— Вы сами, мадемуазель. — Ашанти быстро схватила полотенце и протянула его Фелиситэ, едва та переступила через край таза. Откровенный взгляд Ашанти выражал одобрение, когда она посмотрела на изящные изгибы тела хозяйки, блестевшего от воды. — Вопрос в том, кто защитит его… от нас?

Служанка исподволь намекала на то, что если Морган поселится у них в доме, он будет находиться во владениях Фелиситэ. По ее мнению, существовало немало способов сделать его пребывание здесь невыносимым, заставить ирландца пожалеть о том дне, когда он впервые посмотрел в сторону ее хозяйки.

Вместо того чтобы размышлять, как ей следует поступить, Фелиситэ стала пудрить тело крахмалом с ароматом фиалок. Ашанти держала наготове ночную рубашку, чтобы в любой момент накинуть ее на голову хозяйки. В это минуту дверь в спальню распахнулась. Фелиситэ резким движением отбросила пуховку из шерсти ягненка и, нырнув в рубашку, накрывшую ее с головы до пят, просунула руки в широкие длинные рукава. Завязав на шее тесемки, она обернулась к стоявшему в дверях мужчине.

— Что вам нужно? — спросила она сердито, чувствуя, что ее щеки густо покраснели от смущения.

— Я подумал, если вы выбрались из таза, мне можно воспользоваться оставшейся водой.

Она обратила внимание на чуть заметный удивленный блеск, появившийся в его глазах в тот момент, когда он окинул ее взглядом. Прошло не меньше минуты, прежде чем Фелиситэ, поглядев на свое отражение в зеркале, увидела, что при свете стоящей позади свечи линии ее фигуры окружены ярко-желтым ореолом. Быстро шагнув в сторону, она спросила Моргана с надменным выражением лица:

— Вы хотите вымыться?

— Это кажется тебе странным?

— И не только мне одной, — откровенно ответила Фелиситэ.

— Я приобрел такую привычку, когда служил в Карибском море. Я всегда купался или обливался соленой водой на корабле. Ты не против, если я воспользуюсь твоим тазом?

Возражения показались девушке бесполезными.

— А вам известно, что вашу повязку нельзя мочить?

— Думаю, я как-нибудь сумею оставить ее сухой.

— Я сейчас позову горничную. Пусть они с Ашанти вынесут таз в другую комнату, — сказала Фелиситэ подчеркнуто любезным тоном.

— В этом нет необходимости.

Она пристально посмотрела на ирландца подозрительным взглядом бархатисто-карих глаз.

— Как прикажете вас понимать?

— Очень просто, — спокойно объяснил Морган. — Я сейчас буду мыться прямо здесь, если твоя служанка закончила свои дела.

— Я все сделала, полковник, — ответила Ашанти и, присев в реверансе, направилась к двери.

Фелиситэ невольно шагнула вперед.

— Ашанти, не надо…

— Да, мадемуазель? — Служанка замерла, посмотрев на хозяйку вопросительным и в то же время трогательно сочувственным взглядом.

— Ничего, Ашанти. Можешь идти.

Едва за маленькой худощавой негритянкой закрылась дверь, Морган начал расстегивать боковые клапаны форменных бриджей. Фелиситэ в нерешительности застыла посреди комнаты. Ей сейчас очень хотелось уйти, оставив ирландца хозяйничать в ее собственной спальне, однако гордость не позволяла этого сделать. Она не могла допустить, чтобы ее уход выглядел как бегство.

Распахнуть дверь, броситься во тьму — эта мысль казалась ей очень соблазнительной. Но куда она пойдет и как будет жить? У нее нет денег, чтобы заплатить за другое жилье. А потом, если она останется в Новом Орлеане, ее никто не сумеет защитить от испанского могущества, олицетворением которого является полковник Морган Мак— Кормак. Кроме того, Фелиситэ вспомнила об отце. Что станет с ним, если она его бросит? Пока испанцы держат его в тюрьме, ей придется оставаться здесь и вести себя благоразумно. События этой ночи и так могли заставить полковника отказаться помочь ему. Так что сейчас ей следовало забыть об обидах и делать все от нее зависящее, чтобы убедить Моргана в том, что она непричастна к покушению на его жизнь. Только так она может избежать полного поражения после того, что случилось сегодня ночью.

Тем временем ирландец позади перешагнул через край таза. Фелиситэ поспешно подошла к туалетному столику и, взяв гребень, принялась приводить в порядок волосы, старательно расчесывая спутанные локоны, струившиеся по спине блестящей медово-золотистой массой. Некоторое время спустя, взглянув в зеркало, она обнаружила, что в нем отражается все, что происходит за ее спиной. Морган, подобрав колени почти до самого подбородка, сидел в тазу, напоминавшем небольшой гроб, и осторожно тер мочалкой грудь ниже повязки. Сейчас он больше походил на обычного человека, чем на властного мстительного завоевателя.

Фелиситэ нащупала в волосах шпильку, одну из тех, которые она растеряла во время ночной схватки. Высвободив ее, она обернулась, продолжая расчесывать длинные пряди, и окинула полковника быстрым взглядом изпод полуопушенных ресниц.

— Вам не кажется, что вы слишком много на себя берете?

