к Оливеру она была уверена, но вот его чувства? Не влечет ли его к ней прежде всего тайна, которая ее окружает, желание испытать что-то новое, необычное? Ведь до тех пор, пока неизвестно ее семейное положение, Кэтлин для него — запретный плод. Не пропадет ли у графа интерес к этому плоду, когда правда выплывет наружу? Мужчины часто страстно желают того, что не могут получить.

Кэтлин решительно расправила плечи. Что ж, пусть она не в силах предугадать, как отреагирует граф на ее признание, но она не намерена до конца своих дней строить предположения на этот счет. Она полюбила его, когда не помнила ни своего имени, ни истории с родовым проклятием. Обрести любовь даже один раз в жизни очень трудно, а дважды — почти невозможно, поэтому упускать свой шанс на счастье с Оливером ни в коем случае нельзя, потому что он может быть последним.

Мужчины вроде Оливера никогда не пойдут на такой серьезный шаг, как брак, ради спасения от какого-то полузабытого родового проклятия. Зато они — рабы своих желаний и с радостью принимают то, что им не навязывают.

Она стиснула в руке браслет, и в ладонь врезалась круглая пластинка амулета. Кэтлин не потребовалось смотреть, что там выгравировано, она и так помнила короткую емкую фразу, которой не придавала значения прежде, но зато сейчас восприняла как руководство к действию.

Extremis malis, extrerna remedia6.


Глава 14


Оливер откинул покрывало и вылез из постели. Какая нелепость столько времени мучиться, час за часом лежать без сна, уставившись в темноту, и томиться по Кейт…

Он нашел на столике спички и зажег газовую лампу. После появления в Норкрофт-Мэноре прекрасной незнакомки это была уже далеко не первая его бессонная ночь, но, пожалуй, самая мучительная — скоро рассвет, а он так и не сомкнул глаз. Отчаявшись уснуть, он нашел халат и надел его поверх ночной рубашки.

Если так и дальше пойдет, то он определенно сойдет с ума! Графиня и слуги с головой ушли в подготовку завтрашнего бала, из-за чего теперь некому было присмотреть за Джен и Беркли. Если Оливер будет искать уединения с Кейт, то Джен, несомненно, сделает то же самое со своим кавалером. Этого допустить никак нельзя, решил граф, очень уж Беркли напоминал ему себя самого в двадцать пять лет.

Но что делать? Оливер не виделся с Кейт со вчерашнего утра и невыносимо скучал по ней. Не то чтобы он совсем не встречался с Кейт, напротив, они виделись за игрой в крокет после полудня, потом за обедом, вечером вместе со всеми слушали игру младших кузин на фортепьяно. Но эти встречи только заставляли Оливера страдать и томиться еще больше, потому что он не мог ее обнять.

Никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным, таким зависимым от могущественных сил, неподвластных человеку. Жизнь Оливера всегда была предсказуемой, в ней все происходило так, как он ожидал. Дела в поместье шли прекрасно, управляющий отлично справлялся со своими обязанностями, Холлингер, кухарка и другие слуги работали споро, но без суеты. Как-то само собой предполагалось, что со временем когда-нибудь на балу или на светском рауте, как это обычно происходило с людьми его положения, Оливер встретит женщину своей мечты.

Разве он мог предположить, что влюбится в потерявшую сознание незнакомку, которую принесут в его дом? Однако действительно ли Кейт та женщина, которая ему нужна? Оливер совсем не был в этом уверен. Но с того момента, как она открыла глаза, его влекло к ней неудержимо — в этом было что-то роковое. Похоже, его сердце уже сделало выбор, но он не спешил принимать окончательное решение, пока не выяснится, могут ли они с Кейт быть вместе. Его удерживал страх неизвестности.

Но бездействие просто сводило Оливера с ума — он не привык сидеть сложа руки, когда положение требовало действий. Сколько можно ждать, когда к Кейт вернется память? Чего доброго, в Норкрофт явится ее муж и предъявит на нее права. Нет, надо что-то делать.

Оливер подошел к графинчику с бренди, который появился в его комнате после приезда кузин, и налил себе бокал. «Надо не забыть поблагодарить Холлинге-ра за внимание», — подумал он. Старый слуга обладал даром предугадывать желания хозяина, что опять же было вполне логично.

Но какие действия Оливер мог предпринять? Поначалу казалось, что все образуется само собой, даже доктор сказал, что память может вернуться к Кейт в любой момент, но время шло, миновала целая неделя, а память не возвращалась, что не помешало ему по уши влюбиться в женщину, которую он совершенно не знал. Он сделал глоток бренди. Нет, это неправда, он знает Кейт. Детали ее жизни, которых она не помнит, конечно, важны, но самое главное — он уверен, что понимает свою любимую.

