И тут же чуть нервно не расхохоталась. Да… на колени, особенно после того, как чуть не наняла бандита.

В какой-то момент меня сморило, потому что прикосновение Эдика к плечу стало неожиданным.

– Ань, мы приехали, – тихо сказал он.

Я встрепенулась, сонно моргнула, посмотрела по сторонам. Часть людей уже вышла на вокзальный перрон, остались только те, кто по какой-то причине возился с вещами и такие, как мы с Эдиком. Я провела ладонями по лицу.

– Да, спасибо, – сказала сухо и немного отстраненно.

На эмоции сейчас не оставалось сил. Нужно было добраться домой, зарядить чертов телефон и немного поспать. Постараться задвинуть как можно дальше все, что произошло вчера и этой ночью. Стереть эту ошибку из памяти и никогда больше об этом не думать.

На вокзале было шумно. Казалось, люди намеренно хотели довести своими резкими выкриками, пронзительным смехом и бесконечными вопросами. И пусть все проходили мимо, лишь иногда нас задевая, я начинала всех тихо ненавидеть. На самом деле это всего лишь выливались злоба и бессилие, невозможность что-то сделать, чтобы помочь Даше.

– Давай возьмем такси, – предложил Эдик, – дорога была… – Он запнулся, но все же продолжил: – Тяжелая. И я… да, виноват.

– Перестань, – отмахнулась я. – Мы в равной степени…

Все подходящие слова будто застыли в горле, потому что внезапно в толпе мелькнула Ольга в бирюзовой футболке и голубых джинсах. Хотя, быть может, от усталости мне уже начало видеться то, что хочу.

– Ох… – выдохнула я, чувствуя, что сердце вдруг забилось быстро-быстро. Это же такой шанс. Сейчас нельзя упускать!

Потому быстро направилась за женой Антона, стараясь не упустить из виду. Теперь присмотревшись, я была уверена, что это она.

– Аня! – крикнул Эдик.

– Потом, езжай домой! – бросила я на бегу, потому что Ольга неумолимо удалялась.

Больше говорить не получалось, пришлось обойти шумного толстяка с котом в переноске, разбить влюбленную парочку, державшуюся за руки, чуть не сбить с ног подростка в наушниках.

– Оля! Оля!

Собственный голос подвел, казалось, что это сипение какого-то встревоженного зверька, совершенно не похожее на звуки, исторгаемые человеческим горлом.

Она меня не слышала, остановилась возле какой-то женщины в возрасте. Подтянутой и даже сухощавой, в явно дорогом бежевом костюме. Каштановые волосы идеально уложены, естественный макияж и очень внимательный взгляд зеленых глаз, которые удивленно расширились при виде меня. И еще: женщина держала ребенка. Спустя пару секунд я поняла, что это Настя.

Я подлетела к Ольге, стоявшей лицом к женщине, и ухватила за руку. Вышло резче, чем хотелось, поэтому Оля дернулась.

– Эй! – возмущенно выдала она, но, заметив меня, словно поперхнулась воздухом.

– Оля, здравствуйте! Извините, – затараторила я, ослабляя хватку, но при этом не отпуская ее, нет-нет, только не сейчас! – Мне очень нужно с вами поговорить. Вы и Настя – последний шанс для моей Даши. Пожалуйста, не отказывайте, ведь… ведь… – К горлу подступили слезы, я шумно выдохнула и продолжила: – Я не знаю, что вам сказал Антон, но еще раз, умоляю, будьте милосердны, разрешите Настю отвезти на анализ. Она может спасти жизнь своей сестре.

Мысли путались, слова тоже. Не получалось подобрать нужную формулировку, казалось, что еще чуть-чуть, и Ольга пожмет плечами, скажет «Ваши проблемы» и снова продолжит беседу с зеленоглазой женщиной.

Та, кстати, чем-то похожа на саму Ольгу. Родственница? Может быть, даже мать?

– Пожалуйста, – повторила я, хватаясь за последний аргумент, – Оля, вы ведь тоже мама. И знаете, каково это – отдавать ребенку все. Я бы и свою жизнь отдала, если бы это чем-то помогло.

Ольга хотела что-то сказать, но женщина вдруг коснулась ее плеча.

– Не стоит принимать поспешных решений, – сказала она красивым низким голосом. – Мы действительно матери и знаем, что такое – болеть за свое дитя. Оленька, выслушай эту девочку.

Оля бросила на нее быстрый взгляд, закусила губу, а потом все же кивнула:

– Хорошо, только мне надо ехать, – она кивнула на электричку. – Поедешь с нами? Там и поговорим.

Явно сомнение в голосе, но ведь не у нее умирает ребенок.

Не веря своему счастью, я закивала. Сердце даже подпрыгнуло в груди. Господи, помоги мне!

– Вот и славно, – кивнула женщина. – Тогда пошли.

И заходя в вагон, я не могла больше ни о чем думать, кроме как о Даше. Скоро, моя хорошая, скоро все будет хорошо.

* * *

– Так что ты хотела мне сказать? – спустя пять минут езды в электричке спросила Ольга.

Она сидела напротив меня, в то время как ее мать (так я называла про себя не представившуюся мне женщину) вместе с коляской сидела на другом конце вагона, где было больше места.

– Просить о помощи, – сглотнув, произнесла я. – У моей дочери есть шансы на выздоровление, если найдется донор. Им вполне может стать ваша дочь, Ольга. Хотя Антон и сказал, что вы против.

