Я забрал из офиса свой ноутбук и теперь поставил его на гранитный кухонный остров, и открыл его.

— Истон, ты сегодня в принципе был на работе? — интересуюсь я, взглянув на брата.

Иногда я забываю, насколько мы похожи. Хотя его русые волосы длиннее, чем мои спутанные, волнистые локоны, у нас одинаковое строение лица и яркие голубые глаза, которые мы унаследовали от матери.

Разглядывая свои ботинки, он качает головой:

— Нет, я был в Санта-Аните с первого утреннего заезда.

— А Эмерсон была в офисе? Ты мне можешь ответить или нет! — рявкаю я, чувствуя, как моим голосом управляет отчаяние.

— Да, она звонила мне приблизительно в обед, чтобы передать мне сообщения, поступившие за время моего отсутствия, и сообщила, что уйдет с работы пораньше, потому что с какими-то друзьями уезжает из города на уик-энд. Я особенно этим не интересовался, потому что… ну, потому что я был занят и не очень внимательно ее слушал.

Когда Истон это говорит, он пожимает плечами и проводит пальцами по волосам, я обычно делаю то же самое, когда чем-то расстроен или растерян. Оба этих чувства переполняют меня прямо сейчас.

— Я получила сегодня от нее электронное письмо с комментариями по последней графике игроков, которую отправляла. Подождите, я проверю, в котором часу это было, — вступает в разговор Джей, пока ищет сообщения на своем телефоне.

Ее лицо сникает, когда она, наконец, находит то, что искала.

— О, это было в девять пятьдесят утра.

Следующие сорок минут я провожу в переговорах со своим сотовым оператором только для того, чтобы узнать, что сообщения на телефон Блейк действительно были отправлены с моего старого телефона приблизительно в час тридцать дня, и что ДжиПиЭс локатор на нем был отключен. Это все подтверждает. Мой пропавший телефон должен быть связан с исчезновением Блейк. Кто бы ни организовал ее так называемую встречу со мной, этот человек был достаточно умен, чтобы сделать все так, чтобы мы не смогли отследить отпечатки его пальцев или ДНК.

Наша следующая задача — посмотреть записи с камер наблюдения, установленных в офисе. Я делаю звонок начальнику своей службы безопасности и уже через десять минут получаю пленку с камер, расположенных прямо напротив двери моего кабинета. Перемотав кассету на тот отрезок, что был снят днем, мы видим, что только один человек помимо моей помощницы заходил в него за все то время, пока меня не было.

Эмерсон Листер.

Во мне кипит ярость от того, что меня предали, и я сам боюсь того, что способен сделать, когда доберусь до нее. Друг она семьи или нет, на этот раз она перешла все границы.

— Найдите ее. Немедленно.


Глава 2.


(Silence – Delerium ft. Sarah McLachlan)


Блейк


Я проснулась, но не осмеливаюсь открыть глаза. Мои руки, перетянутые грубой веревкой, впивающейся в нежную кожу запястий, привязаны над головой к изголовью кровати, а ноги лежат свободно. Свернувшись калачиком под затертым, пропахшим плесенью одеялом, покрывающим обнаженное тело, я лежу и считаю каждый вздох, размышляя над тем, какой из них будет последним. Холод пробирает меня при мысли о том, какие муки мне предстоит вынести, заставляя каждый миллиметр кожи покрыться мурашками, а зубы отплясывать чечетку. Ужас ситуации, в которой я оказалась, пронизывает меня до самых костей.

Я понятия не имею, где я нахожусь и как я сюда попала. Я не знаю день сейчас или ночь, и какое сегодня число. Но я точно знаю, кто в ответе за то, что я здесь очутилась.

Эта вероломная, ревнивая сука Эмерсон. Когда я услышала ее разговор с подругой на дне рождения Мэддена, мне следовало догадаться, что она ни перед чем не остановится, чтобы снова прибрать его к рукам. Но я опять была слишком занята головокружительным романом с мужчиной, который казался слишком хорошим, чтобы быть реальным, и позволила себе ослабить бдительность, стать слепой к тому, что происходило вокруг. Я твердила себе, что больше не повторю подобной ошибки, и вот, меньше чем через несколько месяцев с начала новой жизни, я снова вляпалась в то же самое.

Я такая долбанная идиотка.

Образ Эмерсон, неожиданно возникшей передо мной, сидящей закинув ногу на ногу, в ожидании меня на заднем сидении лимузина с надменной гримасой на высокомерном лице, навсегда будет запечатлен в моей памяти. Великолепно уложенные рыжие локоны, обрамляющие ее также идеальное лицо в форме сердечка. Широкая, злобная усмешка, демонстрирующая безупречные, ровные белые зубы. Яркие изумрудные глаза, победно блестящие, когда в ограниченном пространстве между нами громко произносится вслух мое настоящее имя.

Мне следовало знать, что новая жизнь не продлится долго. Я прекрасно понимала, что вряд ли смогу все начать заново, что, в конце концов, меня найдут. В тот день, когда я нажала на курок, выстрелив в Иса, я подписала себе смертный приговор. Переезд в Калифорнию и новая личность лишь отсрочили неизбежное.

