— Как вы думаете, — спросила Стефания Брайана после звонка Николса, — что нам было бы полезно приобрести в Чилтоне?

Они вместе тщательно просмотрели каталог еще раз и Брайан предложил остановиться на мейсенских вазах, бюро эпохи Людовика Шестнадцатого и туалетном столике времен Георга Третьего.

— Да, пожалуй, — согласилась Стефания. — Благодарю вас. Принесите-ка мне справочник по аукционам. Она стала листать толстую книгу, сидя за рабочим столом, стараясь найти упоминание о суммах, которые были уплачены за выбранные ею или за похожие вещи на предыдущих аукционах. Попутно она делала необходимые заметки и производила несложные расчеты. Наконец перед ней образовался столбик из довольно крупных цифр: насколько она могла торговаться по каждому из предметов, выкупить их и вместе с тем принести Сабрине прибыль при их продаже. Она чувствовала, что неплохо ориентируется в ситуации. Телефонный разговор с Сабриной, когда та сказала о своей сломанной руке, был два дня назад. В течение этого срока ничто не мешало Стефании считать жизнь сестры своей. Наоборот, ее успехи только подтверждали это.

Весь понедельник до позднего вечера она просидела в кабинете в «Амбассадоре», проглядывая записи и каталоги, составленные Сабриной и имеющие непосредственное отношение к ее бизнесу, а, также выбирая с полок те книги, изучение которых могло бы заполнить зияющие пустоты в знаниях Стефании проблем антиквариата.

«Господи, куда мне тягаться с Сабриной», — подумала она в отчаянии.

Однако время шло, и по мере того, как она читала, она видела, что тут есть нечто общее с ее собственным бизнесом недвижимости.

«Значит, неверно считать, что он полностью у меня провалился, — с усмешкой решила она. — Это была репетиция нашего с Сабриной эксперимента».

Она сидела в полуночной тиши кабинета Сабрины и вдыхала смешанные ароматы, исходившие от мебельной полировки, темного бархата, парчи и гвоздик, которые утром были поставлены в хрустальной вазе на ее стол Брайаном. Она коснулась кончиками пальцев хрусталя, и он тихо зазвенел. Четыре недели. «Амбассадор». Кэдоган-сквер. Миссис Тиркелл. Лавки и старые улочки Лондона. Театры, рестораны, вечера, волнующая, дразнящая дружба с Александрой и Габриэль. Свобода. Звон хрусталя внезапно исчез.

Стефанию пронзило горькое чувство вины. Острие ее ощущений было таким же твердым и холодным, как хрусталь вазы. Она была матерью и женой. Какое она имела право стремиться к свободе? Она была крепко связана ответственностью за семью и, что греха таить, искренне привязана к ней. Как они там?

Но почему Стефанию так редко терзают мысли о доме? Почему она не чувствует себя одинокой и несчастной без семьи? Почему не тревожится о них, не рвется домой?

— Потому что мне нельзя сейчас этого делать, — сказала она вслух, обращаясь к ночным сумеркам, проникшим с улицы в кабинет. — Я не могу вернуться. Если это произойдет, семья будет разрушена.

«Да, ты не можешь сейчас вернуться. Но, похоже, и не жалеешь особенно об этом», — раздался у нее в голове коварный внутренний голос. «Да, не жалею! — дерзко ответила ему Стефания. — Я скучаю по детям, но знаю, что они в надежных руках. О них по-матерински заботится Сабрина. До возвращения домой у меня есть немного времени, и я собираюсь использовать его как можно лучше. У меня больше не будет в жизни такого шанса. Разве это преступление — использовать такую редкую возможность? Скоро я вернусь домой, к хозяйству, к семье, к мужу и буду всем, чем я должна быть. Но пока… Пока у меня другие планы».

Во вторник она передала Брайану список вещей, купленных Сабриной в Китае.

— Эти предметы нужно будет выставить в демонстрационном зале. А эти необходимо как можно скорее переслать покупателям. Имена указаны на обратной стороне. Там все знакомые. У вас ведь есть их адреса?

— Да, миледи. Я позабочусь.

— И еще, Брайан. Никак не могу отыскать вклады за сентябрь…

— О, миледи, прошу прощения, гроссбух на моем столе. Леди Верной на прошлой неделе прислала нам свой чек… — Он сделал паузу, не договорив.

Почему? Очевидно, он ждал какого-то комментария от нее или удивления. Видимо, леди Верной слыла неаккуратной плательщицей…

— В самом деле?

— Да-с, прислала. И на этот раз прошло всего полгода.

— О! Она становится более оперативной.

— Значительное улучшение, миледи! В прошлый раз нам ведь пришлось ждать целых восемь месяцев…

— Если мы проживем с вами долго, Брайан, возможно, дождемся того знаменательного момента, когда леди Вернон уплатит за покупку вовремя.

Он улыбнулся:

— Послезавтра я представлю вам чеки на подпись, миледи.

А затем пришла леди Рэддисон, чтобы заказать что-нибудь эпохи Регентства на Чилтонском аукционе.

Когда она, Стефания, сидела рука об руку с Максом Стуйвезантом в павильоне, где проходили торги, ей пришла в голову мысль разузнать у него, что он слышал о ее ссоре с Рэддисонами. Судя по его репликам, он уже познакомился с этой светской историей после своего возвращения из Нью-Йорка. Но она сдержалась. Его пронзительные глаза и снисходительная улыбка краем губ смущали Стефанию, делали ее в собственных глазах юной и простодушной. Она понимала, что он обхитрит ее и выудит из нее больше информации, чем предоставит сам.

