— Да, я, — шепчу я, до сих пор не в силах поверить, что это не сон. — Но это действительно ты?

Кивая, он поспешно снимает бейсболку и дарит мне такую широкую, такую полную любви улыбку, что, клянусь, мое сердце готово растаять.

— Всю неделю мне пришлось отращивать волосы, чтобы притвориться Истоном и выбраться из дома.

Я не могу сдержать слез. Я не понимаю, что в данный момент происходит, и все это так странно. Я уже почти убедила себя, что мужчина, который снится мне каждую ночь, на самом деле стоит посреди хижины.

— К-как ты меня нашел? Как ты сюда попал? Ты заберешь меня домой? Где Рейз? О, боже, ты его убил? Мэдден, нам надо выбираться отсюда. Нас будут искать.

Едва задав первый вопрос, я не могу остановиться. Мой мозг сошел с ума, и я не понимаю, смеяться мне или плакать, или вообще упасть в обморок.

К счастью, Мэдден видит, что я балансирую на грани сознания, и в мгновение ока я оказываюсь крепко прижатой к его груди. Окруженной им. Поглощенной им. Вцепившейся в него. И тогда, и только тогда я окончательно осознаю, что это действительно он. Мой Мэдден пришел за мной.

— Ш-шш. Медленно, но верно, сладкая девочка, — прижимаясь щекой к моей макушке, он принимается качать меня. — Я никого не убил, чтобы сюда попасть. Рейз все знает; он привез меня сюда увидеться с тобой.

Запрокидывая голову назад, так, чтобы наши глаза встретились, я озадаченно морщу лоб.

— Рейз привез тебя сюда? Зачем? Он рассказал, почему они меня похитили? Тебе известно, что Эмер…

Его рот обрушивается на мой в требовательном поцелуе, обрывая меня, прежде чем мне удается продолжить. Мои губы инстинктивно раскрываются для него, наши языки сталкиваются, жадно и дико лаская друг друга, словно восполняя те дни, что мы были в разлуке.

И как только я чувствую его дыхание, пробую его на вкус, все тревоги и волнения испаряются. Винсент. Ис. Эмерсон. Русские. Все они исчезли. Единственное, что важно — этот мужчина. Этот поцелуй. Это мгновение.

— Потом поговорим, — бормочет он мне в губы. — Сначала мы. Слишком давно.

Я не осмеливаюсь спорить. Я хочу, чтобы мое «мы» всегда было с ним.

Его пальцы зарываются в мои волосы, наши языки кружат в танце отчаяния, а сердце грохочет басами опустошающей мольбы. Его бедра подталкивают меня назад, пока я не чувствую, как спина бьется об обшитую деревом стену, затем его твердое бедро слегка разводит мне ноги так, что теперь он прижимается к моему пульсирующему центру. Я стону в его рот не в силах врать самой себе, что не чувствую настойчивую потребность тереться об него сильнее, ощущая, как начинает твердеть его толстый член. Мне кажется, что я снова сплю, и если это так, то пусть этот сон никогда не кончается.

Едва наши губы в поисках глотка воздуха отрываются друг от друга, Мэдден падает передо мной на колени, стягивает с меня носки и отбрасывает их в сторону, затем он, внимательно глядя на меня сквозь густые ресницы в молчаливой просьбе, подцепляет пальцами пояс моих штанов. Кивая, я втягиваю нижнюю губу и начинаю нервно ее покусывать, глядя, как он спускает их по бедрам и икрам.

Выпрямившись, Мэдден встает в полный рост, хватает за край мою футболку и тянет ее через голову, позволяя в процессе пальцам скользить по моему животу и груди. Я остаюсь лишь в простом белом хлопчатобумажном бюстгальтере и таких же трусиках, когда он делает шаг назад и позволяет своему пристальному взгляду рассматривать мое тело сверху донизу.

— Блейк, ты так прекрасна. Я боялся, что больше тебя не увижу, — признается он, быстро преодолевая расстояние между нами, и сгребает меня в свои объятия. — Здесь есть более уединенное место?

Уцепившись за его шею, я киваю головой в направлении единственной спальни.

— Не могу поверить, что ты пришел, — шепчу я и трусь носом о его покрытую щетиной щеку.

Мэдден делает несколько шагов до кровати, неся меня на руках, а потом наклоняется, чтобы опуститься на одеяло, он ловит губами мои губы в нежном поцелуе.

— Поверь, это так, сладкая девочка. Я пойду за тобой на край земли. Я ничему не позволю встать между нами.

— А как же…

На этот раз, два пальца ложатся мне на губы, обрывая вопрос. Мэдден, располагаясь у меня между ног, с ухмылкой качает головой.

— Я сказал: «После поговорим». А пока я мне хочется, чтобы мой рот занялся другими вещами.

Его губы опускаются вниз по моей шее, а язык кружит по нежной коже, покрывающей бьющуюся жилку.

— Пожалуйста, не проси меня останавливаться.

Интуитивно я поднимаю руки к изголовью кровати и расслабляю мышцы шеи, позволяя голове откинуться на подушки. Теперь он может делать со мной все, что хочет. Я отдаю ему полный контроль. Я безоговорочно доверяю ему. Я беззаветно люблю его.

Когда его губы начинают опускаться вниз на ключицы, а после на грудь, я выпаливаю:

— Стой!

Мэдден вздергивает подбородок, чтобы посмотреть на меня, я приподнимаю голову и встречаюсь с его изумленным взглядом. Он растерян, не может понять, почему я его остановила, и боится, что сейчас я сообщу что-нибудь плохое.