Я продолжала говорить с ней уважительно на «вы», в то время когда жена Антона непринужденно тыкала мне в ответ.

– Я знаю об этом, – произнесла женщина, не глядя мне в глаза, а почему-то смотря в окно. – Но уже выразила свое мнение мужу. Насте всего ничего, а вы уже хотите затаскать ее по больницам. Это стресс для ребенка.

Пришлось потрясти головой. Мне хотелось верить, что от этого разбросанные по моей голове мысли соберутся воедино, и я найду правильные слова для убеждения.

– Неужели у вас совсем нет сердца? – выдавила я, с трудом сдерживая более бранные слова.

– Есть, как и у всех людей. Но мне одно непонятно, почему именно в мою дочь вы так вцепились? У вас что, других родственников нет? Ведь совершенно не факт, что Настя подойдет вообще.

– Других нет, – я невольно повысила голос, отвечая этой твердолобой женщине. – Если бы были, то я бы не заявилась на порог дома Антона никогда. Что же касается Насти… я консультировалась с врачом, он сказал, что самые высокие шансы на донорство – у братьев и сестер. Желательно родных, но…

Ольга резко отвернулась от окна и сощурилась, подобно кошке перед нападением.

– Это ты мне сейчас на что намекаешь? Что собираешься с моим Антоном еще одного ребенка заделать? – чуть ли не прошипела она.

И я даже в спинку кресла вжалась. Мне даже мысли такой не приходило раньше. Сделать еще одного ребенка, чтобы спасти дочь. Но вот у Ольги почему-то сознание породило такой план.

– Ольга! – Я схватила женщину за руку и, глядя в глаза, как можно спокойнее попыталась объяснить. – Я не хочу претендовать на вашего мужчину. Антон – ваш. Наше с ним время ушло еще десять лет назад. И новый ребенок – это минимум девять месяцев, а возможно, даже больше. Такого времени у моей Даши может и не быть. Поэтому я умоляю, хотите, даже на колени встану прямо здесь. Помогите. Что вам стоит дать согласие на анализы?

– Ничего… – протянула она, вновь отворачиваясь к окну.

– Так помогите же мне. В любом случае, если даже Настя не подойдет, я просто исчезну из вашей жизни. Буду думать, как поступить дальше, и не стану лезть к вам с Антоном.

Оля задумчиво пожевала губы.

– Да… исчезнуть из нашей жизни – это весьма заманчиво.

– Ну же, соглашайтесь. – Я даже попыталась улыбнуться.

В этот момент в конце вагона заплакал ребенок. Ольга резко обернулась туда, где незнакомка раскачивала коляску сильнее, чтобы успокоить Настю.

– Я сейчас, – буркнула жена Антона мне, вставая со своего места и направляясь к дочери.

Я же осталась сидеть на казенном сидении электрички, смотрела, как Ольга бережно поправляет что-то в коляске, с какой нежностью смотрит на дочь, улыбается ей. И вспоминала себя.

Когда-то я была точно такой же, только с Дашей.

Ольга тем временем перебросилась парой фраз с женщиной, та оглянулась на меня, а после кивнула.

«Все же это мать Ольги, – окончательно решила я. – Наверное, дочь с ней советуется насчет Насти».

Вскоре Ольга вернулась ко мне и, сев напротив, произнесла:

– Хорошо, я дам согласие на анализы. Только вначале доедем до дома Василисы Анатольевны. Я обещала ей помочь кое с чем. А после вернемся в Москву.

– Так это не ваша мать? – удивилась я.

– Нет, – покачала головой женщина. – Мать одного моего старого знакомого. Он умер полтора года назад. Несчастный случай на дороге. С тех пор она осталась одна и иногда помогает мне с дочерью.

– А-а-а, – протянула я. – Ясно.

На этом разговор как-то стих.

И дальше мы поехали молча.

Электричка следовала вперед, минуя подмосковные города, в которых высадилась основная масса народа. Дальше пошли мелкие деревеньки, поселки, СНТ. Вагон все пустел, пока мы не остались в нем одни – три женщины с коляской.

– Долго нам еще? – спросила я, глядя на лес, бегущий за окном.

– Нет, буквально через станцию.

Тут же я запоздало спохватилась, что у меня даже билета на электричку с собой не было. Я ведь просто слезла с аэроэкспресса и фактически сразу прыгнула на другой поезд на соседней платформе. Теперь же придется выходить, а значит – нужен был билет для прохождения турникетов.

Я заерзала в поисках кошелька, чтобы купить билет на выход заранее, но, увидев мои потуги, Ольга лишь рукой махнула:

– Ерунда, успокойся. На выходе только перрон, никто никого не проверяет.

И вправду, через десять минут мы высадились в совершенно глухом месте. Из соседних вагонов тоже вышли люди, всем видом напоминающие дачников. Мы же с грудным ребенком несколько выбивались из их общего строя.

Впереди маячила узкая тропка, уходящая в лес, по которой все и поспешили, обгоняя неторопливую компанию с коляской, а через пару минут и вовсе безнадежно скрылись вдали.

– У вас тут дача, Василиса Анатольевна? – поинтересовалась я у женщины.

– Не совсем. Домик от бабки остался. Иногда приезжаю, кое-какие вещи отвезти-увезти, свежим воздухом подышать вдали от суеты.