Она огляделась по сторонам. Дерек уже подогнал машину к краю пандуса и, увидев ее, вышел и открыл дверцу.

Едва слышно поблагодарив его, Линдси поставила ногу на ступеньку и неловко села, помогая себе здоровой рукой. Таблетки, которые ей дали в больнице, уже перестали действовать, поэтому рука сильно болела, а сама она чувствовала себя до крайности измученной.

Дерек помог ей устроиться, сам пристегнул ремень, и Линдси пришлось вжаться в сиденье, чтобы не оказаться слишком близко к нему. Ей уже хватило близости с этим мужчиной в прошлом и вовсе не нравилось, что он снова появился в ее жизни. Хуже того: она начала привыкать к его запаху, его голосу, самому его присутствию. Именно этого она всячески старалась избегать, а он сумел потихоньку ее приручить. Будь он проклят, этот несносный… невероятный мужчина!

Захлопнув дверцу с ее стороны, Дерек занял водительское сиденье. Не считая нескольких минут, проведенных в больничном коридоре, он постоянно был рядом: и когда ее везли в рентгеновский кабинет, и там, за стеклянной перегородкой, пока делали снимок. Сначала она протестовала, потом перестала.

Дерек даже успел поговорить с доктором и медсестрой, расспросив их о том, что ей и в голову не приходило. Его забота раздражала: он чувствует себя виноватым, как и должно быть, – но Линдси внезапно осознала, что у нее больше нет сил, но главное – желания, продолжать злиться на него. Понятно, что всему виной события сегодняшнего дня. Завтра, когда все пойдет своим чередом, как обычно, она, безусловно, вспомнит, что он эгоистичный ублюдок. Он лгал ей, изменял. Вот так. Теперь все правильно. Гнев вернулся.

– Ты голодна? – спросил Дерек.

Она даже не заметила, как тихо было в машине до того, как он заговорил.

– Нет, вряд ли, – подумав, она пожала плечами.

– Ты почувствуешь себя лучше, если поешь. Время обеда уже давно прошло.

Линдси не ответила и не повернулась от окна, внимательно вглядываясь в раскинувшуюся перед ней панораму Канзас-Сити. Сейчас они ехали по мосту на противоположный берег Миссури. Дерек настоял на том, что отвезет ее домой, а потом пригонит машину, которая так и осталась у дома Анны. Его забота сводила ее с ума.

Задумавшись, Линдси и не заметила, что они остановились у торгового центра.

– Зачем мы сюда приехали?

Дерек заглушил двигатель.

– Посиди, я скоро вернусь.

Линдси облегченно вздохнула: наконец-то немного побудет одна. Рука болела. Голова тоже. Мерное гудение вентилятора навевало дремоту. Закрыв глаза, она постаралась расслабиться и незаметно уснула.

Ее разбудил звук открывшейся дверцы. Она испуганно выпрямилась, но, увидев Дерека, забравшегося в машину с двумя пакетами, снова расслабилась. Запахло едой, и только теперь Линдси поняла, насколько голодна – даже слюнки потекли.

Она протерла глаза и увидела, что солнце уже клонилось к закату, поэтому казалось, что времени значительно больше, чем было в действительности. Дерек порылся в пакете и, повернувшись к ней, протянул таблетку и бутылку воды.

– Сначала это.

Следом из пакета был извлечен завернутый в бумагу чизбургер и пакетик с картошкой. Положив чизбургер себе на колени, она автоматически подняла верхнюю половинку булочки: сыр и пикули, больше ничего. Именно так она всегда ела чизбургеры, когда заказывала в кафе кампуса, где они часто обедали вместе.

– Все в порядке? – спросил Дерек, прожевав изрядный кусок своего гамбургера.

– Да, спасибо. Оказывается, я действительно проголодалась.

– Понятно. Я тоже голоден как волк. Все же полдня мы провели в больнице.

– Мог бы уехать! – тут же ощетинилась Линдси.

Дерек тяжело вздохнул.

– Но я хотел быть там, с тобой.

Линдси посмотрела на второй пакет, который он поставил на консоль между ними. Он взял в больнице рецепты и купил все необходимое. Зачем он все это делает? Эта демонстрация благородного рыцарства заставляла ее чувствовать себя неблагодарной фурией. Но разве это справедливо? Ведь именно он все испортил, и сегодняшний день сделал этот бесспорный факт еще более очевидным.

Реальность существования его восьмилетнего сына неожиданно показалась Линдси последней каплей в море: этого она уже не в силах вынести. Она далеко не слабая женщина, черт побери, но справится со всем лишь при условии, если будет все знать. Ей необходима полная информация.

– В тот день ведь ты уже знал, не так ли? Почему же не сказал мне? – тихо спросила она.

Воцарилась тишина, и бесконечно долгое время были слышны только звуки города и слабое гудение вентилятора, потоком теплого воздуха согревавшего ноги.

В конце концов Дерек глубоко вздохнул и медленно проговорил:

– Не знаю. В тот момент… мне было стыдно.

Линдси повернулась и посмотрела на сидевшего рядом мужчину. Лицо его было жестким, широко открытые глаза отражали огни витрин и уличной рекламы.

– Я не хотел, чтобы ты знала правду. Мне казалось, что проще будет разорвать наши отношения. Лиза забеременела. Это потрясло меня. И еще мой отец…

Она ничего не знала о его семье. По сути, их отношения были поверхностными: эмоции, страсть, волнения. Они никогда не говорили о любви, хотя оба чувствовали ее. Их отношения так и не дошли до стадии, когда узнаешь об уязвимых местах друг друга, и Линдси неожиданно подумала, что он мог еще многое скрывать от нее, намеренно скрывать.

