– И мы еще толкуем о правосудии! – воскликнул Невилл. – Но может, там были детектив Сиксмит или вы, Хэрри? Всем нам очень важно знать, что случилось в ту ночь.

– Да, мы с Сиксмитом были там меньше чем через час после убийства. Думаю, вам действительно следует узнать, что там произошло, и не из газет, а от очевидцев. Не хотелось бы, кроме того, чтобы вы питали излишние иллюзии насчет леди Оливии, а ведь вы их питаете, поскольку любите ее и жизни без нее не мыслите.

Кстати, Маргарет, чуть не забыл. Эти две девушки, которые трудятся у вас на кухне… Может, вам отослать их домой? Я совсем не хочу, чтобы наши разговоры обсуждались за столиками в чайной мисс Марбл. До сих пор нам даже журналистов удавалось от вас отваживать, чтобы не было утечки информации, – небрежно заметил Хэрри.

– Все ясно, – сказала Маргарет, поднялась с места и вышла из гостиной.

Пока она отсутствовала, мужчины закурили сигары, а дамы завели между собой разговор. Темы были самые банальные: о деревенских жителях, о том, кто что сказал, что сделал. Было ясно: при других обстоятельствах и разговоры бы шли иные. Когда хозяйка вернулась, все с облегчением перевели дух.

– Они ушли. Счастливы до ужаса, что не пришлось мыть посуду и прибирать.

– В таком случае приступим, – сказал Хэрри. – Все началось с того, что мне сообщили о бежавшей по улице в районе Мейфер женщине. Ее преследовал некий мужчина, который, как потом выяснилось, был братом убитого. Мужчина утверждал, что женщина, за которой он гнался, была леди Оливией Синдерс, и не уставал повторять, что она убила его брата. Живший по соседству человек видел, как леди Оливия выскользнула из парадного подъезда дома, где жил принц, о чем впоследствии и заявил в полицейском участке. Редкие прохожие, находившиеся в тот поздний час на улице, приняли участие в преследовании беглянки, но в темноте ее потеряли. Как только я получил сведения, кем был убитый, то выехал на место происшествия, прихватив с собой всех свободных от дежурства людей, чтобы бросить их на прочесывание близлежащих улиц. Мои люди оцепили весь район, так что, если бы Оливия по-прежнему находилась на улице, ускользнуть от нас ей бы не удалось. Так, во всяком случае, я думаю. Между прочим, детектива Салливан не было на месте убийства, поскольку она организовывала преследование. Мы полагали, что леди Оливии от нас не уйти.

– Должно быть, она перепугалась до смерти, – вздохнула Анжелика.

– Или сначала ее накачали наркотиками, а потом напугали – в противном случае она бы не побежала, – вставила Септембер.

– Это лишь предположение, а мы договорились сегодня вечером говорить одну только правду, стало быть, опираться будем исключительно на факты, – напомнил Джо Сиксмит.

– Все, что вы до сих пор рассказали, ужасно. Не в характере Оливии было терять над собой контроль, набрасываться на человека, чтобы причинить ему вред, а потом ударяться в бега. Должно быть, в этот момент у нее произошло временное помутнение рассудка, – пробормотала мисс Пламм.

– Значит, вы полагаете, все эти действия были не в ее характере? Но так ли это? Вдруг в эту ночь одержала верх темная сторона ее натуры? Ведь были, вероятно, случаи – еще до убийства, – когда она демонстрировала вам свои негативные черты? Возможно даже, это вас неприятно в свое время поражало, но такова уж была ваша любовь к Оливии, что вы предпочли сделать вид, будто ничего страшного не произошло. Итак, леди и джентльмены, знаете ли вы хоть что-нибудь о темной, оборотной стороне этого многогранного и сложного, без сомнения, характера?

В комнате воцарилась мертвая тишина. Хэрри многозначительно посмотрел на свою помощницу, и она поняла, что нарушить затянувшееся молчание выпало ей. Что и говорить, слова Грейвс-Джонса задели друзей Оливии за живое. Но Хэрри было этого мало, он желал получить подтверждение своей теории из их уст.

– Вы хотели сыграть с нами в честную игру – вот и играйте. Скажите, прав ли старший следователь, утверждая, что у Оливии в характере имелись и неприятные черты? Забудьте о своем чувстве вины перед этой женщиной и говорите, что думаете, – звенящим от напряжения голосом произнесла Дженни.

Первой из друзей Оливии заговорила Маргарет:

– Предположение детектива не лишено оснований. Я заявляю об этом со всей ответственностью и от имени своих друзей. Впрочем, если у кого-то из них другое мнение, высказать его не возбраняется.

Гости Маргарет не возражали ей, и Хэрри удовлетворенно кивнул:

– Ну вот. Никто из вас по крайней мере не отрицает того очевидного факта, что леди Оливия могла убить человека. – Он со значением посмотрел на побледневшую Септембер, нервно теребившую платок.

– У меня вопрос, – сказал Невилл. – Я так и не понял, обнаружили ли вы на месте преступления улики, которые подтверждали бы присутствие Оливии в личных покоях принца? До сих пор вы говорили, будто есть свидетельства людей, видевших, как она выбегала из дома, но из этого вовсе не следует, что она перед этим находилась у принца в спальне.