Торги продвигались быстро, и вскоре уже было продано несколько лотов. Стефания внимательно изучала участников аукциона, особенно Александру, которая в последнюю минуту согласилась поехать с ними. Она торговалась изящно и смело, избегая лихорадочной жестикуляции и мимики, характерных для большинства участников. Стефания вскоре поняла, что главное в этом деле — быть ненавязчивым и тихим, что помогало держать конкурентов в неведении относительно того, кто против них выступает. Не зная возможностей соперников, они не могли понять, насколько следует поднимать цены, и в результате часто проигрывали. Она вспомнила беседы Гарта и Ната Голднера о покере и улыбнулась. Чилтонский аукцион был похож на игру в покер. Только ставки здесь были неизмеримо выше.

Когда на всеобщее обозрение было выставлено бюро времен Людовика Шестнадцатого, продавец вкратце рассказал историю его происхождения и открыл торги с цены в тысячу восемьсот фунтов. Над павильоном зависла тишина. Продавец напряженным взглядом стал обводить ряды участников торгов. Когда его глаза на секунду остановились на Стефании, oнa чуть вздернула подбородок.

— Две тысячи! — крикнул продавец. Радостное волнение мурашками пробежало по спине. Продавец понял ее жест, он понял ее! Значит, она тоже может!

— Кто больше? Предложено две тысячи фунтов. Жду предложений! — воскликнул продавец аукциона, и участников торгов словно прорвало…

Продавец едва успевал регистрировать сигналы с мест и выкрикивать все более крупные суммы. Наконец его взгляд снова деликатно задержался на лице Стефании. Она коснулась булавки на отвороте своего платья.

— Шесть тысяч! — торжественно провозгласил продавец и тут же добавил еще более торжественно, заметив, как Стефания вновь коснулась своей булавки: — Прошу прощения, семь тысяч!

Среди участников торгов прокатилась легкая волга смущения. После небольшой паузы вызов Стефании приняли два смельчака, назвав свои цены. Продавец монотонным голосом регистрировал увеличение:

— Восемь тысяч, господа!.. Восемь тысяч пятьсот!.. Ею овладело раздражение. Она не могла себе позволить проиграть при первой же попытке.

И снова взгляд продавца стал блуждать по лицам собравшихся. Когда он дошел до Стефании, та чуть повернула голову вправо и тут же вернула в прежнее положение.

— Девять тысяч! — воскликнул продавец. После секундного промедления Стефания повернула голову уже налево и снова вернула в прежнее положение.

— Десять тысяч! В ушах Стефании поднялся колокольный звон. Она со страхом следила за губами продавца.

— Продано! — возвестил тот, наконец. — Продано леди Лонгворт за десять тысяч фунтов! Толпа зааплодировала.

Стефания продолжала смотреть на вежливое лицо продавца и не могла пошевелиться. Десять тысяч фунтов… Это свыше двадцати тысяч долларов. Вдвое больше, чем она зарабатывает в год в университете. Сабрина не простит ей.

— Фантастично, леди Лонгворт! — воскликнул Макс. В его серых глазах сквозило восхищение. — Как мастерски! Как тонко! Как расчетливо! Надеюсь, мне никогда не придется быть твоим конкурентом на аукционах.

Она внимательно взглянула на него. Если он, таким образом, насмехается над ней, скоро об этом будет известно всем.

— Я должен был сразу догадаться, что игру вела леди Лонгворт! — сказал кто-то сзади. — Я видел, как она проворачивала такой трюк и раньше: назовет цену, а потом, не дав никому опомниться, тут же сама и повысит. Великолепно! Верный способ отщелкать соперников… «Откуда мне это было известно? — удивилась про себя Стефания. У нее задрожали руки. — Откуда?!» Макс поднялся со своего места: — Ты пообедаешь со мной? Она машинально обернулась в сторону Николса и Александры, которые тоже встали и уже начали продвигаться к выходу из павильона. Наступил перерыв.

— Мы можем поесть вместе, — обернувшись, предложил Николс. — Амелия положила столько, что можно накормить весь Уилтшир!

Он принес из своей машины корзинку с крышкой и разложил еду на одном из десятков столиков, расставленных на лужайке. Стол был покрыт белой бумажной скатертью, и на нем лежали зеленые бумажные салфетки. Макс сходил в бар, за стойкой которого стоял владелец местного трактира, и принес пива. Они опустились на складные стулья и приступили к копченой индейке во фруктовом соусе — рецепт был оригинален и принадлежал Амелии Блакфорд.

— Амелия и сама хотела приехать, — с аппетитом поглощая большие куски, заметил Николс. — Но слишком занята в магазине. Вы не поверите, как она там славно командует! Как будто ее с самого детства только для этого и готовили. Настоящий профессионал! Никогда не думал, что в ней живут такие таланты. — Он поднялся и стал слегка пританцовывать на своих коротеньких ножках. — Милая моя Сабрина, я вот все думаю в последнее время… Как ты посмотришь на партнерство между нами? У меня остается свободное время. Особенно с тех пор, как моя Амелия сорвалась с цепи… Прошу прощения за грубое слово, но я действительно никак не ожидал от нее такой прыти. Дело в том, что у меня сейчас недостаточная нагрузка. Начать новый бизнес? Ну, уж нет! Я для этого слишком стар. А вернее, слишком хорошо устроился. Но я подумал, что мы могли бы скооперироваться в некотором смысле. Ты бы продолжала заниматься интерьерами, а я вел бы всю административную работу в «Блакфорде» и «Амбассадоре», а?