– А что с твоим отцом?

Дерек потряс головой.

– Ничего. Неважно. Я должен был поступить именно так. Был ли выбор? Да, наверное. Но в тот момент мне казалось правильным остаться с Лизой. Я не мог допустить, чтобы мой сын рос без отца. – Наконец он повернулся к ней. – Но ты должна знать: я всегда отчаянно тосковал по тебе.

Линдси прикусила губу, стараясь подавить нежелательные эмоции, пришедшие из далекого прошлого и настигшие ее. Несколько раз она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. В голове роилось множество вопросов, но она не могла их задать и не была уверена, что хочет знать ответы.

– Я не обманывал тебя в главном, – снова заговорил он.

Интересно, почему он всегда знает, о чем она думает? Читает ее мысли, что ли?

– Мы с Лизой расстались, как только я понял, что люблю тебя, поэтому известие о ее беременности стало для меня шоком.

– Не понимаю.

– Мы с ней встречались в старших классах школы, потом в колледже, но начали отдаляться друг от друга. Обоим было ясно, что расставание неизбежно, но никто не хотел делать первый шаг. Мы… не знаю, как объяснить… оставались рядом по привычке, что ли. И продолжали заниматься сексом, пусть это было и неправильно. И только когда я увидел тебя, понял, что пропал.

Линдси отвернулась: его пристальный взгляд выбивал из колеи.

– Когда мы с ней расстались я не знал, что она беременна, но она ждала моего ребенка.

Теперь ситуация прояснилась: стало более-менее понятно, почему их разрыв, для которого вроде не было никаких оснований, произошел столь внезапно. Он так резко оборвал их отношения, что у нее голова пошла кругом. Было нестерпимо больно. Но все, о чем он поведал сейчас, не может изменить прошлое, а значит, и говорить больше не о чем.

– Тогда ты сказал, что у тебя другая…

– Я солгал, Линдс, потому что был идиотом. Я думал… не знаю, о чем я думал. И что должен был думать. Если я собирался жениться на Лизе, которая готовилась стать матерью моего ребенка, то должен был любить ее, но не любил и не хотел, чтобы ты любила меня, потому что тогда не смог бы уйти. Возможно, я хотел, чтобы весь мир был таким же несчастным, как я, вот и заявил тебе, что все кончено.

Линдси горько усмехнулась. Неожиданно ей показалось, что в просторном салоне автомобиля стало тесно и душно, стены и крыша будто давили на нее.

– Ты не мог бы отвезти меня домой?

Дерек долгое время не сводил с нее пристального взгляда, но она так и не смогла повернуть к нему лицо. Наконец, вздохнув, он отвернулся и вырулил с парковки, так и не выпустив из руки недоеденный гамбургер.

Не исключено, что когда-нибудь она сможет принять случившееся, возможно, даже попытаться понять и простить, но никогда ничего не забудет, а это значит, что никогда не возникнут романтические отношения между ними. Смогут ли они быть друзьями? Как знать…


Дерек ехал по шоссе, машинально дожевывая гамбургер, совершенно не чувствуя вкуса, и снова и снова прокручивал в уме события дня.

Он неоднократно представлял себе этот разговор, но и подумать не мог, что он состоится в машине, на парковке торгового центра, и у Линдси будет повреждена рука. И все-таки она его выслушала, причем не кричала и не плакала, хотя и почти ничего не сказала в ответ. Ни к какому решению они не пришли, и Дерек отнюдь не чувствовал себя лучше. А самое ужасное – нет, это не просто глупость, это клинический идиотизм, – он и сам не знал, чего хочет. Ее понимания? Определенно. А еще надеется на прощение. И, черт возьми, несмотря на глас рассудка, безумно хочет ее. Да, он понимал, что в одну воду нельзя войти дважды и они никогда не вернутся к прежним отношениям, но все же рассчитывал на второй шанс.

Да, они могут стать друзьями, но временами один только взгляд на нее казался столь мучительной пыткой, что Дерек даже сам себе не мог объяснить, зачем снова и снова подвергает себя такому испытанию. Он ясно осознавал: всю свою жизнь после Линдси ждал чего-то подобного тому, что было между ними, и, естественно, не дождался, потому что таких, как она, больше не было. Только одна женщина могла сделать его счастливым.

Пусть теперь от нее не исходят те же флюиды, что в юности, но она осталась такой же любящей, сострадательной и чувственной, какой была восемь лет назад.

Пытаясь сосредоточиться на дороге, Дерек начал читать дорожные указатели, потом попросил:

– Напомни, на какой улице живет твоя сестра.

Внимательно выслушав ее объяснения, он продолжил путь в молчании. Сжимая руль, он убеждал себя не требовать от нее ответа. Ему отчаянно хотелось знать, о чем она думает, и только железная воля – и нежелание попасть в аварию – помогли не поворачиваться поминутно к Линдси и не пытаться прочитать ее мысли. У нее всегда все было написано на лице: в юности она не умела или не желала скрывать свои чувства. Теперь, спустя восемь лет, глядя на нее, он сходил с ума. Как она прекрасна! Возможно, он никогда больше не увидит, как она, счастливая, хохочет, но в памяти тот образ сохранился навсегда. Дерек не лгал в больнице, когда сказал, что отдал бы все на свете только за одну ее улыбку, предназначенную ему.