Кэтлин удивленно подняла брови — так ее звали только в детстве, да еще Кеннет иногда звал ее этим не очень нравившимся ей именем, когда хотел подразнить. Со временем оно стало неизменным атрибутом их любовных игр.

— Извини, дорогая, — спохватилась Ханна. — Иногда я забываю, что ты уже давно вышла из детского возраста. Так что ты предлагаешь делать дальше?

— Не думаю, что мы сейчас успеем что-то предпринять. — Кэтлин принялась собирать разложенные на столе бумаги. — Завтра наш граф уезжает в свое имение.

— Отлично!

— Не знаю, но у нас хотя бы появится время на то, чтобы обдумать следующий шаг.

— Мы тоже должны поехать за город!

— Вслед за ним? Нет. Я не последовала за ним сегодня вечером и впредь не собираюсь этого делать.

— Согласившись выйти за Норкрофта, ты стала какой-то уж слишком серьезной, Кэтлин…

— Потому что это серьезное и ответственное дело, — парировала молодая вдова. — Ты собираешься ради семьи принести в жертву мою жизнь, мое будущее и еще удивляешься, что меня угнетает подобная перспектива.

— Именно поэтому тебе нужно отдохнуть на природе! — просияла Ханна.

— И конечно, где-нибудь неподалеку от имения Норкрофта?

— Возможно, в тех же краях, но не так близко.

— Где же именно? — подозрительно прищурилась Кэтлин.

— Один мой старый знакомый пригласил нас с тобой погостить в его загородном доме, — ответила леди Фицгивенс. — Он из года в год в это время принимает в своем поместье добрых друзей. Впрочем, то, что там происходит, трудно назвать «приемами», потому что, как правило, все гостят подолгу — от нескольких недель до месяца, как пожелают. Одни уезжают, другие занимают их место. Мы все знаем друг друга много лет. Правда, мне уже давно не доводилось бывать там.

Ханна замолчала, и на ее лице появилось мечтательное выражение.

— Никогда не знаешь, кого из старых друзей встретишь там… — добавила она и вдруг озорно улыбнулась. — Но в этом доме всегда очень весело, и пребывание в нем надолго остается в памяти.

— Так ты поехала со мной в Англию не ради приключения, — осенило Кэтлин, — а чтобы вновь побывать у своего друга?

— И пережить самое захватывающее приключение! — с усмешкой нераскаявшейся грешницы призналась Ханна.

— Ладно, так и быть, поедем к твоему другу, — сдалась Кэтлин и показала рукой на папку с донесениями своего шпиона. — Мне надо отдохнуть хоть несколько дней.

— Это слишком мало, дорогая…

— Несколько дней, — твердо повторила племянница.

— Ладно. Мы могли бы остановиться у Норкрофтов — это по дороге.

— Не знаю, стоит ли…

— Возможно, тебе будет интересно побывать в тех местах, где тебе придется провести всю оставшуюся жизнь, — заметила Ханна. — Знаешь, у меня есть одна идея…

— Какая?

— Ты сможешь познакомиться с его сиятельством поближе, не раскрывая своей истинной цели.

— Мне это не нравится, — нахмурилась Кэтлин.

— Я так и думала, поэтому не спешила посвящать тебя в свой план. Послушай, вы с графом предназначены друг другу самой судьбой целых пять столетий тому назад — в таком деле не грех и помочь. Как говорится, extremis malis, extrema remedia.

— Что-что?

— «Для крайнего зла крайние меры». Неужели ты забыла наш семейный девиз, девочка моя?

— Девиз-то хорош, только твой подход мне как-то не по душе.

— Мы могли бы уехать завтра утром, — бодро продолжила Ханна, но тут же отрицательно покачала головой: — Нет, не получится, нам потребуется несколько дней на подготовку.

— Что ты имеешь в виду?

— Поверь, план отличный, просто блестящий. — Занятая своими мыслями, Ханна не обратила на вопрос Кэтлин ни малейшего внимания. — И почему я не додумалась до этого раньше?

— Ханна! — попыталась охладить ее пыл Кэтлин, но куда там! Если уж леди Фицгивенс увлекалась какой-нибудь идеей, отговорить ее было невозможно.

— Не бойся, дорогая, положись на меня. — На губах тетушки заиграла торжествующая улыбка, от которой у всех, кто хорошо знал эту достойную женщину, екало сердце. — Ты и оглянуться не успеешь, как станешь графиней Норкрофт! Проклятие будет снято, мы все заживем спокойно и счастливо.

Глава 2

День выдался пустой, без особых дел, но молодой граф Норкрофт считал, что иногда праздное времяпрепровождение бывает просто необходимо — им следует наслаждаться, как, к примеру, отличной сигарой, редким изысканным вином или обществом приятной женщины.

