– Мисс Фэрчайлд. – Он смотрит мне прямо в глаза. Его взгляд отнюдь не холодный. Я перестаю дышать. Хмыкаю и вежливо улыбаюсь. Надеюсь, моя улыбка говорит ему: «Да иди ты на фиг».

– Я должен извиниться.

Ух ты!

– Да, – спокойно говорю я. – Без сомнения.

Я жду, но он замолкает. Потом переключает все свое внимание на картину.

– Интересный сюжет. Но мне кажется, что из вас бы модель вышла гораздо лучше.

А это еще что такое?

– Это самое неудачное извинение, которое я слышала за всю свою жизнь.

Он показывает на лицо женщины на картине.

– Она слабая, – говорит он, и я начисто забываю про извинения. Просто удивительно, что он сказал то же самое, о чем всего несколько мгновений до этого подумала я.

– Возможно, некоторых привлекают такие контрасты. Страсть и стыд. Но я предпочитаю более смелое поведение. Надо быть уверенным в своей чувственности, – говорит он.

– Я рада, что вы так думаете, – говорю я. – Но я совсем не модель.

Он делает шаг назад и внимательно осматривает меня с головы до пят. Кажется, что этот осмотр длится несколько часов, хотя на самом деле всего несколько секунд. Я чувствую, словно между нашими телами в воздухе появляется разряд электричества, и мне хочется подойти к нему поближе. Но я стою, не двигаясь с места.

Его взгляд задерживается на моих губах, после чего он смотрит мне прямо в глаза. Тут я уже ничего не могу с собой поделать и делаю движение вперед. Его глаза словно притягивают меня, как магнит, и я не в состоянии устоять.

– Нет, – говорит он. – Вы самая настоящая модель. Но ваша красота не выставлена напоказ всему миру, как на этой картине. Ваша красота не принадлежит никому. – Он слегка наклоняет голову влево и снова внимательно меня рассматривает. – Нет, – бормочет он наконец и снова замолкает.

Мои щеки горят.

– На самом деле я надеялась, что мы сможем поговорить, – произношу я.

Он слегка поднимает бровь и говорит:

– Вот как? – На его лице выражение вежливого удивления.

– Я – одна из студенток, получивших от вас стипендию, поэтому хотела поблагодарить.

Он не произносит ни слова. Я продолжаю:

– Мне эта стипендия очень помогла. Я получила два диплома, что без дополнительной финансовой помощи было бы совершенно нереально. Поэтому хочу сказать большое спасибо.

Я не упоминаю о нашей встрече на конкурсе красоты. Не хочу вспоминать прошлое, потому что надеюсь на прекрасное будущее.

– И чем же вы занялись после того, как покинули храм науки?

Он выразился настолько формально, что мне кажется, он хочет надо мной посмеяться.

– Я работаю в компании C-Squared, – отвечаю я, – помощником владельца Карла Розенфельда.

Эвелин уже успела сообщить ему эту информацию, но мне почему-то кажется, что он не обратил на нее внимания.

– Понятно.

Он произносит это пренебрежительным тоном, и меня это задевает.

– А в чем, собственно говоря, дело?

– Дело в том, что у тебя два диплома. – Он резко переходит на «ты», и в его голосе явное раздражение. – Ты училась только на «отлично». О тебе прекрасно отзываются преподаватели. Тебе предложили писать кандидатскую в Массачусетском и Калифорнийском технологических университетах.

Я с изумлением смотрю на Дэмиена. Его фонд ежегодно выдает тридцать студенческих стипендий. Неужели он столько знает о каждом стипендиате?

– Я не очень понимаю, почему ты решила не возглавить команду разработчиков, а наняться помощником в небольшую компанию.

Я потеряла дар речи. От всех этих вопросов у меня начинает кружиться голова.

– Вы спите со своим начальником, мисс Фэрчайлд?

– Что?!!

– Прости. Мой вопрос не был достаточно прямо поставлен? Я спросил, трахаешься ли ты с Карлом Розенфельдом.

– Нет, – быстро говорю я. Мне неприятно даже думать о близости с Карлом. Однако через мгновение я уже сожалею о том, что ответила ему, а не ударила его по щеке. Черт побери, да кто он такой, чтобы задавать мне такие вопросы?

– Отлично, – отчетливо произносит он. – Кажется, я тебя немного шокировал.

– Ну что вы! Я другого от вас и не ожидала.

Он откидывает голову назад и громко смеется. С его лица исчезает маска, и я вижу его таким, какой он есть на самом деле. Непроизвольно я улыбаюсь.

– А можно присоединиться к вашей компании? – Это голос Карла, и я инстинктивно хочу сказать «Нет».

– Рад вас видеть, мистер Розенфельд, – отвечает Дэмиен, и на его лице снова появляется непроницаемая маска. Карл бросает на меня вопросительный взгляд.

– Простите, – говорю я, – я буквально на минуту отойду.

И ухожу в дамский туалет. Эвелин выставила для гостей лак для волос, ополаскиватель рта и даже одноразовые тюбики туши для ресниц. В вазочке стоит соляной скраб с запахом лаванды, я зачерпываю ложечку и тру руки, представляя себе, как снимаю с себя старую кожу, чтобы на свет появилась новая и яркая я.

Потом ополаскиваю руки теплой водой и медленно провожу кончиками пальцев по голым плечам. Это прикосновение возбуждает меня.