Оливер допил бренди, снова наполнил бокал, сел за секретер, стоявший в спальне именно на такой случай, и написал письмо своему поверенному с просьбой нанять подходящего человека, чтобы тот выяснил, кто такая Кейт. Пожалуй, это единственное, что Оливер мог предпринять. О чем он думал раньше? Это следовало сделать сразу, как только она появилась в Норкрофте.

В дверь негромко постучали.

«Господи, кого это принесло среди ночи?» — сердито подумал Оливер. Он подошел к двери и распахнул ее.

На пороге стояла Кейт, уже собиравшаяся постучать еще раз.

— Увидела, что у вас горит свет, и вот зашла, — объяснила она. — Можно войти?

У Оливера бешено заколотилось сердце. Прекрасная, с распущенными по плечам темно-рыжими волосами, она была похожа на чудное видение, фею из сказки. Ах, как захотелось ему обнять ее, прижать к груди…

— Конечно, входите, — с трудом сдержавшись, проговорил он.

Когда она оказалась в комнате, Оливер поспешил закрыть дверь: не ровен час, кто-нибудь пройдет по коридору и увидит гостью в спальне хозяина — какой пассаж, какой дурной пример для молодежи!

— Вижу, вы тоже не можете заснуть, — сказала она, оглядывая смятую постель и письменные принадлежности на секретере.

— Я вообще плохо сплю в последние дни, — заметил он. — Уже целую неделю.

— И похоже, как и я, прибегаете к известному лекарству, — кивнула она в сторону графинчика с бренди. — Бокал только один?

— Я не ждал гостей.

— Хорошо. — Она послала ему многозначительную улыбку, заставившую его затрепетать. — Мне приятно думать, что мой приход стал для вас неожиданностью.

«Ты сама сплошная неожиданность», — подумал Оливер и предложил:

— Я позвоню слуге, попрошу принести второй бокал.

— В такой час? — остановила его Кейт. — Вы всех разбудите. Это совершенно ни к чему.

— Действительно, я и не подумал, — согласился Оливер. Он и впрямь не мог ни о чем думать, да и какой мужчина на его месте смог бы?

На Кейт поверх ночной рубашки был надет отлично сшитый свободный белый капот, несомненно, одолженный у Джен, о чем свидетельствовал его строгий девичий фасон — закрытый ворот, длинные рукава. Тем не менее, когда Кейт встала ближе к свету, мало что осталось скрыто от глаз Оливера. Чтобы не смотреть на искусительницу, он подошел к секретеру, поднял бокал и залпом допил бренди. После этого спросил:

— Зачем вы пришли?

— Вы мне не рады? Не ожидала.

— Мы не всегда получаем то, чего ждем, — заметил Оливер и снова наполнил бокал. — Но я вам, конечно, рад. И все же ответьте на мой вопрос.

— Я просто соскучилась, Оливер, — пожала она плечами.

— Ерунда, — хмыкнул он. — Мы же виделись каждый день.

— Я скучала по нашим встречам наедине. Неужели вы мне не рады?

— Напротив, я рад, я всегда вам рад, — ответил он, еле сдерживаясь, чтобы не дать волю своим чувствам.

Кейт подошла к нему, взяла из его руки бокал и сделала большой глоток.

— О, это чудесно, — проговорила она.

— Осторожно, напиток крепкий, пить его в больших количествах рискованно, — предупредил Оливер, стараясь не думать о том, как она близко — возмутительно, неприлично и головокружительно близко.

— Рискованно? — переспросила Кейт с многозначительной улыбкой. — Я люблю риск.

— Бренди затуманивает ум, — стойко ответил Оливер и сам удивился своему пуританскому тону.

— Тем не менее мой ум совершенно ясен, — подавив смешок, сказала Кейт. — Я знаю, что делаю.

Она снова отпила из бокала и вернула его графу.

— Что же вы делаете? — прищурился он.

— Боже мой, — рассмеялась она, — разве это не очевидно?

— Не совсем. Мне ясно только, что вы не должны находиться у меня в спальне ночью, да еще в таком виде.

Он отошел к графинчику и снова налил себе бренди.

— Чем вам не нравится мой вид? — Она взглянула вниз, на капот. — Спросите своих кузин, и они скажут, что так одеваются все приличные молодые леди. Впрочем, ваши сестрички считают меня уже не очень молодой. Да я и не такая приличная…

— Неужели?

— Во всяком случае, сейчас.

Не сводя с него глаз, она развязала тесемки капота, одним движением плеч сбросила его на пол и осталась только в тонкой ночной рубашке, сквозь которую просвечивали соски и темный треугольник внизу живота.