Размышляя об этом, Оливер уперся локтями в балюстраду террасы в дальней части своего фамильного особняка и стал привычно разглядывать окружающие дом сады и поля. Будучи горожанином до мозга костей, он тем не менее любил свое родовое поместье Норкрофт-Мэнор за тишину и покой, чего был начисто лишен в городе. В этой сельской местности никогда не случалось ничего сверхъестественного, отчего здешняя жизнь казалась такой мирной. Правда, через неделю-другую после приезда в свое родовое имение граф обычно начинал скучать. Но сейчас он с удовольствием осматривал окрестности — как раз наступала его любимая пора: конец лета, урожай уже убран, в природе ни намека на близкую осень, но в атмосфере присутствует ожидание скорых перемен. Или ему только кажется? Пожалуй, это больше похоже на какое-то смутное предчувствие, будто в этих сонных местах с ним вот-вот что-то должно произойти.

«Что за глупые мысли лезут в голову! — одернул себя граф. — А все оттого, что я бездельничаю». Но разве он не заслужил немного отдыха? Все три дня после приезда в поместье он был по горло занят делами — встречался с управляющим, арендаторами, наблюдал за сбором урожая, обсуждал с матерью подготовку ежегодного Осеннего бала, который она собиралась устроить. Вспоминая, Оливер улыбнулся — об этом говорила в основном его родительница. Вдовствующая графиня Норкрофт считала и, наверное, не без оснований, что теперь ее самое важное занятие — быть хозяйкой дома. Оливер любил эти ежегодные празднества, по традиции проходившие под открытым небом. Графиня ожидала приезда трех своих племянниц, которые на лето выезжали из городского дома Норкрофтов к своей замужней сестре, маркизе Хелмсли, в Эффингтон-Холл, поместье ее мужа.

— Прошу прощения, милорд, — вывел Оливера из задумчивости голос дворецкого Холлингера, подошедшего сзади совершенно бесшумно. За все годы его службы в Норкрофт-Мэноре граф так и не смог понять, как ему, такому крупному мужчине, это удается.

— В чем дело? — обернулся Оливер.

По обычно невозмутимому лицу дворецкого пробежала тень неодобрения.

— К вам пришел… пришли… — путаясь, начал он, потом собрался с мыслями и доложил: — В гостиной вас дожидаются посетители.

— Вот как? — удивился граф. — Наверное, люди с плохой репутацией?

— Я этого не говорил, милорд, — возразил Холлингер, к которому уже вернулась прежняя невозмутимость.

— Я прочел сомнение на вашем лице.

— Прошу прощения, сэр, обещаю впредь не повторять подобной ошибки.

— Уверен, что так и будет. — Оливер подавил улыбку. Холлингер мнил себя идеальным дворецким, что подразумевало наличие выдержки и умение сохранять невозмутимость. — Так что же за посетители меня ждут?

— Здешние жители, мистер Кларк с сыном, а также женщина в годах — похоже леди, и еще одна женщина, молодая. Они считают, что она имеет отношение к Норкрофт-Мэнору.

— Кто? — нахмурился Оливер.

— Молодая женщина. — Холлингер явно мог сказать больше, но не желал этого делать в пику хозяину за свое маленькое фиаско.

— Но почему они решили, что она отсюда?

— Не знаю, милорд.

— А что говорит сама молодая женщина?

— Ничего, сэр. Похоже, она без чувств. Не изволите ли…

— Да, конечно. — Оливер направился было в дом, но вдруг остановился. — Погоди, а как она оказалась у нас в гостиной?

— Ее донес молодой мистер Кларк.

— Понимаю, — кивнул головой граф. Том Кларк был крепкий парень. Он, конечно, может донести лишившуюся чувств женщину куда угодно. А с таким, как у него, огоньком в глазах каждому станет понятно, что он совсем не прочь оказаться с ней где-нибудь в лесу или в поле. — Если когда-нибудь у нас еще раз случится нечто подобное, в первую очередь докладывай о том, что посетитель или посетительница без сознания.

— Конечно, сэр.

— Как странно… — пробормотал Оливер, продолжая идти к дверям, и опять остановился. — Значит, у нас в гостиной находится незнакомая женщина, пребывающая в обморочном состоянии?

— Точно так, милорд. — Дворецкий быстро прошел вперед и распахнул перед хозяином двери. — К тому же это молодая и весьма привлекательная женщина.

— Конечно, вы, как и все остальные слуги, поддерживаете маму в желании как можно скорее меня женить, — проговорил осененный догадкой граф, понизив голос. — Но ради этого совсем не стоит тащить в дом какую-то полумертвую бедняжку.

Графиня-мать, несколько лет страстно мечтавшая его женить, после свадьбы первого участника пари начала буквально изводить сына всякими намеками на его затянувшуюся холостяцкую жизнь. Однако Оливер видел, что Холлингер, старая кухарка и другие слуги, уже давно ставшие для Норкрофтов членами семьи, при всем желании видеть хозяина счастливым не разделяют воинственного пыла его матери.

— Что вы, милорд, мне бы такое и в голову не пришло! — опешил Холлингер. — Заверяю вас, никто из слуг не имеет отношения к появлению этой молодой особы в нашем доме.

Оливер с сомнением хмыкнул. Разумеется, он отлично знал, что дворецкий и все остальные желали ему только добра, но его раздражало, что личная жизнь графа Норкрофта стала притчей во языцех не только в господских покоях. В конце концов, он выиграл пари, так почему же все вокруг смотрят на него как на неудачника?