Ирина Мазаева - Обмен женихами

– Бросила мужика – купила сапоги! – Дуська, как всегда, была предельно лаконична.

– Ты думаешь, все-таки надо с ним расстаться? – жалобно протянула Леночка, сидя поджав ноги, на переднем сиденье Дуськиного «Рено».

Дуська лихо проскочила фактически на красный свет и недовольно покосилась на подругу:

– Не «расстаться» – «бросить». Это – разные вещи.

Леночка задумалась.

С Колькой все получилось и получалось поначалу очень просто. Однажды – месяцев семь назад – она со своей другой подругой Катькой добиралась ночью домой. Леночка помнила все, как сейчас: был март, кругом все текло и капало, все двигалось, светилось огнями и переливалось. В самом воздухе чувствовалась настоящая, выстраданная долгими зимними вечерами весна. Ее, Леночкина, весна.

У Леночки не было никого уже почти полгода. Полгода прошло с того момента, как ее оставил Паша! Некому было уткнуться носом в плечо, некому рассказать обо всех бедах и радостях, не с кем было спать в обнимку. Леночка все-таки была романтиком чистой воды. Она даже стихи писала. Особенно в этом месяце ей одно удалось:

Как случилось такое на свете:

Ты. Меня. До сих пор. Не встретил?

Только ночью, во сне, в ресницах...

Отчего ты мне только снишься?

Мне одной – столько бед на плечи,

Днем – работа, а после – вечер,

И никто мне не скажет: «Знаешь,

Я скучал по тебе, родная».

Может, это и не причина

Для печали, найти мужчину

Можно просто, на миг став смелой,

А вот... нежность? А с ней что делать?

Полюбить голубей в ладошах?

Всех бездомных собак и кошек?

Я устала с тоскою вслед

На чужих детишек смотреть.

Как случилось такое на свете?

Но я верю, мы будем вместе.

Я скажу: я ждала... Ты ответишь:

Ну вот я тебя и встретил.

Выражаясь прозаически, Леночке отчаянно хотелось излить на кого-нибудь всю накопившуюся нежность. Она изо всех сил хотела любви. Самой что ни на есть настоящей, большой и толстой, розовой и в бантиках. Хотела принца на белом «Мерседесе», супергероя, олигарха-трубадура, и ей было наплевать, что в природе таких не существует. Леночка просто очень этого хотела – и точка.

Это было в марте этого года. Она позвонила Катьке. Катька, которая все еще страдала депрессией после расставания с Вадиком, тоже отчаянно хотела любви. Она стихов никогда не писала, поэтому формулировала свои желания несколько иначе:

– Мужика хо-очу!

И вот, тщательно принарядившись и виртуозно накрасившись, подруги, «дыша духами и туманами», отправились в клуб.

Ни той, ни другой, ни кому-нибудь из их знакомых ни разу не удалось познакомиться с кем-нибудь достойным в этом или ином злачном месте, но тем не менее девушки старательно пили, плясали и стреляли глазками. Март, как ни что на свете, вселяет оптимизм. В марте все верят в любовь с первого взгляда, любовь через Интернет и в счастливый брак с олигархом. А вера, как известно, двигает горы. Впрочем, в клубе подруги так ни с кем и не познакомились.

«Поздно ночью» стремительно превратилось в «рано утром», а девчонки стояли посредине улицы, будучи не в состоянии решить: добираться ли на метро или поймать такси. С одной стороны, денег на такси после бурно проведенной ночи могло не хватить. С другой, спускаться в метро, в духоту и грохот, было выше их сил.

Так они стояли, споря и ссорясь, размахивая сумочками и веселясь, как полностью спятившие идиотки. Но для них была весна, был март и впереди маячила самая настоящая, большая и в бантиках, любовь.

Дальше версии отличались. Леночка, как истинный поэт, была уверена, что вмешалось божественное провидение, и серебристый «Пассат» остановился рядом с ними сам по себе. Возник из ниоткуда. Вынырнул прямо из сказки, чтобы подхватить их, страстно в эту сказку стремящихся, и тотчас умчать в розово-кремовую даль. Катька же, как человек более рациональный, доказывала, что это она махнула рукой (точнее, сумкой, еще точнее, и рукой, и сумкой, и всем телом, а проще говоря – покачнулась на своих высоченных каблуках весьма двусмысленным образом) перед самым носом иномарки.

Так или иначе, «Пассат» остановился.

– Девчонки, вас подвезти? – весело поинтересовался жгучий брюнет-водитель.

– Вам куда? – спросил его друг, сидевший рядом.

– В тридевятое царство, – брякнула первое, что пришло в голову, Леночка: со жгучим брюнетом прямо сей момент она была готова ехать хоть на край света.

Катька назвала адреса.

Нетрудно догадаться, что водитель и по совместительству счастливый владелец серебристого «Пассата» оказался Коленькой, с которым уже через два месяца Леночка снимала квартиру. Второй, не столь яркий, но тоже весьма смахивающий на принца, был Феденькой. Через те же два месяца он со всеми вещами перебрался к Катьке.