– Такие улики есть. Когда мы с Сиксмитом приехали в дом принца, там уже было полно полицейских, которые следили за тем, чтобы на месте преступления все оставалось в неприкосновенности. Слуг принца собрали в холле, а его брат находился в библиотеке, откуда названивал к себе на родину, чтобы объявить домашним печальное известие о смерти старшего сына в семье. Когда мы вошли, он отшвырнул трубку и стал требовать, чтобы мы выдали ему леди Оливию. Он хотел увезти ее домой с тем, чтобы предать суду там.

Я предложил ему успокоиться и направился к двери. Когда я выходил из библиотеки, брат покойного продолжал рвать, метать и крыть Оливию последними словами на английском, французском и арабском языках. Он называл ее шлюхой, убийцей, даже колдуньей, кричал, что она наложила на его брата какое-то заклятие. От душевной боли и печали он был вне себя. Дом принца поражал великолепием, и тем ужаснее показалось нам то, что мы увидели на месте преступления. У дверей стояли двое полицейских. Когда мы вошли в спальню, которая, к слову, занимала весь второй этаж, я почувствовал резкий специфический запах, на который накладывался другой запах – духов «Пачули». Он был до того приторным, что меня замутило. И вот что мы увидели: на постели лежал молодой мужчина, у которого во рту торчал кляп – персикового цвета шифоновый шарфик. Руки мужчины были привязаны к спинке кровати, а его запястья были вскрыты острым предметом – в данном случае ножом. Кровь залила постель и стекла на пол.

– В газетах пишут, что все это была часть сексуальной игры, которая… хм… неудачно закончилась, – сказала мисс Пламм.

– Газеты врут, да и я тогда ошибался. Считал, что смерть наступила из-за того, что сексуальные игры слишком далеко зашли. Секс на грани жизни и смерти – вот во что они якобы играли, и я, признаться, тоже так тогда подумал. Но дело обстояло иначе. Просто Оливия хотела, чтобы мы так думали. И поначалу она своего добилась. Но это было умышленное убийство. Она спланировала все чрезвычайно умно, а уж ее побег был организован поистине образцово. Она постоянно подкидывала нам всякого рода ложные улики, чтобы сбить со следа.

– Но это все предположения, а не факты, – вставила Маргарет, которая вдруг пришла в сильное волнение, как, впрочем, и все остальные.

– Нет, это не только предположения, а факты, которые основаны на свидетельских показаниях. К сожалению, мне до сегодняшнего дня не удавалось составить из них цельную картину. Поверьте, я и сам был бы не прочь объяснить смерть принца досадной случайностью или небрежностью. Ведь я, должен признаться, восхищаюсь леди Оливией не меньше, чем вы. И я даже склоняюсь к мысли, что если бы она порвала с принцем, то ничего предосудительного в дальнейшем не совершила бы. Но я отвлекся. Вернемся к той злополучной ночи. Сиксмит, прошу вас рассказать гостям мисс Маргарет, какое заключение дала медицинская экспертиза.

Прежде чем начать, Джо Сиксмит с минуту мерил шагами комнату.

– Экспертизой установлено, что принц и леди Оливия неоднократно имели в тот день половые сношения – во второй половине дня и вечером. Установлено также, что принц был привязан к кровати до того, как ему вскрыли вены. При этом он находился под сильным воздействием кокаина и алкоголя. Мы знаем точное время, когда леди Оливию обнаружил в спальне брат убитого, после чего она бежала из дома. Вскрытие показало: принц к тому времени уже был мертв. Иными словами, с момента смерти принца до побега Оливии прошло довольно много времени. Нам известно также, что запястья ему вскрыла именно она, поскольку нож, который для этой цели использовали, был найден на постели. Отпечатков пальцев на нем не обнаружено, но это тот самый нож.

Она засунула принцу в рот свой шарф и, сев на постели, наблюдала, как он умирал. Тут у нас возникает сразу целый ряд вопросов, к примеру: получала ли она удовольствие, наблюдая за тем, как жизнь медленно уходила из принца? Испытывала ли она при этом особого рода возбуждение? Испытывал ли подобное возбуждение и принц, полагая, что она не даст ему истечь кровью и в последний момент остановит кровотечение? Находилась ли она, как и принц, под воздействием наркотиков? Последнее, впрочем, кажется мне сомнительным. Леди Оливия, не моргнув глазом, променяла свою безмятежную жизнь на удовольствие понаблюдать за тем, как он умирал. А умирал он, между прочим, долго. Жизнь уходила из него на протяжении нескольких часов. Оливия могла удалиться из спальни раньше, до того, как он умер, но не сделала этого. Ей необходимо было удостовериться, что он мертв. Что заставило ее убить принца? Если вы знаете какие-то смягчающие обстоятельства, мы были бы рады их выслушать. Возможно, впоследствии ваши показания сослужат леди Оливии недурную службу.

Хэрри прошелся по комнате, всматриваясь в лица присутствующих. Больше всех ему было жаль Септембер. Ее терзала душевная боль, до того сильная, что она не выдержала его взгляда и отвела глаза. Анжелика тоже испытывала душевные страдания – она сидела белая как полотно. Джеймс спрятал лицо в ладонях. Хотя Маргарет бодрилась и старалась держать голову высоко, снедавшую ее боль выдавали остановившийся взгляд и блестевшие в уголках глаз слезы.