— Знаешь, то же самое он чувствует к тебе. — Наклонив голову набок, Рейз протягивает руку и кладёт свою ладонь поверх моей. С его стороны это такой тёплый и трогательный жест. — Хоть твой парнишка, Мэдден, ведёт себя глупо и безрассудно, но делает это, потому что неистово любит тебя. Он рискнул и отправился искать тебя прямо в логово к Винсенту, позволил какому-то чокнутому придурку, вроде меня, завязать себе глаза и отвезти хрен знает куда, прекрасно понимая, что там его может ждать ловушка или даже смерть. Но он лучше умрёт, чем потеряет тебя навсегда.

— Вот, что ты чувствуешь? Что лучше умереть, чем жить без неё?

Вопрос слетает у меня с языка, прежде чем я задумываюсь над его смыслом, но вместо того, чтобы увидеть в его необыкновенных голубых глазах горе и скорбь, я замечаю там искру чего-то. Надежды? Какую-то мысль? Не знаю точно, что это, но это определённо что-то, что освещает его жизнь и заставляет двигаться вперёд.

Быстро заглянув в стоящий рядом ноутбук, он поднимается, берет оба наших стакана и несёт их в раковину.

— Kotyonok, уже поздно, а прошлую ночь ты со своим гостем почти не спала. Тебе нужно отдохнуть. Впереди нас ждёт много дел.

Я не упоминаю того, что он абсолютно проигнорировал последний вопрос, особенно учитывая, как обыденно я спросила его о наличии мыслей о самоубийстве. Но я вся обращаюсь в слух, услышав его фразу о делах, которая напоминает мне слова, оброненные им вчера утром, прежде чем уехать за Мэдденом.

— О? — спрашиваю я, следуя за ним на кухню. — Появились еще новости о переговорах Винсента и Анатолия?

С натянутой улыбкой он поворачивается ко мне.

— Все идёт, как я и надеялся. Скоро всё должно решиться, поэтому тебе очень важно хорошо отдохнуть. Иди спать. Мне еще надо немного поработать.

Кивая, я поворачиваюсь на пятках и ухожу, но прежде чем исчезнуть в спальне, оборачиваюсь и гляжу на него через плечо:

— Рейз, кстати, для протокола, думаю, ей очень повезло, что ее любил такой невероятный мужчина, как ты.


Глава

23.


  (When You’re Gone — Avril Lavigne)


Мэдден


— Никак не могу поверить, что он отвёз тебя к ней. Не понимаю. Почему? — Джей, сидящая напротив меня в закутке, где мы уединились, прищурившись, подозрительно смотрит на меня, затем берет дымящуюся чашку кофе, подносит ее ко рту и делает большой глоток.

Я только что закончил рассказывать ей о последних тридцати шести часах, прошедших с того момента, как вчера утром она высадила меня в аэропорту Лос-Анджелеса, и до этого нашего разговора поздним вечером субботы в местной семейной забегаловке, и честно говоря, я сам до сих пор не могу в это поверить.

Пожав плечами, я смотрю в находящееся справа от меня окно, быстро, но внимательно разглядывая стоящие на парковке машины, и думаю, куда запропастился Истон. Он должен был находиться в моем доме, притворяясь мной до моего возвращения, чтобы приставленный ко мне федералами Ланс думал, что на выходные я заперся дома и зализываю раны. Вместо этого, когда мы чуть больше часа назад припарковались рядом с домом, ни Истона, ни моей машины, ни надоедливого агента ФБР там не было. Внутри находилась лишь оставленная на холодильнике записка из двух слов: «Скоро буду».

Вот и все, что там было сказано, и совершенно никаких объяснений, что такого важного могло случиться, что ему пришлось покинуть дом и поставить под удар всю нашу операцию и нас вместе с ней. Я злюсь. Я устал. И переживаю, как теперь возвращаться домой, если он сам может там появиться в любой момент с Лансом на хвосте.

Несмотря на то, что моя ассистентка Кэролайн утверждает, что в моё отсутствие брат внезапно превратился на работе в саму ответственность и надёжность, он всё равно остаётся тем самым Истоном, которого я знаю. Ярмо на моей шее и эгоистичное ничтожество.

— Я не знаю, — наконец отвечаю я. — Мне это тоже не понятно, но, кажется, Блейк ему доверяет, и очевидно, у неё есть на это причины. Он хорошо с ней обращается. У неё полно еды, есть душ и кровать. На ней нет никаких ушибов и синяков — ни тех, что она могла сама себе нанести, ни прочих — она, вероятно, считает, что он привёз меня туда по своей собственной воле, не сообщая об этом никому из своих людей. Но точно не знаю, как ей об этом стало известно, потому что она понятия не имела, что я приеду.

— Ты полагаешь, он собирается ее убить, поэтому дал возможность попрощаться? — Джей явно вздрагивает, произнося слово «убить», и я уверен, что она изо всех сил старается сохранять самообладание при мысли о смерти Блейк.