— Я просто хотела сказать тебе, что я тоже тебя люблю. Я знаю, ты думал, что я спала, когда ночью ты прошептал мне это, но я не спала. Я просто испугалась признаться тебе в ответ.

Одной рукой отпуская изголовье кровати, я протягиваю руку и глажу его по щеке, проводя большим пальцем по его прекрасным опухшим губам. Опухшим от наших поцелуев.

— Но теперь я больше не хочу бояться. Я хочу быть храброй. Храброй для тебя. Потому что я люблю тебя. И не важно, что произойдет, я хочу, чтобы ты всегда помнил об этом.

Нет слов, которые бы точно описали выражение, которое приобрело лицо Мэддена, когда он услышал мое признание, но умиротворяющая безмятежность разгладила тревожные складки на его лбу, а глаза весело сверкнули.

— То, что сейчас произошло — то, что ты сейчас сказала — стоит каждой унции боли и агонии, что я вынес за эти две недели. И даже больше, — его губы находят мои снова, на этот раз в мягком, нежном поцелуе, наполненном любовью и восхищением, и ничем больше. — Гораздо больше.


Глава 20.


(Everything — Boyce Avenue)


Мэдден


Я смотрю на неё, и у меня перехватывает дыхание. Лёжа подо мной на жалком подобии матраса с разметавшимися по подушке светлыми волосами, она, пристально, с неподдельной любовью и жаждой в прозрачно-голубых глазах смотрит на меня. Перехватив её запястье у своего лица, я подношу руку Блейк к своим губам, и прежде чем завести ее над головой ко второй руке, целую ладонь.

Наклоняясь к ней, я обвожу носом раковину ее ушка, останавливаясь внизу, чтобы пососать мочку.

— Теперь ты позволишь показать мне, как сильно я люблю тебя, сладкая девочка? — хриплым голосом говорю я.

— Да, — отвечает она с лёгкой соблазнительной улыбкой, прежде чем исправиться: — да, сэр.

От звука этих слов мой член звереет, и, оставляя ее губы, уже через несколько секунд моя одежда вместе с ее бюстгальтером и трусиками беспорядочной кучей лежат на полу. Я располагаюсь между ее разведёнными бёдрами, моё тело замирает в каких-то дюймах от неё.

Ладонью я беру одну из ее прекрасных грудей, а губами нахожу другую. Целуя, щелкая, дразня. Растирая, возбуждая, лаская. Ее спина выгибается, пока я продолжаю свой ритуал соблазнения, и боюсь, что могу кончить только от вида того, как она извивается от моих прикосновений.

— Пожалуйста, Мэдден, — стонет она. — Пожалуйста… Ты мне нужен.

То, как Блейк с мольбой произносит моё имя, самое прекрасное, что я слышал, это искушающая песнь отчаяния и желания, и я лишь огромным усилием воли сдерживаюсь, чтобы не погрузиться в неё одним жадным толчком. Ее пресыщенное ласками обнажённое тело, распростёртое на кровати, это моя погибель. Но я приказываю себе остановиться.

Опускаясь вниз по ее напряжённым мускулам, я кладу бедра девушки себе на плечи, чтобы она не могла их сжать. Губы следуют за рукой, дразня и соблазняя, когда я скольжу меж ее нежных лепестков и порхаю по опухшему комочку нервов. Вверх и вниз, вперёд и назад, пальцы и язык безжалостно терзают ее, пока я наслаждаюсь ощущением, запахом и вкусом ее возбуждения.

— Пожалуйста, — задыхается Блейк — от силы, с которой она сжимает решётку в изголовье кровати, у неё побелели костяшки пальцев. — Мэдден, мне нужно, чтобы ты в меня вошёл, немедленно.

Все моё тело дрожит в предвкушении, когда я скольжу вверх по ее телу, направляя свою подрагивающую головку в ее мокрую щёлку. Я больше не могу отрицать ни себя, ни ее. Мне необходимо почувствовать связь с нею так же, как ей необходима эта связь со мной.

Полностью поглощённый Блейк я медленно вхожу внутрь ее тесной сердцевины. С каждым сладостным дюймом я становлюсь все ближе к тому, чтобы полностью погрузиться в неё, я чувствую, как ее тело растягивается, чтобы приспособиться к моей толщине. И это долбаный рай.

Стараясь не раздавить ее своим весом, я опираюсь на локти так, чтобы моё лицо оказалось напротив ее, и начинаю ритмично двигаться вперёд и назад из ее тёплого, радушного естества. Постепенно. Осторожно. С любовью.

— Я так тебя люблю, — шепчу я ей в рот, мой ритм постепенно нарастает. — И никогда не перестану.

Когда я позволяю ей освободить руки и ноги, Блейк обхватывает меня, пятками впиваясь мне в зад, а пальцами хватаясь за густую, растрёпанную шевелюру. Наши тела так крепко прижаты друг к другу, что я не понимаю, где заканчиваюсь я и начинается она. И все равно я чувствую необходимость прижать ее к себе еще ближе. Мы движемся как единое целое. Мы дышим как единое целое. И мы любим как единое целое.

Мы одновременно чувствуем приближение оргазма. Оргазм одного из нас разжигает оргазм другого, и мы мчимся к экстазу. Не знаю, ее разрядка спровоцировала мою, или наоборот, но в любом случае, когда мы летим со скалы в нашу благословенную нирвану, мы летим туда вместе. Наши пальцы сплетены. Наши губы прижаты друг к другу. А наши сердца сливаются в одно. Навсегда.