В ту первую, судьбоносную, как до последнего времени думала Леночка, ночь – или утро? – они вчетвером катались по городу, заезжали в какие-то кафе и говорили, говорили, говорили... Все не могли расстаться. Потом долго менялись телефонами. Много смеялись. Обнимались на прощанье. Вплоть до того момента, как оказалось, что уже вовсю светит солнце и поют птицы.

Дома, в своей прекрасной постельке с бельем в цветочек, Леночка едва сомкнула глазки, как провалилась в сказочно красивый сон. Ей снилось море. Море было ласковым и красивым-красивым. Снились пальмы и ослепительно белый песок. Потом снились лошади, скачущие по пляжу. Снились веселые негры с тамтамами...

Леночка лежала, смотрела на море, на пальмы, слушала завораживающий замысловатый ритм барабанов и была свободна и счастлива, как в детстве. Но когда один из негров, самый высокий и красивый, вдруг запел: «Я люблю тебя огромным небом – я хочу любить тебя руками...» – голосом Сургановой, она проснулась и поняла, что это был всего лишь сладкий сон.

Леночка проснулась, но ощущение счастья не проходило.

Отключила будильник на телефоне. Встала с кровати счастливая. Счастливая, умывалась и чистила зубы. С ощущением счастья варила кофе. Пила его, улыбаясь счастливо и беззаботно. И не потому, что было воскресенье и не нужно было идти на работу. А потому что она встретила Коленьку.

Быстро записала в тетрадку:

Земля по весне пахнет хлебом.

И этой весной мы сильны.

На тонкой шейке весеннего неба

Зажегся солнышком поцелуй весны.

Весна в голубую пеленку

Пеленает тополей-близнецов.

Я не ребенок. Но мне, как ребенку,

Хочется солнцу подставить лицо.

Замерзшее в глыбы и глыбки

Озеро растает весной.

Всю зиму мне не хватало улыбки.

Всего лишь улыбки. Всего одной.

Роман закрутился быстро и по графику. Поцелуй на втором свидании. На третьем – она пригласила его подняться и выпить чашечку кофе у нее. Они страстно обнимались, но ночевать он уехал домой. Чтобы на пятом свидании, после цветов и ресторана, все-таки остаться у Леночки до утра.

Именно так она себе и представляла сказку: принц на серебристом «Пассате», цветы при каждой встрече, уверенность в очередном свидании и головокружение от счастья.

Кто сказал, что счастье не может быть по расписанию? Леночкиной издерганной и измотанной предыдущими романами душе, такой нежной и такой ранимой, очень хотелось уверенности и благополучия. И Коленька ей организовал прекрасный график. Они виделись три раза в неделю. Раз в неделю ходили в японский, или китайский, или какой-нибудь еще экзотический ресторанчик, раз в неделю посвящали культуре – кино, или выставке, или театру.

Три раза в неделю занимались сексом по два раза за ночь: утром и вечером. Созванивались по пять раз на дню. Гуляли по весенним мартовским улицам. Там, где почище и поспокойнее. Говорили о разном, но методично выясняли ценности и приоритеты друг друга, чтобы адекватно оценить кандидата в партнеры. В жизни обоих место второй половинки было вакантно.

Все это не мешало Леночке порхать и парить. В марте, когда кругом весна и даже самая маленькая букашка ищет себе пару, порхать и парить легко. Особенно в новых сапожках Manola Blahnik и тренче Versace.

На работе – а Леночка была начальником отдела продаж в средненькой такой фирмочке – все было так же легко и прекрасно. Зарплату в очередной раз проиндексировали. Начальство – две молодящиеся дамы – тоже слегка начинало порхать и парить. Небольшой коллектив отдела, хоть и отрывался слегка от земли, но работу выполнял вполне исправно. Да и сама Леночка, уносясь в небесные выси на каждом свидании с Коленькой, возвращалась на грешную землю ровно в девять утра следующего дня, переступая порог своего кабинета и включая компьютер.

В общем, все было хорошо. Можно даже сказать, сказочно хорошо. Через два месяца они с Коленькой поняли, что на свидания тратится слишком много времени и энергии и хорошо бы оптимизировать процесс. Результатом стала аккуратная «двушка» неподалеку от Леночкиной работы.

Потихоньку стало не до театров, не до выставок и не до кино. Но это как-то сразу стало и не нужно. Леночка перестала писать стихи. Это тоже стало как-то некстати. Страдать больше было не о ком и незачем: она была счастлива. Вместо японских и китайских ресторанов появились котлеты по-киевски, борщи и солянки. Леночка не то чтобы любила готовить, но Коленька так любил домашнюю еду, так восторгался ее способностями, что не научиться было невозможно.

Теперь, пожалуй, стоит описать Коленьку.

Коленька, как мы уже знаем, был жгучим брюнетом. Ростом – один метр и восемьдесят два сантиметра. Весом семьдесят девять килограмм. И все эти семьдесят девять килограмм живого веса были идеальны.

Леночка была эстетом – она всегда очень трепетно относилась к внешности своих избранников. Поэтому и Коленька в их первую замечательную ночь-утро был рассмотрен ею на предмет красивости со всех сторон.