Печально, что с того момента, как Рейз высадил меня этим утром под эмблемой фаст-фуда, там же, где он забрал меня двадцать четыре часа назад, эта мысль не менее тысячи раз приходила мне в голову. В действительности с тех пор как я вышел из самолёта, прилетевшего этим вечером из Рено, это единственная мысль, которая, вероятно, имела смысл. Но все же… зачем кому-то делать что-то для своего пленника?

Блуждающим взглядом я осматриваю ресторан, выискивая людей, которые демонстрировали бы к нашей беседе повышенный интерес. Мне вполне понятно, что или ФБР, или итальянцы, или русские, или все сразу уже прослушивают мой дом и офис, поэтому там больше небезопасно обсуждать важные дела. Но я не удивлюсь, если узнаю, что и за мной кто-то следит и прослушивает все мои разговоры. Или, может, я параноик.

Наклонившись вперёд, я понижаю голос до тихого шёпота:

— Именно этого я и боюсь, но не знаю, что нам делать дальше. Если привлечём федералов, это разозлит русскую мафию и вынудит их действовать преждевременно и поспешно. И если вдруг они, в конце концов, не собирались ее убивать, а действительно планировали отпустить, после того как она позаботится о Винсенте, я подвергну ее, себя, всех нас ненужной опасности. Плюс, мне точно неизвестно, где она находится, кроме того, что это отдалённая лесистая местность, расположенная в двух часах от Траки.

— Ну, с теми технологиями, что есть у ФБР, они могли бы воспользоваться тепловыми линзами или чем-то еще и поискать в этом районе, — возражает она, явно предпочитая, чтобы я сообщил властям все, что мне известно.

— Может быть… вероятно… я не знаю на хер, что делать.

Я снова проверяю телефон. Опять ничего. Со стоном я провожу напряжёнными пальцами по своей отросшей шевелюре.

— Но в данный момент меня больше интересует, где Истон, и почему он ничего не написал в ответ и не перезвонил. Что на хер означает эта записка? Он же прекрасно знал, как важно было никуда не выходить. Ты же сообщила ему, что едешь забирать меня в аэропорт, да?

Кивнув, Джей откидывается на обитый винилом диванчик:

— Я написала ему сообщение, вставив пароль, о котором мы договорились, поэтому, да. Так что если телефон у него с собой, то он должен быть в курсе.

Чувствуя себя запертым в клетке зверем, я с разочарованным вздохом стучу пальцами по столу. Женщину, которую я люблю больше самой жизни, держит в плену одна мафиозная семья, а она сама готовится убить главу другой такой семьи. Мой брат пропал без вести, наверняка, ввязавшись в какое-то дерьмо, что сулит всем нам большие неприятности. И теперь я не могу никому доверять, кроме девушки, сидящей сейчас напротив, и еще, вероятно, своей домоправительницы и персональной ассистентки. Я понятия не имею, что должен дальше предпринять, но мне необходимо что-то сделать.

— Полагаю, тебе лучше отвезти меня обратно домой, — говорю я, обрывая молчание, на несколько минут затянувшееся между нами. — Будь, что будет. Я не могу провести всю ночь в этой забегаловке, да и тебе нужно домой. Я изучу в подробностях по картам Гугл территорию вокруг Траки и посмотрю, возможно ли сузить район поисков. Это, по крайней мере, хоть что-то…

— Не делай это со своего компьютера, — подняв руку, обрывает она меня, — если ты не хочешь, чтобы они узнали, что ты ищешь. Мы можем остановиться у моего дома, и ты воспользуешься моим ноутбуком. Плюс, у нас появится больше времени, чтобы найти Истона.

Мне, определённо, нравится эта женщина.

— Это ты здорово придумала.

Достав из заднего кармана бумажник, я бросаю на стол двадцатку, которой с лихвой хватит, чтобы расплатиться за два кофе, и еще останутся чаевые.

— Пошли.

Мы покидаем  ресторан и, перейдя через тротуар, подходим к ее внедорожнику.  Едва я открываю дверь со стороны пассажира, как на парковку на бешеной скорости, ревя мотором, влетает знакомая ярко-красная спортивная машина с тонированным Тахо на хвосте. Даже не попытавшись встать на парковочное место, из неё выскакивает Истон и бросается к нам, вид у него всклокоченный и измученный.

— Что? Что случилось? Где ты был? — требую ответа я.

К нам подходят Джей и Ланс. Сердце начинает само по себе глухо колотиться в груди, потому что по его жалкому взгляду я понимаю, что бы он сейчас не сказал, это будут плохие известия.

Он пару раз пытается начать говорить, но не может справиться с голосом и, наконец, из него начинают вылетать слова:

— Я…я клянусь, я бы никуда не поехал, но … но мне позвонили Листеры. Это… это … это Эмерсон. Она мертва.


Глава 24.


(Never Again — Nickelback)


Блейк


Как и каждое утро с тех пор как я здесь поселилась, меня будит завывание и шипение водонагревателя, отделённого от моей спальни лишь тонкой стеной. Бедолага стонет так, будто находится на последнем издыхании, и если бы не моя любовь к горячему душу, я бы взяла пистолет Рейза и избавила несчастного от страданий раз и навсегда. Но переворачиваясь на спину и глядя на шершавый белый потолок, я напоминаю себе, что этот кошмар уже скоро закончится.