Я смотрю на свое отражение и вижу, как моя рука медленно сползает вниз к подолу короткого платья. Пальцы останавливаются выше колена, а потом медленно движутся вверх по внутренней стороне бедра. Я закрываю глаза и представляю, что передо мной стоит Старк.

Я продолжаю нежно касаться пальцами кожи, пока не нащупываю на бедре шрам. Ему уже пять лет. Я прижимаю пальцы к шраму и вспоминаю боль, которую испытала тогда, пять лет назад. Этот шрам появился в те выходные, когда умерла моя сестра Эшли. После этого я чуть сама не умерла от горя.

Но все это было в прошлом, а сейчас я плотно зажмуриваю глаза и чувствую, как кровь пульсирует под грубой поверхностью шрама.

Я продолжаю нежно касаться пальцами кожи, пока не нащупываю на бедре шрам. Ему уже пять лет.

Когда я открываю глаза, то вижу в отражении милую светскую Ники Фэрчайлд, которая снова полностью контролирует ситуацию. Я надеваю вновь обретенную уверенность, словно жакет, и возвращаюсь в зал. Старк и Карл смотрят на меня. На лице Старка нет никаких эмоций, а вот Карл сияет от радости. Он словно шестилетний мальчик, который открывает подарки рождественским утром.

– Ники, пора прощаться. У нас много дел, так что настало время идти.

– Как? Уже? – с удивлением спрашиваю я.

– Оказывается, мистера Старка во вторник не будет в городе, поэтому наша презентация перенеслась на завтра.

– На субботу?

– Есть какие-то возражения? – интересуется у меня Старк.

– Конечно, нет, но…

– Мистер Старк будет присутствовать на презентации, – заявляет мне Карл и добавляет: – Собственной персоной. – Словно я с первого раза не понимаю.

– Хорошо. Я должна попрощаться с хозяйкой, Эвелин, – говорю я, но меня останавливает голос Старка:

– Я попросил бы, чтобы мисс Фэрчайлд осталась.

– Простите? – переспрашивает Карл.

– Я строю новый дом, который уже практически готов. Я пришел сюда, чтобы выбрать картину для одной из комнат. Мне хотелось бы получить совет женщины по поводу этой картины. Я отвезу мисс Фэрчайлд домой.

– Конечно, – говорит Карл. Вид у него такой, будто он хочет возразить, но не делает этого. – Она с радостью поможет вам советом.

Ну, как же иначе? Одно дело надеть маленькое черное платье, другое – пропустить репетицию самой важной для компании презентации только потому, что миллиардер-сумасброд щелкает пальцами и просит вас попрыгать для своего удовольствия. Хотя миллиардер, конечно, очень привлекательный.

Карл не дает мне возможности вымолвить и слово и произносит:

– Поговорим завтра утром. Презентация назначена на два часа дня.

Карл отбывает, и я остаюсь в обществе самодовольного Дэмиена Старка.

– Что все это значит?

– Я знаю, что это значит. А ты?

– Хорошо, перефразирую вопрос: за кого вы меня принимаете?

– Я тебя привлекаю как мужчина?

– Что?! – Я практически теряю дар речи. Словно он ударил меня в солнечное сплетение и я чуть не упала. Уголки его губ слегка подергиваются. – Я работаю помощником у Карла, – твердо продолжаю я, – а не у вас. И в моей должностной инструкции нет пункта о том, что я должна украшать ваш чертов новый дом. – Я не перехожу на крик, но голос и жестикуляция выдают мое возмущение.

Старк не просто совершенно спокоен, но кажется, ситуация его веселит.

– Среди твоих должностных обязанностей есть одна, согласно которой ты должна помогать своему боссу находить капитал, поэтому советую немного успокоиться. Не стоит быть грубой с потенциальными инвесторами.

– Я знаю, что Дэмиен Старк инвестирует в качество, в талант. Он не инвестирует в кого-то, кто просто раздвинул перед ним ноги. Или у меня сложилось о вас неправильное представление?

Я смотрю ему прямо в глаза и готова ко всему, что он может мне сказать. Тем не менее его ответ меня удивляет. Старк смеется.

– Ты права, – говорит он. – Я не собираюсь вкладывать в компанию Карла только потому, что мне удастся затащить тебя в постель. Но ты мне очень нравишься, и я кое-что от тебя хочу.

У меня все во рту пересохло, и приходится сглотнуть, чтобы снова заговорить.

– Хотите, чтобы я помогла вам выбрать картину?

– Совершенно верно, – соглашается он. – На данный момент этого будет достаточно.

– А кроме меня, посоветовать некому? – спрашиваю я.

– Мне нужно беспристрастное мнение. Большинство женщин так хотят быть со мной, что готовы сказать все что угодно, лишь бы угодить.

– Это точно не про меня. – Я делаю небольшую паузу, разворачиваюсь и ухожу. Чувствую, что он провожает меня взглядом, но не оборачиваюсь и не останавливаюсь. Я улыбаюсь и иду «от бедра». Ощущаю себя победительницей и хочу насладиться этим моментом.

В душе я мечтаю почувствовать себя женщиной Дэмиена Старка.

Но победа оказывается не такой сладкой, как я могла бы предположить. Более того, на вкус победа какая-то кислая. Потому что в душе я мечтаю почувствовать себя женщиной Дэмиена Старка.