Единственный способ покинуть мафию — умереть, и я могу только надеяться на то, что смерть будет максимально быстрой. Но я прекрасно осознаю, что мой бывший свекор уже придумал особенно изощренные пытки, чтобы перед тем как отправить меня на тот свет причинить как можно больше боли женщине, которая убила его сына. Законнорожденный или нет, Ис был его плотью и кровью, и Винсент не успокоится, пока я не отвечу за это своей плотью и кровью.

Шаги. Звуки тяжелых шагов, зловеще раздающихся снаружи, по мере приближения становятся все громче. Они пугают меня и заставляют прекратить счет. Дрожа от дурного предчувствия, я переворачиваюсь на живот и зарываюсь лицом в матрас, мысленно моля о милосердии.

Посетитель громко топает внутри и ворчит, включая верхний свет, прямо перед тем, как за ним захлопывается дверь.

— Просыпайся и покажи свое лицо, девочка, — приказывает мужчина грохочущим баритоном.

Его сильный акцент мне незнаком, возможно, он откуда-то из Восточной Европы, но определенно не итальянец.

— Мы скоро уезжаем.

Крепко зажмурив глаза, я игнорирую его приказ. Бесконечное множество вопросов крутится у меня в голове, пока я отчаянно пытаюсь собрать головоломку. Если я не у Винсента и не у итальянцев, то тогда где же я? Кто еще мог меня похитить? И как с этим связана Эмерсон?

— Покажи лицо, — резко повторяет он, подходя к кровати. — Не создавай еще больше проблем.

Я упрямо продолжаю лежать, явно отказываясь перевернуться и взглянуть на него. Мои ладони, подмышки, подколенные впадины стали мокрыми и липкими от пота, потому что нервная система переключилась в режим повышенной опасности. Правду говорят, что страх можно почувствовать по запаху, и прямо сейчас я его источаю.

С его губ со свистом срывается раздраженный вздох, когда он хватает простыню и резко тянет ее вниз по моим бедрам, открывая обнаженную спину и попу. Я инстинктивно напрягаюсь, ожидая, что сейчас последует удар… Но ничего не происходит.

Матрас прогибается под его весом, когда он садится на кровать рядом со мной и наклоняется так, что его рот отказывается всего лишь в паре сантиметров от моего уха:

— Девочка, я не хочу причинять тебе боль, но я сделаю все необходимое, чтобы заставить тебя сотрудничать. Я еще раз попрошу тебя показать лицо, а потом мне придется применить силу.

Его теплое дыхание опаляет мне шею, посылая волну дрожи по позвоночнику. Так же как его акцент, его запах кажется мне незнакомым, это едкая смесь каких-то экзотических специй и чудовищной опасности. Мое сердце неистово стучит по ребрам, когда на меня накатывает осознание реальности ситуации. Без тени сомнения я понимаю, что вот-вот умру, и именно поэтому я продолжаю упрямиться, чтобы максимально осложнить ему работу.

— Да пошел ты, — хриплю я в простыню, кривясь от болезненной сухости в горле.

— Невероятно, — рычит он, добавляя слово, которое я не понимаю, и, оттолкнувшись от изголовья кровати, снова встает. Он молча ходит туда-сюда, но не отходит далеко от кровати. Даже не видя его, я ощущаю его присутствие.

— Я понимаю, что ты меня не знаешь, но в данный момент тебе нужно понять, что я лучший друг, который у тебя есть.

Слова даются ему с трудом, потому что он пытается держать себя в руках и не реагировать на мое дерзкое поведение.

— Продемонстрируй хоть какое-то уважение и делай, что тебе говорят. Я не собираюсь причинять тебе никакого вреда, но без тени сомнения сделаю все что угодно, чтобы заставить тебя сотрудничать, — повторяет он.

Он на мгновение замолкает, и что-то мягкое падает на постель, скользнув по моим ребрам.

— Я принес тебе кое-какую одежду. Я развяжу тебя, а ты не делай глупостей, а то снова окажешься привязанной к кровати. А теперь прошу тебя в последний раз повернуть голову и посмотреть на меня.

Голос незнакомца переполнен все более возрастающим раздражением, внутренним чутьем я понимаю, что он не из тех, кто дает пустые обещания. Очень медленно я поворачиваю голову на бок и кладу щеку на матрас. Мои сухие, покрасневшие глаза открыты, но я отказываюсь встречаться с ним взглядом и пялюсь на пустую белую стену за ним. У меня остались лишь крупицы храбрости и достоинства, именно они не дают мне полностью подчиниться ему.

Я жду, что он дернет меня за волосы или ударит кулаком в челюсть, как поступал Ис, когда я не соглашалась с его словами. Но похититель удивляет меня, потому что я слышу его глубокий, тихий смех, и инстинктивно перевожу на него вопросительный взгляд.

Я открываю рот от удивления, а потом быстро отвожу глаза. «О, черт. Он огромный. И страшный», — проносится в моей голове.

— Согласно отчетам, ты должна быть робкой и покорной, но, как я вижу, моих детективов одурачили. Нахальная и упрямая, эти слова больше тебе подходят.