— Почему ты так решила? — Выжав воду из льняной тряпки, он принялся тереть лицо и шею.

— Об этом говорят ваши поступки с тех пор, как я имела несчастье встретиться с вами…

— Ты имеешь в виду мое стремление заставить дела идти так, как мне хочется?

— Что-то в этом роде, — кивнула девушка.

— Морякам, пиратам и наемникам быстро становится ясно, что они сами должны определять ход событий, если им не хочется попасть в зависимость от них.

— Это хорошо, когда у человека достаточно силы и власти, чтобы добиться своего.

— К чему ты клонишь? — зеленые глаза Моргана сузились.

— К тому, — осторожно проговорила Фелиситэ, — что я хочу знать, как вы теперь собираетесь поступить с моим отцом?

— Я уже сказал; его судьба зависит не только от меня.

— Но вы также сказали, что при благоприятных обстоятельствах О'Райли может проявить к нему снисхождение, — напомнила она с тревогой в голосе.

Морган намеренно неторопливо выжал тряпку, положил ее на край таза и встал.

— Теперь обстоятельства изменились.

— Нет, на самом деле это не так. Если бы вы только мне поверили…

Она отвела взгляд, увидев, как Морган потянулся за полотенцем, лежащим на стуле, однако тема была слишком важной, чтобы прекратить разговор из-за собственной стыдливости.

— С какой стати я должен тебе верить? Разве ты дала мне хоть один повод убедиться в справедливости твоих слов?

— Если вы имеете в виду сегодняшний случай, то зачем мне нужно было вас убивать? Ведь вы — моя последняя надежда, что с отцом поступят по справедливости…

— Ты наверняка узнала, что я уже подал рапорт насчет твоего отца, где изложил свои соображения. Я заверил власти, что мсье Лафарг не принимал активного участия в заговоре, и рекомендовал оправдать его или вынести не слишком суровый приговор. Узнав об этом, ты, полагаю, сочла продолжение наших отношений бессмысленным и решила избавиться от возможной угрозы.

Фелиситэ покачала головой.

— Нет, вы ошибаетесь, — прошептала она.

— Не думай, что я тебя в чем-либо обвиняю, просто так сложились обстоятельства, — продолжал Морган, как будто только что начал разговор. — А с другой стороны, я не вижу причин отказываться от такого преимущества только потому, что тебе не повезло.

— Какой в этом смысл? — Девушка подняла голову. Теперь взгляд ее карих глаз выражал сомнение.

— По-моему, ты можешь догадаться сама. Несмотря на мягкую интонацию, голос ирландца показался Фелиситэ неумолимым.

— Вы… вы рассчитываете, я не буду возражать против того, чтобы вы остались в нашем доме?

— Это кажется мне единственно разумным.

— У меня просто нет достаточно веских аргументов, чтобы высказать вам, как я к этому отношусь!

— О, я не сомневаюсь, что они у тебя найдутся, — заверил Морган. Он не спеша вытер капли воды со стройных мускулистых ног и отбросил полотенце.

Фелиситэ наградила его уничтожающим взглядом и поспешно отвела глаза, поняв, что он не торопится прикрыть наготу.

— А если я соглашусь, что тогда?

— Что? — Морган вытянул правую руку, словно желая удостовериться, насколько сильно она болит.

— Я имею в виду, — проговорила Фелиситэ, с трудом сдерживая охвативший ее гнев, — собираетесь ли вы сообщить о том, что случилось этой ночью?

— Мне придется подать рапорт, иначе как я смогу объяснить появление этой маленькой царапины? — Он нахмурился. — Однако изложить обстоятельства происшествия можно по-разному.

— От чего же это зависит? — с вызовом спросила она.

— От тебя.

Морган приблизился, подавляя Фелиситэ высотой своего роста. Его глаза, казалось, совсем потемнели, когда она пристально посмотрела на него снизу вверх.

— Вы совершаете ошибку. Когда-нибудь вам придется пожалеть о сегодняшнем поступке.

— Это угроза? — задумчиво спросил он тихим голосом. — Пророчество, — ответила Фелиситэ. — Если только вы способны вообще что-то чувствовать.

— Раньше я бы мог не устоять перед подобными словами, но теперь я уже не так уверен в их правоте. — Он протянул руку и приподнял прядь блестящих волос девушки, явно любуясь, как они переливаются золотом. — Ложись в постель.

Услышав этот простой приказ, Фелиситэ ощутила, как к горлу подкатил комок, ей стало трудно дышать.

— Я не могу.

— Ты устала. — Морган взял из ее руки гребень и положил его на туалетный столик. При этом он осторожно дотронулся до запястья девушки и внимательно посмотрел ей в лицо, обратив внимание на темные круги под глазами. — Живей, — приказал он.

Его грубый тон оказался столь неожиданным, что Фелиситэ невольно сделала несколько шагов в сторону кровати.

— Полковник Мак-Кормак…

— Я уже говорил, меня зовут Морган. Тебе следует хорошенько это запомнить. Ты сама ляжешь или мне уложить тебя силой?

— Ваша рана…

— Черт с ней! Сейчас мне хочется, чтобы ты наконец спокойно отдохнула. Но если ты вынудишь меня пустить в ход руки, я уже не смогу отвечать за последствия!